Чемпионы Темных Богов - Джон Френч

— Я больше не могу вспомнить родной мир, — наконец сказал он. — Я даже не помню, как его уничтожили. Что это значит, Кадар? — он покачал головой, и двойные веки закрылись над его глазами. — Я думал, будто привык помнить о событиях до мертвой станции, до того… как я изменился. Но иногда я не уверен. Это важно, брат? Значит ли это что-либо вообще?

Он покачал головой и повернулся к серебряной двери из комнаты. Демон зашипел у него за спиной. Кадин поднял механическую руку и постучал по двери. Символы ярко вспыхнули, и он почувствовал, как голову защипал жар. Затем знаки потускнели, и дверь отворилась. Он остановился, одной ногой стоя на пороге.

— Это плохо кончится, — бросил Кадин через плечо. — Не знаю почему, но это плохо кончится.

Демон безмолвствовал. Кадин кивнул, веки быстро сомкнулись над его зелеными змеиными глазами. Он вышел из комнаты, и за ним закрылась серебряная дверь.

Марот ждал его в коридоре. Сломленный слепой колдун сидел на полу, с погнутых доспехов свисали обрывки одежды. Когда дверь захлопнулась, он поднял голову.

— Ответы безмолвия удовлетворительны? — захихикал Марот. Его шлем в форме морды гончей наклонился, словно подчеркивая вопрос. Кадин не стал утруждать себя тем, чтобы посмотреть на него или ответить. Марот неизменно следовал за Кадином, когда он навещал демона в его узилище, как будто ему нравилось находиться возле него, пусть ему и не позволяли увидеть его лично.

Кадин, не оглядываясь, пошел по коридору. Вокс-аппарат защелкал и затрещал, возвращаясь обратно к жизни, когда серебряная дверь растаяла во тьме за спиной — что-то происходило. Похоже, пока его не было, флот пробудился ото сна.

— Война против судьбы, она начинается, да? — выдохнул Марот, последовав за ним.

— Да, — ответил Кадин. — Да, боюсь, что так.

III

Конклав

Прорицательница была слепа, и стара, и тяжелой шаркающей походкой шла в центре паутины цепей. Ступив два шага в зал, она запнулась и на пару секунд повисла на цепях. Она сплюнула.

Со своего места на нижнем из опоясывавших помещение ярусов Иобель увидела, как желтая слюна забрызгала мощеную плитку. На густой жидкости блеснул отсвет свечного пламени. Прорицательница застонала и попыталась подняться. Иобель моргнула, и почувствовала, как натянулись мышцы на лице. Помощники, удерживавшие путы, не шевельнулись, а только крепче перехватили цепи, и их раздувшиеся мускулы напряглись под татуированной кожей. Они не смотрели на подопечную, на самом деле их глаза за прорезями в капюшонах оставались совершенно неподвижными. Фигуры, стоявшие на каменных ярусах, тихо переминались с ноги на ногу, выжидая. Наконец, прорицательница восстановила равновесие и снова поплелась в центр зала.

— Это будет неприятно, — пробормотал Кавор, и Иобель поняла, что он ухмыляется. Взгляды присутствующих в зале людей переметнулись с Иобель на Кавора, затем обратно. Она неосознанно ужалила Кавора ментальным упреком, лишь чтобы почувствовать, как омертвляющее воздействие нуль-полей похитило ее мысль. Вместо этого она оглянулась и одарила Кавора тяжелым взглядом. Облаченная в костюм из многослойной пластали и кожи, Иобель выглядела меньше его. Бледное лицо обрамляли темные волосы, заколотые и уложенные с помощью серебряных шпилек. Зеленое свечение его бионических глаз пересеклось с затуманенным серым взором женщины. Лучащийся диск Солярного культа, вытатуированный на ее левой щеке, дернулся, когда она приподняла бровь.

— Простите, миледи, — сказал Кавор, и затем попытался ухмыльнуться. Кожа его губ растянулась, обнажив отшлифованную бронзу зубов. Зеленый свет в глазах расширился. Он отшагнул назад, тихо забряцав патронташами с пулями и пистолетами. Иобель лишь покачала головой и отвернулась.

Спустя секунду тишины она услышала, как Кавор вернулся на положенное место.

«Следовало взять Линису, — подумала она. — Или хотя бы Хорега».

Пускай бывший босс банды манерами не отличался от умирающего грокса, он по крайней мере умел вести себя тихо. Без языка это не мудрено. Иобель поморщилась, когда прорицательница остановилась в центре зала.

