Путь к счастью - Вера Кауи

Он перевел глаза на изможденного, сильно постаревшего человека, лежавшего на диване, которого он помнил молодым и красивым. Теперь Кори Баннистер был похож на только что освобожденного узника сибирского ГУЛАГа.

Мэгги осторожно повернула голову Кори, чтобы вытереть кровь с другой щеки. Подушка оказалась красной от крови.

— Боже! — не удержалась она от возгласа.

Длинные пальцы Барта пощупали затылок Кори под волосами.

— У основания черепа глубокая рана. Может, даже перелом. Нужен доктор.

— Я знаю как раз такого, какой нам нужен, — сказала Конни.

Барт тоже знал. Все агенты знали, как нужно поступать в таких щекотливых ситуациях.

— И во сколько он нам влетит? — саркастически спросил Барт, зная, что за такого рода услуги врачи дерут семь шкур.

— Ровно столько, сколько нужно, чтобы поддержать свет звезды плюс расходы на бензин. Между прочим, его медицинская квалификация на самом высоком уровне. Это я знаю по собственному опыту, — с усмешкой ответила Конни.

— Позвони ему, — распорядилась Мэгги.

— А что мы ему скажем? — спросил Барт, когда Конни пошла звонить.

— Придумаю что-нибудь, — нетерпеливо ответила Мэгги. — А вы оба поезжайте к Карле.

— Да никуда она не денется, — отрезал Барт, не тронувшись с места. — Раз, как вы утверждаете, она у них в доме за главную, значит, пострадал в основном братец, а она отделалась легким испугом. Так что подождет. А Конни должна быть здесь, когда приедет врач. Она ведь с ним знакома. И чем меньше он узнает, тем лучше, во сколько бы он ни оценил свое молчание.

Доктор приехал в собственной машине для перевозки больных, сияющей черным лаком. Слушая сбивчивый рассказ Конни о внезапном вторжении, он проворно и профессионально ловко осматривал пациента.

Диагноз гласил: сотрясение мозга в результате удара тяжелым предметом из фарфора — в ране обнаружились осколки. Кроме того: алкогольное и наркотическое опьянение. Наркотики употреблялись в смеси. Лечение: наложение швов, несколько дней покоя, затем постепенное выведение из организма алкогольной и наркотической субстанции, плюс диета с повышенным содержанием протеина, разработанная самолично доктором, плюс специальный уход. Все это будет обеспечено в его частной клинике в Долине.

Доктор достал из кармана портативный радиопередатчик и что-то сказал в микрофон. Через мгновение в комнату вошел санитар в ослепительно белом комбинезоне и, следуя инструкциям доктора, аккуратно поднял Кори, чтобы унести в машину. Заметив тревогу на лице Мэгги, врач сказал:

— Будьте спокойны, мисс Кендал. Мистер Баннистер получит самое лучшее лечение. Вот и мисс Кавано может подтвердить.

— Когда угодно, — с готовностью кивнула Конни.

— Ну вот, — сказал Барт, проводив глазами отъехавшую машину, — теперь и нам можно двигаться.

Они ехали уже минут пять, когда Барт задал вопрос, которого Конни давно ждала.

— Так что все-таки за история произошла у Мэгги с Баннистером?

— Да нет никакой истории, Отелло. Они не любовники и никогда ими не были. Ты же знаешь, что Мэгги не заводит любовников. Они с Кори друзья, подружились в те времена, когда вместе снимались. Он уже тогда баловался колесами. Пару лет назад попал в одну заварушку и послал ей SOS. Она говорила мне, что у него с собой тогда были только деньги и клочок бумаги с номером ее телефона. Он ей верит.

— А его сестрица что за фрукт?

— Насколько я могу понять, она его тюремщица.

Они помолчали. Потом Барт, ужаленный ревностью при виде Мэгги, ухаживавшей за Баннистером, заговорил снова.

— Видимо, Мэгги тоже его отличает, раз взяла на себя такие хлопоты. Я раньше за ней приступов милосердия не замечал.

Конни искоса взглянула на него.

— Ты, видно, забыл все, что я тебе говорила, когда ты только начинал с нами работать. И напрасно. Теперь бы не бесился. Мэгги свято блюдет границы своей частной жизни. У нее мало друзей, но если она считает тебя своим другом, то и действует соответственно. Дружба — это единственное, что она позволяет себе в качестве роскоши человеческих чувств. Ничего другого она не признает.

— Не сказал бы, — горько отозвался Барт.

— Если ты имеешь в виду, что она хозяйка своей жизни и может менять принятые решения, то да, ты прав. Она, видимо, когда-то пережила сильное давление со стороны других и постановила для себя, что никогда больше не будет подчиняться. Если ты имеешь в виду, что здесь она переходит какие-то границы, то я бы не бросила в нее камень.

— Но при этом она сама давит на других!

— Принимая на себя тяжесть решений, она берет на себя и ответственность.

Опять повисла пауза.

— Ты ее очень любишь, правда? — спросил потом Барт.

— А ты разве нет? Я заметила, как ты на нее смотрел. Только не теряй зря время. Мэгги никого к себе не подпускает.

— А тебя не интересует — почему?

Конни пожала плечами.

— Не забывай, что она англичанка. Они помешаны на неприкосновенности своей частной жизни. Мы садимся в самолете рядом с совершенно чужим человеком, и не успеет погаснуть надпись «пристегните ремни», как мы уже рассказали ему всю свою жизнь. Для англичан это немыслимо.

— Похоже, что про Баннистера Мэгги все же не забыла.

— Я тебе о том и толкую. В ее понимании дружба значит то, что она и должна значить. То есть другу надо помогать. Тем более когда друг ломает крыло.

— Но она не из тех, кого зовут сердобольными.

— А ты подбей крылышко — узнаешь.

Дом Баннистеров стоял на скалистом берегу полуострова Палос Вердес и выходил окнами прямо на море. Располагался он на отшибе. Ближайший дом находился ярдах в ста от него.

Дом окружал высокий каменный забор, но ворота стояли распахнутыми. Входная дверь неосвещенного дома тоже была открыта.

— Он уезжал отсюда в спешке, — заключил Барт. — Дурной знак.

— Не нравится мне все это, — в тон ему ответила Конни.

— Есть кто-нибудь в доме? — громко спросил Барт, входя в дом.

Ответа не последовало.

— Мисс Баннистер! — позвал он.

Опять тишина.

— Пошли посмотрим.

Дом был элегантно, но как-то не по-домашнему, казенно обставлен. Внизу комнаты были пусты. Судя по чистоте, царившей в кухне, кто-то следил здесь за порядком, но теперь невидимый хозяин отсутствовал, только из крана монотонно капала вода, и Барт прикрутил его.

— Подымемся наверх, — сказал он.

Наверху по обе стороны длинного коридора тянулись двери. Они шли, открывая дверь в каждую и заглядывая внутрь.

— Нашла! — воскликнула вдруг Конни.

Барт подскочил к распахнутой двери.