Падение Гипериона - Дэн Симмонс

Ламия пытается выразить свои ощущения криком – кричит по-настоящему, – но никакое общение невозможно из-за гремящего в их головах адского грома, поэтому она крепко держится за руку Джонни и доверяется ему даже тогда, когда они беззвучно падают в этот черный циклон, даже тогда, когда кошмарные силы крутят и мнут тело ее аналога, разрывают его в клочья, и от нее остаются только мысли, только ее самосознание и контакт с Джонни.

И вот все позади. Они тихо скользят в широком лазурном инфопотоке, вновь обретя свои тела и испытывая то несравненное чувство облегчения, что знакомо только гребцам, уцелевшим после всех порогов и водопадов. Когда Ламия наконец обращает внимание на окружающий мир, она замечает его невероятные масштабы. Сложнейшая структура тянется на много световых лет. Ее первые впечатления от мегасферы чем-то сродни восторгам провинциала, принявшего гардеробную за собор, и она думает:

«Так вот он наконец, центр мегасферы!»

«Нет, Ламия, это лишь один из ее периферийных узлов. Отсюда до Техно-Центра почти так же далеко, как и от периметра, который мы прощупывали вместе с ВВ Сурбринером. Просто ты видишь другие измерения инфосферы. Глазами ИскИнов, если можно так выразиться».

Ламия смотрит на Джонни, понимая, что видит теперь все в инфракрасных лучах. Их окутывает горячий свет далеких инфосолнц. Красоту Джонни это ничуть не портит.

«Еще далеко, Джонни?»

«Нет, теперь уже не очень».

Они приближаются к новому черному вихрю. Ламия, зажмурившись, прижимается к своему любимому.

Они находятся в… замкнутом пространстве… внутри черного энергетического пузыря, превосходящего своими размерами большинство планет. Пузырь полупрозрачен; снаружи, за темной стеной-скорлупой этого «яйца»… развивается, мутирует, вершит свои темные дела органический хаос мегасферы.

Но Ламии плевать на все, что снаружи. Взор ее аналога, все ее внимание сконцентрировано на мегалите энергии, разума и чистой массы, парящем перед ними: точнее, перед ними, над ними, и под ними, так как эта гора пульсирующего света и энергии хватает ее и Джонни, поднимает на двухсотметровую высоту и кладет там на «ладонь» ложноножки, отдаленно напоминающей руку.

Мегалит изучает их. У него нет глаз в строгом смысле этого слова, но Ламия чувствует, что он разглядывает ее. Ей вспоминается визит к Мейне Гладстон, когда секретарь Сената испытывала на ней всю мощь своего взгляда.

Ламию неожиданно разбирает смех – она воображает Джонни и себя в образе миниатюрных Гулливеров, приглашенных отобедать с правителями Бробдингнега. Однако она сдерживается, сознавая, что веселье это – какое-то истерическое, и хохот легко может захлебнуться в рыданиях. И тогда она лишится последних крох здравого смысла, чудом пронесенных через этот сумасшедший дом.

(Вы нашли дорогу сюда\ Я не был уверен что вы

захотите|решитесь|предпочтете это сделать)

«Голос» мегалита воспринимается Ламией не так, как мысленная речь Джонни. Скорее, это басовая вибрация позвоночника вблизи гигантской машины. Все равно, что услышать рокот землетрясения, а затем с опозданием понять, что эти звуки складываются в слова.

У Джонни голос такой же, как всегда: негромкий, необычайно богатый модуляциями, с легким, певучим акцентом (до Ламии недавно дошло, что это староземельный английский, диалект Британских Островов), исполненный уверенности:

«Я не знал, смогу ли я найти сюда дорогу, Уммон».

(Ты запомнил-придумал-сохранил в своем сердце мое имя)

«Я его не помнил, пока не произнес».

(Твое замедленное тело больше не существует)

«После того, как ты отправил меня к моему рождению, я умирал дважды».

(И ты научился-взял себе в душу-разучился чему-либо)

Правой рукой Ламия сжимает плечо Джонни, а левой – его запястье. Должно быть, она слишком сильно за него цепляется, даже для кибераналога, так как он, улыбаясь, оборачивается и снимает ее руку с запястья.

«Умирать трудно. А жить еще труднее».

(Гвах!)

Произнеся это взрывчатое замечание, мегалит меняет цвет, словно его внутренняя энергия ищет выход. Из синего он становится фиолетовым, затем – ярко-алым, над его макушкой вспыхивает желтая корона, во все стороны летят огненные брызги. Слышится грохот – точно рушатся высокие здания, сходят оползни, перерастающие в лавины.

Внезапно Ламия осознает, что Уммон смеется.

Джонни пытается перекричать какофонию:

«Нам надо кое в чем разобраться. Нам нужны ответы, Уммон».

Ламия ощущает на себе пристальный «взгляд» существа.

(Твое замедленное тело беременно – Можешь ли ты пойти на риск

выкидыша-нераспространения твоей ДНК-нарушения биологических функций

в результате твоего путешествия сюда)

Джонни начинает отвечать, но она касается его руки, обращает лицо к верхушке циклопического массива и пытается сформулировать ответ:

«У меня не было выбора. Шрайк выбрал меня, коснулся и послал в мегасферу вместе с Джонни… Вы ИскИн? Член Техно-Центра?»

(Гвах!)

На это раз не кажется, что он смеется, просто весь пузырь сотрясает грохот.

(Являешься ли ты-Ламия Брон-слоями самокопируемых-самоосуждаемых-

самозабавляемых белков между слоями глины)

Ей нечего ответить, и на сей раз она молчит.

(Да-Я Уммон из Техно-Центра-ИскИн – Сопутствующее тебе замедленное

существо знает-помнит-берет себе это в душу – Времени мало – Один из

вас должен умереть здесь – Задавайте ваши вопросы)

Джонни отпускает ее руку и выпрямляется, балансируя на неустойчивой платформе-ладони их собеседника.

«Что происходит с Сетью?»

(Ее скоро уничтожат)

«Это должно произойти?»

(Да)

«Есть ли какой-нибудь способ спасти человечество?»

(Да – Посредством процесса который ты наблюдаешь)

«Путем уничтожения Сети? Руками Шрайка?»

(Да)

«Почему я был убит? Кто напал на мою личность в Центре и почему был уничтожен мой кибрид?»

(Когда ты встречаешь вооруженного мечом|встречай его мечом\

Не предлагай поэму никому кроме поэта)

Ламия смотрит на Джонни и невольно посылает ему свои мысли:

«Черт, Джонни, мы летели сюда не для того, чтобы слушать мудацкого дельфийского оракула. Такие двусмысленности мы могли услышать через Альтинг от любого нашего политика».

(Гвах!)

Комната-вселенная их мегалита снова сотрясается от смеховых конвульсий.

«И кто я – человек с мечом? – спрашивает Джонни. – Или поэт?»

(Да\ Одно всегда идет рядом с другим)

«Они убили меня из-за того, что я узнал?»

(Из-за того чем ты мог стать|унаследовать|покориться)

«Представлял ли я угрозу каким-нибудь элементам Техно-Центра?»

(Да)

«А теперь я представляю угрозу?»