Зал был глубочайшим помещением во всей крепости, расположенной под голубым небом посреди пустыни в мире, что был мертвым на протяжении долгих веков. Крепость была каменным шипом, возведенным прямо в толще горы, которая торчала из безводных равнин, словно сгнивший клык. Иобель успела разглядеть ее, пока спускалась с орбиты и шла по пыльным комнатам и коридорам к залу совещаний. Она выглядела так, будто ее возвели человеческие руки, но наверняка сказать было нельзя. Ветхие горгульи глядели ей вслед, камни в последний раз ощущали чьи-то шаги давным-давно.

Но, конечно, она не пустовала — служители Инквизиции избрали мертвую крепость для проведения конклава. Вдоль коридоров тянулись толстые стволы кабелей, исчезая в проемах в полу. Под высокими потолками парили светосферы, чьи поддерживающие поля жужжали в сухом воздухе. Укутанные в плащи и с надвинутыми на головы капюшонами сервы ходили небольшими плотными группками, а солдаты в глянцево-красных доспехах стерегли стены под искрящим светом пустотных щитов. И повсюду дул теплый ветерок, со стуком гоняя по каменному полу пыль.

В небесах, словно звезды, мерцало более дюжины кораблей. Некоторые доставили Иобель и ее товарищей, но большинство просто неподвижно висели над крепостью, будто стражники над вырытой могилой. Место занималось не на постоянном основании, а лишь было избрано за свою изолированность и временно укреплено.

Будь Иобель честной сама с собой, то сказала бы, что происходящее казалось ей довольно пугающим. Однажды она уже посещала конклав вместе со своим наставником, но это происходило на Луне, на виду у благословенной Терры. То было великое событие, наполненное чувством, что ты оказался в центре событий, чувством вознесения. Но в этом мертвом сухом мире, она как будто подошла к самому краю и заглянула в бездну за ним.

На самом деле Кавор был прав — впереди, чего правду таить, их ждало неприятное дело. Но чем еще можно было назвать обязанности инквизитора, как не неприятной необходимостью? Иобель взглянула на двух других инквизиторов, стоявших подле нее со своими помощниками. Эрионас зашевелился, но не встретился с ней взглядом. Он был высоким, его лицо — гладким, безволосым, а черты столь невыразительными, что казались вылепленными из глины. На нем был серый нательник, из позвоночника тянулись кабели, подсоединенные к стоявшей позади троице последователей. Старуха Малькира оставалась неподвижной, ее хромированный экзоскелет издавал гул, от которого сводило десны. Перед появлением прорицательницы глаза всех собравшихся на верхних ярусах людей неотступно следили за ними тремя, взвешивая, оценивая, просчитывая…

«Вот что получаешь за собрание великого конклава сотоварищей, но был ли у нас иной выбор?»

Они странствовали в Оке Ужаса и возвратились со знаниями, и знания те оказались ношей, с которой им трем совладать было не по силам. Прорицательница хранила толику этих сведений. Она была последней из астропатов, которых они взяли в Око для поиска правды, и то, что она узрела, осталось выжженным у нее в разуме. Фрагмент познаний, а также то, что произошло, когда они попытались покинуть Око, и было той причиной, по которой они собрались здесь, в забытой всеми крепости в мертвом мире.

Прорицательница остановилась в центре зала. Она пошатнулась, залязгав цепями. Двери в зал закрылись. Сумрак наполнился тишиной, а затем по собранию прокатилось шуршание одежд и перешептывания. На одном из верхних ярусов поднялась фигура. Человек был худощав, облачен в неброскую черную мантию и с бледным лицом, которое напомнило Иобель навершие острой секиры. Его звали инквизитор Издубар, и он был еще одной причиной, по которой она здесь находилась.

Нет, не просто инквизитор Издубар. Лорд-инквизитор Издубар. Молчание в зале, пока он окидывал взором собрание, не оставляло никаких сомнений о его положении.

— Все так же молод, — пробормотал Кавор, первым заметив, как Издубар занял свое место. Это также было правдой, но, если кто-то и знал, сколько на самом деле лет лорду-инквизитору, Иобель определенно не входила в их число. Он всегда так выглядел, даже во время их первой встречи. Десять лет минуло с тех пор, как она в последний раз видела его на Сардунасе, а он будто не постарел ни на день, кроме, возможно, неподвижности в его глазах. Иобель была рада появлению лорда-инквизитора, но вес его имени означал, что конклав теперь был его и, поднявшись, он тем самым полностью прибрал его к рукам. Часть ее задавалась вопросом, как много Издубар уже выведал, ведь у него была привычка знать больше, чем можно было подумать.

Он медленно обратил взор на Иобель.