Все будет хорошо - Наталья Костина

Рыжая услужливо усадила Светкину мать возле остроносого.

— Вы, Бездетно Светлана Владимировна, — скучным голосом начал майор, заполняя какую-то бумажку и зачем-то листая Светкин паспорт, который она ему услужливо протянула, — тысяча девятьсот восемьдесят первого года рождения…

Светка послушно кивала головой.

— …утверждаете, что 7 сентября этого года, в девятнадцать часов, с этим молодым человеком, — кивнул он на Кашубу, — были в кинотеатре «Парк», где смотрели фильм…

— «Титаник», — подсказала Светка.

— Подпишите здесь. — Майор ткнул Светке бумажку. — О том, что вы предупреждены об ответственности за отказ от показаний и за дачу ложных показаний.

Светка поставила закорючку на бумажке. В это время ее мать в своем углу вскочила и заголосила:

— Светка, зараза, не подписывай ничего! Сюда захотела?! Из-за этого самого, — метнула она взгляд на Кашубу, — засранца! Да не женится он на тебе никогда. Голову только тебе морочил. Тюрьма по нему плачет! Ты себе еще порядочного найдешь…

Светка опустила голову.

— Седьмого мы в кино ходили, — тихо проговорила она. — В кинотеатр «Парк».

— Не было такого, — торжествующе заявила Светкина мать. — Не слушайте вы ее. Чего она там подписала? Порвите вы эту бумажку, я вас Христом Богом прошу! Она ж вообще ничего никогда не помнит. Может, они в другой день ходили. А седьмого вечером мы все дома были. Я точно помню. Шестого понедельник был, она выходная была. — Бездетко-старшая подбородком указала на дочь. — А седьмого, во вторник, я с суток пришла и весь день дома была. И вечером. И она весь вечер дома была, никуда не выходила. Если мне не верите, так к нам соседка еще заходила, сериал с нами смотрела, во вторник как раз новый сериал начался, а у нее телевизор поломался. Мастера она вызвала, да он сразу не пришел, так она первую серию никак пропустить не хотела. Я правду говорю, — орала Светкина мать на весь кабинет. — А потом все вместе чай пили. А после новостей еще фильм смотрели, этот, как его? Ага, «Менты»! Что, не так?

Светка еще ниже опустила голову.

— Прочитайте и подпишите ваши показания, — сказала рыжая, которая в это время, оказывается, все записывала, сидя у носатого за столом. — Вот здесь: «С моих слов записано верно», число и подпись.

— А что, и подпишу! — Светкина мать с вызовом продефилировала к рыжей. — Я всегда говорила: не связывайся с этим бандитом! На базаре все бандиты, — объяснила она рыжей, подмахнув, не читая, свои показания, — Разве ж порядочному человеку дадут на базаре лоток поставить? А у него три…

— Так что, — обратился Банников снова к Светке, — дома вы были седьмого вечером или ходили все-таки с этим молодым человеком в кинотеатр?

— Дома, — выговорила Светка и заплакала.

Кашуба снова почувствовал, что пропустил удар. Только не прямой в голову, а, пожалуй, ниже пояса. Светка плакала, размазывая тушь по щекам, и боялась поднять на него глаза. Светкина мать смотрела с нескрываемым торжеством.

— Подпишите здесь и здесь, — велела рыжая, подзывая Светку к столу. Светка подошла и покорно подписала. Мать схватила ее за руку.

— Катерина, проводи их, — сказал майор, визируя пропуск. Рыжая кивнула. Виктор с тоской следил за Светкой глазами. Она так и не оглянулась.

— Ну, что, Кашуба, — спросил остроносый, — так и не вспомнил, где ты был вечером седьмого числа?

— Я буду говорить только в присутствии адвоката, — снова угрюмо сказал Виктор, глядя в пол.

— Ну, это уже не смешно, — заметил капитан. — Мы с тобой пока только по-хорошему, а ты с нами как? Не к уркам тебя отправили, где ты через час уже петухом бы стал. К хорошим людям посадили. Один только жену с любовником зарезал, а остальные ничего. За что тебе Шумейко машину Феликса обещал? — внезапно рявкнул он, выходя из-за своего стола. — Не просветишь нас? За то, что ты этого самого Феликса грохнул, так? Или за что? Чего молчишь? Ты ж и там наследил. И там протектор твоей машины нашли. Экспертизу показать или на слово поверишь?

Лысенко блефовал. Только недавно, связав все, что они знали, воедино, они пришли к выводу, что Нечаева могли убить тот самый «Шуба» и второй, неизвестный, который был с ним тогда в машине. Олег Шумейко хотел послать за Нечаевым какого-то «Шубу». Это все были факты, а вот про протектор — это было самое что ни на есть вранье. На асфальте никаких следов, конечно же, не осталось. На сухой пыльной обочине они тогда тоже ничего не нашли. Но Кашуба об этом, разумеется, не знает.

— Или это опять был не ты? Опять тебя, бедного, обманули. На этот раз не купаться, а грибы собирать повезли! — При упоминании о грибах Лысенко поморщился. — А ты ничего не видел, ничего не слышал и ничего не знаешь. Колись, давай, гнида… Ты с подельником твоим Нечаева грохнул. Колись давай, а то точно паровозом пойдешь, это я тебе обещаю!

Кашуба молчал, прокручивая в голове все услышанное. Они все знают! И про Феликса, и про Олега. Про то, что Олег обещал ему машину, он не говорил ни одной живой душе, даже Аркадию Борисовичу. Значит, они слушали его телефон. Значит, они давно все знали. Значит, ему ничего не показалось — они давно за ним ходили. И сейчас этот майор просто играл с ним, как кошка с мышью. Он едва не застонал. Следы протектора. Он не помнил уже сейчас, как стояла его машина, когда они повезли Феликса в лес. Нужно было затолкать его в багажник и отвезти подальше. Зачем они бросили его там же, на окружной? А если бы его остановили? А у него труп в багажнике? Но он же не стрелял! Не стрелял в этого Феликса! А теперь уже точно влепят пожизненное.

— Мы сейчас твоего подельника сюда привезем, — пообещал ему капитан, — и тогда посмотрим, кто из вас быстрее другого утопит. Тебе же советую: начинай колоться сейчас, а то потом поздно будет. Мы про тебя и так все знаем. И улик у нас на тебя — выше крыши, в том числе и пистолет с твоими пальцами. Подбросили его тебе или нет — разбираться в суде никто не будет. Улика есть улика. Только жалко тебя, дурака. Что, не веришь? Ладно. — Капитан снял телефонную трубку, набрал номер и сказал: — Бухин? Зайди сюда на минуточку.

Через несколько секунд дверь открылась и на пороге возник… тот самый, которого он про себя окрестил «плечистым», Пинчук. Только был он сейчас не в мятом спортивном костюме, а в джинсах и свитере.

— Вызывали? — спросил он, бросая пристальный взгляд на Кашубу. — А, знакомый, — весело сказал он Виктору. — Как там Аркадий Борисович? Все такой же говорун? Передавай ему привет.

Он все понял. Они его подставили. Этот самый «Пинчук» и Аркадий Борисович — жирная ментовская наседка. Не может быть. Не может быть! Он снова едва не застонал. Это был полный нокаут. Он был повержен, раздавлен. «Пинчук» спросил;