Ничего не говори. Северная Ирландия: Смута, закулисье, «голоса из могил» - Патрик Радден Киф

«Я тут ни при чем», – заявил Скаппатиччи. Будучи разоблаченным в прессе, он явился в белфастский офис со своим адвокатом. Маленького роста, с двойным подбородком и мешками под глазами, он, казалось, отлично подходит на роль человека, чья голова сейчас ничего не стоила. Но Скаппатиччи знал пару вещей относительно того, как вести себя, когда кто-то обвиняет тебя в шпионаже. Никогда не признаваться. Тревор Кэмпбелл говорил своим информаторам: «Признаешься – и ты мертв». Прежде чем кто-то попытался расколоть Скаппатиччи, он исчез из Белфаста и скрылся, предположительно с помощью своих хозяев. Он был двойным агентом на протяжении четверти века, с тех пор как с 1978 году впервые предложил свои услуги властям. Говорили, что на самом деле Скаппатиччи – перебежчик. Видимо, в какой-то момент им двигала жажда мести, поскольку его избили другие члены ИРА. Быть может, мы никогда точно не узнаем, что заставило его стать самым важным двойным агентом Смуты.

ИРА оказалась перед лицом разрушительного парадокса: человек, которому организация доверила искать кротов, сам являлся кротом. Для британцев же наличие осведомителя в сердце ИРА – в службе собственной безопасности – исключительная удача. Чтобы помешать проникновению шпионов, Провос в конце 1970-х годов преобразовалась в структуру, состоящую из ячеек, при которой каждое оперативное подразделение имеет ограниченное представление о деятельности (или даже существовании) других.

Однако «расстрельная команда», будучи всеармейским отделом по внутренним делам с мандатом на решение неотложных дел, имела доступ ко всему: люди, поставки оружия, планы атак. Как сказал один бывший Провос, секретное подразделение – это распределительная коробка всей организации, а на протяжении почти всего периода Смуты британцы имели своего человека прямо внутри нее. Если ИРА ограбила «Каслри» в надежде раскрыть личность Стейкнайфа, то она потерпела неудачу: имя Скаппатиччи наверняка было так засекречено, что о нем вообще не упоминалось ни в каких документах. И действительно, когда пресса раскрыла Скаппатиччи, шок в республиканских кругах был настолько сильным, что некоторые лидеры Шинн Фейн начали сомневаться в том, что Скап действительно был Стейкнайфом, и говорить, что стоит скептически относиться к «необоснованным обвинениям» против него.

– Никак не могу поверить, – говорил американскому журналисту Дэннис Дональдсон, один из чиновников Шинн Фейн, ближайший доверенный аппаратчик Джерри Адамса, после разоблачения Скапа. – Боже мой, – повторял он, качая головой.

А потом выяснилось, что и сам Дональдсон был шпионом. В декабре 2005 года на спешно созванной пресс-конференции Адамс объявил, что Дональдсон сознался, что в течение более 20 лет являлся платным осведомителем британских спецслужб. Почти через восемь лет после Соглашения Великой пятницы Адамс сказал, что некоторые сегменты военных и разведывательных структур до сих пор отказываются признать, что «британская война в Ирландии окончена». Желая предупредить тех, кто, быть может, думает о предательстве в будущем, Адамс заметил, что британских агентов «шантажируют, запугивают, принуждают, покупают, ломают, используют, оскорбляют и затем выбрасывают за ненадобностью».

Дональдсон спрятался в уединенном коттедже в Донегал, построенном во время голода в XIX веке. Будучи похожим на портал в жалкое деревенское прошлое Ирландии, это строение не было оборудовано ни водоснабжением, ни электричеством. Однако над дверью висела подкова на счастье. Дональдсон отпустил «покаянную» бороду и рубил дрова, чтобы отапливать помещение. Затем в коттедж прибыл некто, кто и убил его. (Так никогда и не выяснилось, кто именно застрелил Дональдсона или отдал приказ о его убийстве. Но и Адамс, и Временная ИРА отрицали свою роль в этом деле.)

Как могли информаторы столь высокого уровня так долго оставаться нераскрытыми? В случае со Скаппатиччи объяснение очевидно: он был убийцей. Никто в ИРА не пребывал в иллюзии относительно желания государства прибегать к сомнительной тактике в этой необъявленной грязной войне. Но даже с учетом этого очевидная жестокость людей вроде Скапа может показаться, по крайней мере в теории, основанием для дисквалификации их как агентов короны. «В ИРА бытовало странное убеждение: если ты запачкан, то есть если ты убивал, то ты не можешь быть агентом», – однажды заметил Ян Херст, служащий в Британской военной разведке. Что же касается Скаппатиччи, то для него, по мнению Херста, лучшей защитой служило то, что он «продолжал убивать».

Если агент – убийца и его хозяева знают, что он убивает людей, то разве это не делает их (и само государство) соучастниками? Источники в Британской армии постоянно утверждали, что, усилия Скаппатиччи спасли 180 жизней. Но они допускали, что эта цифра дана «навскидку» и что такого рода рассуждения могут довольно быстро скатиться в предположительные математические расчеты целей и средств. В конечном итоге выяснилось, что Скаппатиччи имеет отношение по меньшей мере к 50 убийствам. Если шпион забирает 50 жизней и спасает больше людей, то его действия можно оправдать? Такая логика привлекательна, но опасна. Вы начинаете прокручивать цифры в голове и довольно скоро оправдаете массовые убийства.

В течение многих лет Провос делала заявления относительно связи Корпуса королевских констеблей или армии и лоялистских военизированных формирований, но это расценивалось как пропаганда. Кроме того, десятилетиями скрупулезно культивировался образ британского государства как вынужденного, но непредвзятого судьи, ввязавшегося в то, от чего все отстранились, дабы рассудить два воюющих племени. Но правда заключалась в том, что с самого начала власти воспринимали Провос в качестве главного врага, на которого и направляли все усилия, в то время как лоялистские террористические банды оставались в стороне, а скорее всего, были неофициальными структурами властей.

Еще в 1975 году офицер армии в Белфасте написал письмо своему начальнику, в котором он предупреждал о связях между лоялистскими военизированными группами и членами британской разведки и Специального подразделения, которые, видимо, сформировали «что-то вроде псевдобанд в попытке столкнуть военные группировки, чтобы те перебили друг друга». В другом письме, написанном в следующем месяце, этот офицер выражал мнение о том, что взрыв насилия во время Смуты может быть в значительной степени отнесен к деятельности агентов британских спецслужб, «постоянно подливающих масло в огонь конфликта».