Утро нового мира (СИ) - Александр Анфилатов

Вновь грянул гром и сверкнула молния, как будто разрывалось пространство мироздания с треском и грохотом. Теперь уже над самим городом полыхали языки гигантской электрической дуги. Затем гром гремел непрерывно, как бы вырвавшись на свободу, безостановочно сверкали молнии. Тучи, наполненные влагой, уже не сдерживаемые волшебством, вначале как бы напряглись и в один миг, одновременно, пролили потоки воды.

Искусно построенная формула, удерживаемая опытной рукой, оказалась в один миг разрушена булавочным уколом самоучки. Энергия, накопленная эфиром, высвобождалась с упругими струями дождя. Миллионы ватт электронов безопасно разряжались на сырую землю. И вот уже ливень охватил всё пространство города и крепости, а затем реку Яру и окружавшие их холмы и перелески. Постепенно водная стихия глушила пожары, возникшие среди построек. Люди вздохнули с облегчением, их шансы самостоятельно потушить лёгкие горючие строения с соломенными крышами оставались невелики. Модоны, как дети радовались, провидению, спасшему их от пожара, но оно не могло спасти их от мести разъярённого колдуна. Многие из жителей, осознав серьёзность положения осаждённых, побросав пожитки, двинулись к пристаням с целью воспользоваться передышкой, и на лодках пересечь Яру.

Крупные капли барабанили в сталь кирасы, самые нахальные из них, уже проникли за шиворот поддоспешника–гамбезона, Ярослав несмотря на яростный ливень, неспешно отходил от удачно проделанного фокуса. Спутники, занятые своими делами, не обратили внимания на скромно, в сторонке, протекавшее неординарное событие, только преданный Труба смотрел теперь в небо, не до конца понимая результаты случившегося.

— Как такое может быть? —  удивлённо спрашивал он. — Неужели это сделали мы? А кто запускал в небо шары и устроил пожар? Что это, волшебство? Ничего не понимаю!

— Аналогично, —  устало отвечал Ярослав, — у меня ещё ни когда ранее не получался столь грандиозный фокус, так что я сам ничего не понимаю, но, возможно, нам теперь удастся переправиться через Яру.

Они, ведя лошадей в поводу, вернулись в лагерь, к самому приходу парома. Там грузили очередную повозку и спорили о продолжении переправы. Петрович и Шестопёр стояли за то, чтобы на время ливня приостановить ход работы, а Станислав с Силычем считали, что время дороже риска. Олег отмалчивался, приберегая своё мнение на момент отдачи приказа. Ярослав оказался как нельзя кстати для поддержки одной из сторон. От него потребовали встать на одну. Не желая вступать в полемику по столь очевидному вопросу, ответил уклончиво:

— Вы взгляните на наших союзников модонов, — обратил внимание он, — похоже им никакой ливень не помеха для переправы. Уносят ноги без задержек. Вот и ответ на ваши споры.

Действительно, местные, несмотря на проливной дождь, смело форсировали реку. В каждую лодку–долблёнку, помещалось пять человек. Если учитывать, что на обратном пути оставался лишь один, то полсотни лодок за один рейс могли поднять двести человек. Отсюда следует, что за три часа они перевезут на другой берег две с половиной тысячи.

— Судя по реакции аборигенов, — продолжал Ярослав, — они более не надеются удержать крепость, и бегут. Гроза лишь на время остановила наступление вуоксов, через час–полтора они опомнятся и снова пойдут на приступ.

— Ребята, надо рискнуть, — наконец вмешался Олег, — я знаю, на плоту работать тесно и скользко. Обвяжитесь верёвками, и крепче закрепляйте повозки. Вот мой приказ: переправляемся, несмотря ни на что! Ярослав, Шестопёр, — обратился он к спутникам, — грузите на паром боевых лошадей. Повозки подождут, а вот остаться без конницы не хочется.

Ближайший рейс оказался переполнен, за один раз Станислав с товарищами ухитрились погрузить сразу девять голов. Плот оказался перегружен, животные теснились вплотную к краю, едва не ступая в воду. Только лёгкие бревенчатые леера ограждали их от бурной воды, но, несмотря на трудности, переправа продолжалась.

На стоянке в лагере или во время движения колонны, совершенно негде уединиться, вся жизнь проходит на виду и под пристальными взглядами своих подчинённых, потому в редких случаях командирам приходилось демонстративно отходить от любопытных ушей. Некоторые особи как мужского, так и, особенно, женского пола страдали неуёмной страстью к сплетням, и подслушанные новости среди полутора сотен людей, распространялись с моментальной быстротой. В группе Ярослава таким грехом страдала Юлия, девушка во всех отношениях замечательная, спортсменка, умница, красавица, но, что услышат её очаровательные ушки, будет известно всем. Впрочем, и остальные, как парни, так и девчонки, были не прочь перемыть косточки соседям или обсудить поведение за глаза. Потому Ярославу, как и другим командирам, приходилось, прежде чем, что‑то сказать или сделать, десять раз подумать, как к этому отнесутся люди.

Олег попросил Ярослава отойти в сторону поговорить:

— Видел твою работу по вызову грозы. Похвально. Весьма похвально. Я никогда не сомневался в твоих способностях, но чтобы так ловко обломать колдуна! И ведь столько времени скрывал, ничего не говорил, даже словом не обмолвился.

— Да ты чё, я вовсе не у дел, она сама грянула. Ты меня с кем‑то путаешь.

— Давай–давай, отпирайся, это ты кого другого можешь обмануть, не меня. Я прекрасно видел и чувствовал поток энергии, идущей в небо, а кроме тебя, некому было за повозками прятаться, все или на плоту, или у частокола. Так что не увиливай, раскусили тебя, волшебный ты наш. Выкладывай начистоту, откуда такой взялся?

— Да с чего ты, Олег, взял, что дождь по моей воле пошёл? Он давно собирался. Тучи вон какие. С такой облачностью гроза неудивительна.

— Шаман со вчерашнего дня энергию воздуха накапливал и заклинанием удерживал в атмосфере, потому дождь не шёл, а тут некто возьми, да и в самый ответственный момент всю его кухню сломай. Легонько так кольни магией в самое сердце его, шамана, заклинания. Вот оно дождичком и пролилось. Думаю, он теперь рвёт и мечет, пытаясь восстановить магическую схему. Так что не выкручивайся, кроме тебя просто некому.

Конечно, Ярослав мог и дальше отпираться, его с поличным не застали, но не счёл нужным. В конце концов, рано или поздно Олег его вычислит и припрёт фактами. Во–вторых, здесь на Троне статус волшебника высок, и он мог, открыто заниматься ремеслом, не опасаясь ответственности и непонимания.

— Называть меня волшебником — это слишком громко и незаслуженно. Так, балуюсь помалу. Где вот, как сейчас, дождичек наслать, когда сглаз от дитя отвести. Когда девушке парня приворожить. Такое вот наше незамысловатое знахарское ведовство. А откуда взялся? Так то просто — из Вологды. У нас в семье с давних пор людей пользовали.