Психотерапевт его величества - Анна Яновская

– Дурацкая ситуация, да?

Сей молчит.

– Я тебя не понимаю, ты меня не понимаешь… Мы люди разных миров, ты уже мне напоминал об этом…

– Ася, пожалуйста…

В голосе я слышу мольбу, но не готова сейчас думать, что он имеет в виду. Выдыхаю. И произношу то, что должна:

– Извини, я не собиралась ставить под сомнение твои способности. Все вокруг говорят мне, что ты крут. Я верю. Видела, как ты двигался на арене – ничего в этом не понимаю, но это было впечатляюще. И я действительно не думаю, что Миирин лучше тебя сможет меня защитить, честно. Прости, если обидела.

Сейшей молчит, потом говорит совершенно другим тоном, спокойным и отстраненным.

– Я не должен был на тебя кричать.

– Угу. Сколько дней нужно, чтобы моя печать целиком восстановилась?

– Еще два дня.

У меня на душе какой-то тягостный осадок от разговора, и извинения в этот раз не помогли. Иду в ванную, отказываюсь от предложения помочь, с собой та же длинная футболка и шорты. Когда я выхожу, эльф сидит на кровати с влажными волосами, голым торсом и в знакомых домашних штанах. Домой, что ли, сбегал? В напряженном молчании гасим свет и забираемся под разные одеяла. Это так странно. Спать еще не хочется, о чем разговаривать непонятно. Вздрагиваю от едва слышного шепота:

– А тебе не приходило в голову, что я здесь, потому что хочу здесь находиться?

– У меня дома?

– У тебя в постели.

Сердце пропускает удар. И как мне реагировать?

– Что тебе, женщин вокруг мало?

Сей поворачивается на бок и опирается на локоть. Тонкое одеяло сползает, оставляя обнаженной кожу в тусклом сиянии луны. Я тихо любуюсь им, зная, что это невозможно застукать в полумраке спальни.

– Я не хочу других женщин, я хочу тебя.

– Сейшей… я не могу… так.

– Какие у тебя любимые цветы?

– Голубые или сиреневые, без запаха… Почему ты сейчас об этом спрашиваешь?

– Потому что не спросил об этом месяц назад.

Он придвигается ближе, нависает надо мной, закрывая окно гривой щекотных волос. Знаю, что нужно его остановить, но совершенно не хочу этого делать. Ногой чувствую прижавшиеся ко мне мужские бедра, от запаха его кожи рот наполняется слюной. Его лицо так близко, но ни руками, ни губами он меня не трогает. Понимаю, что больше всего на свете хочу сейчас погладить напряженные плечи и почувствовать его губы на своем теле. Время снова замирает, мы будто в хрупкой точке равновесия и невозврата. Одно движение, любого из нас, и грянет буря. Меня с головой выдает стон. Сей приглушенно ругается, падает обратно на кровать, закидывает руки за голову. Теперь я могу нормально дышать, адреналин бешеным погонщиком гоняет кровь по венам. Через грохот своего сердца слышу, как нервно сглатывает эльф, трет глаза рукой. Похоже, не я одна волнуюсь.

– Тебя напрягает мое присутствие?

– Напрягает – не то слово, – в его словах звучит лукавый намек. Улыбаюсь.

– Надо с этим что-то делать.

– Что ты предлагаешь? – слава богу, в его голосе больше юмора, чем обольщения.

– Как минимум перестать спать в одной постели. Взрослые ведь люди. И эльфы. Какой смысл себя изводить, если все равно ничего не будет?

– Ты меня достала. Я хочу спать с тобой, ясно? Не хочешь секса – не будет. Но могу я раз в жизни сделать именно то, что хочется? Даже если из всего этого ничего не выйдет?

На такой страстной речи Сей сгребает меня в охапку и прижимает к себе. Еще и ногу сверху закидывает.

– Вот так хорошо. Спи.

Мне нечего возразить. Хорошо. Закрываю глаза и улыбаюсь.

Глава 44

Утро радует разнообразием. Я просыпаюсь не одна, а в компании умопомрачительно красивого мужчины, разметавшего по подушке уши и гриву, а по мне ноги и руки. Пытаюсь вылезти из-под конечностей, мне на ухо ворчат, что в кои-то веки выходной, надо поспать. У него, может, и выходной, а у меня Орстен через полчаса, а вечером двойная встреча с Тельгой, магический гипс на руке не повод не выходить на работу. Поэтому я все-таки умываюсь, выбираю рабочее платье, которое не нужно застегивать, и иду готовить завтрак на двоих.

Сей миролюбив и разговорчив, развлекает меня байками из начала его карьеры, когда он был рядовым оперативником, типа Рейвена. Кстати, они почти ровесники, но Рейв не хочет нагружать голову еще и интригами и уходить из полевой работы в кабинет.

– Ты мне должна желание, помнишь?

– Да. Чего ты хочешь?

– Вылечить руку. Целитель из меня средненький, но стихия воды может многое. Завтра ничего не планируй, отведу к моему водопаду, попробую помочь с восстановлением. Что скажешь?

– Хорошо. Сразу после клиента, извини, отменять не буду.

Прощаюсь с эльфом, прошу захлопнуть за собой дверь и иду работать.

Орстен сегодня выглядит более… взъерошенным, что ли. Никак не могу понять, за счет чего складывается такое впечатление. Одежда в порядке, мундир застегнут под горло, начищенная обувь, аккуратная по-военному короткая стрижка. Поняла! Глаза другие. В них смятение, тревога… еще что-то. Просто живой человек, а не робот, каким он себя показывал на первой встрече. Мужчина коротко соболезнует в связи с разрушением клуба, желает мне скорейшего выздоровления. Я сдержанно благодарю и ответно интересуюсь, не проявлялся ли на неделе симптом.

– Нет, живот не болел… Но все равно это худшая неделя в моей жизни. Все валилось из рук, я часто ошибался, даже на жену накричал. Это совершенно для меня не характерно. Вы предупреждали, что может стать хуже. Но мне это не нравится. Я теряю над собой контроль, я не могу себе этого позволить. Может быть, пусть лучше останутся боли? Верните мне самообладание.

Поздно, джинн выпущен из бутылки. Но вслух говорю другое.

– Как вам кажется, почему это с вами происходит?

– Не знаю. Всю неделю в моей голове были мысли, это мешало сосредоточиться на делах. Я… сомневался. Думал. Про сына. Про то, как воспитывали меня. У моего отца тяжелый характер. Только его точка зрения правильная, нельзя иметь другое мнение ни матери, ни мне… Когда я был маленьким, малейшее неповиновение пресекалось быстро и жестко… Может быть, даже чрезмерно, не думаю, что все это было так уж необходимо, я и так был достаточно послушным ребенком… Когда родился Чейси, я решил, что буду воспитывать его по-другому. Что буду ему все растолковывать, объяснять, а не требовать слепого подчинения. Только у меня не получилось. Когда он плакал не по делу, капризничал, гундел, меня охватывала такая ярость, что я ничего не мог с собой поделать. И эти бесконечные споры, упрямство! Я пытался ему что-то втолковывать, правда пытался, но это бесполезно. Он не понимает слов, его можно только подавить ментально.

Я не ослышалась?