Клубничный блеф. Каван - Лина Мур

боится, что я нереальна. Я делаю то же самое, потому что чувствую этого мужчину и его боль. В этой комнате, в его руках, в звуках музыки, убаюкивающей все страхи, я ощущаю себя могущественной и сильной. Ощущаю себя защищённой и больше не одинокой. И пусть мы танцуем так, словно каждый из нас умирает, и это в последний раз. Но выходить на сцену так и нужно, как будто другого шанса больше не будет, нужно показать всё, на что ты способна, и сорвать овации. Рискнуть. Совершить то, что ты никогда не делала. Выйти из зоны комфорта. Я это и делаю.

Отталкиваюсь от Кавана и поворачиваюсь. Встаю на пуанты и смотрю ему в глаза. Грациозно поднимаю руки и обхожу его.

Обнимаю его руками, практически не касаясь его ими, но он хватает мою руку. И я оказываюсь в его сильных и крепких объятиях. Его ладонь скользит по моему бедру, и он резко поднимает мою ногу, как и всю меня над полом. Я обхватываю его шею, и наши лица оказываются очень близко. Я дышу часто и поверхностно, не разрывая зрительного контакта. Ласково провожу ладонью по его щеке, и он ставит меня на сцену, а сам отходит за шест. Делаю шаг в сторону. Каван тоже. Мы смотрим друг на друга, пока я танцую, мелкими шагами двигаясь по кругу, как и он. В этот момент происходит нечто большее, чем танец. Каван сторонится меня, показывая, что он преследует меня, и в то же время держится подальше, боясь прикоснуться, испытать боль и причинить её мне.

Я останавливаюсь, как и Каван. Делаю шаг назад, а он стоит на месте. Спускаюсь со сцены, Каван выходит на свет полностью. Это его время. Я поднимаюсь на пуанты и спиной, выбросив руки вперёд, отхожу в темноту. Надеюсь, что он поймёт мой знак. Каван сжимает кулаки. Его терзают кошмары. Я стою в темноте, замечая на столике две пустые бутылки воды. Моё сердце со страхом бьётся в груди, ведь если он…

Каван делает шаг, а потом ещё один. Он идёт за мной. Я улыбаюсь. Победа. Он понял. Тяну к нему руку, и он видит её. На мои пальцы немного попадает свет. Каван поднимает свою, но я быстро убираю руку и выскальзываю за шторы. Шум за спиной свидетельствует о том, что Каван разозлился и дёрнул портьеры.

Двигаюсь к двери. Я должна вывести его из темноты. А он должен понять, что ночь — это иллюзорное восприятие дня. Ночь — это всего лишь временно. Ночь непостоянна. Ночь — это всего лишь период нескольких часов.

Я танцую в коридоре, а он, словно загипнотизированный, идёт за мной. Мне нравится удерживать его внимание. Я, кружась, маню его своим телом, глазами и руками за собой, и Каван следует за мной. Он выглядывает из-за стены, и я смеюсь, выпрыгивая оттуда. Это своего рода игра в прятки или салочки. Не важно, но я добиваюсь улыбки Кавана. Он дёргается в мою сторону, но я двигаюсь быстрее, а потом уже срываюсь на бег, огибая диван.

Каван запрыгивает на него, представляя собой дикое животное, а я делаю батман в воздухе. Он сильный и мощный. Я лёгкая и похожа на птицу, которую он хочет поймать. Его глаза блестят от азарта и жизни. Они больше не такие мёртвые, как были там в темноте, когда я узнала о его тайном месте, в котором он прятался.

Взвизгиваю и заливаюсь хохотом, убегая от Кавана. Его пальцы едва не поймали разлетающуюся в воздухе белую ткань моего костюма. Бегу по коридору и заскакиваю в спальню. Думаю, куда бежать дальше, как Каван ловит меня. Замираю на несколько секунд и поворачиваюсь в его руках.

— Я шёл на свет и поймал его. Таллия, — шепчет Каван и кладёт ладонь мне на затылок.

— Нет, свет не убегал от тебя. Ты от него прятался. И на самом деле именно свет гоняется за тобой, а не ты за ним. Теперь ты в его руках. — Обхватываю ладонями лицо Кавана и мягко целую его в кончик носа.

— Я не хотел смотреть на то, как ты уйдёшь. Ты должна была уйти, — его голос становится печальным.

Дёргаю головой и отталкиваю его.

— Нет. Должна уйти? Нет. Я не уйду. Я буду здесь. Ясно? И я буду танцевать, пока кровавые волдыри не появятся у меня на ногах. Да даже тогда я буду танцевать, если это единственное, что может доказать тебе, что ты достоин света. Ты и есть свет, только забыл об этом. И я буду танцевать все дни напролёт. Я буду танцевать, даже если умру. Буду танцевать для тебя, — решительно и твёрдо произношу, поднимаясь на пуанты. Мои ноги уже дрожат от усилий.

Чтобы танцевать долго на пуантах, нужно тренироваться несколько раз в день, а я уже потеряла сноровку. Но я сделаю всё, чтобы он жил. Я вытерплю.

— Я не хочу, — шепчет Каван и отводит взгляд. — Не хочу, чтобы тебе было больно. Я недостоин этой боли и недостоин тебя, Таллия. Я никогда не смогу… быть чистым, понимаешь? Никогда. Я страдаю с тобой и без тебя. Страдаю и не понимаю, как мне стать лучше для тебя.Мои пятки со стуком опускаются на пол.

— Зачем? Зачем ты выбираешь страдания, Каван, если всё намного проще?

Он бросает на меня удивлённый взгляд.

— Да, я понимаю, что твоё прошлое было очень жестоким, но ведь только ты выбираешь, как тебе жить сейчас. Зачем ты стремишься к какому-то выдуманному идеалу в твоей голове?

Почему ты считаешь, что если страдаешь, то это правильно?

Вероятно, Слэйн страдал, пока шёл к своей любимой, но это не значит, что и тебе нужно так же, понимаешь? Каждый человек индивидуален, и невозможно всем жить по одному сценарию. Ты другой, Каван. Почему ты не веришь мне? Почему ты веришь только тому, что разрушает тебя? — с грустью спрашиваю его.

— Я доверю тебе. Я верю тебе, — быстро заверяет он меня.

— Правда? Только вот я этого не вижу. Быть вместе, это значит, быть вместе, Каван. А ты постоянно пугаешься, отходишь в сторону, думаешь за меня. Ты отстраняешься, боишься себя и меня. Это недоверие. Это стена, выстроенная между нами. Вот она. Посмотри, мы даже стоим на расстоянии, только бы тебе было комфортно. Но я устала от твоих страхов, Каван. Я устала ждать,