Чемпионат - Андрей Ваон

— Передовой, замечу, цивилизации! — поднял палец вверх Петров. — Так что не гони волну, Вова, на наши достижения.

— Да ладно, ладно. Я и сам, в общем-то, причастен. И принижать успехи не намерен, но так, дабы сбить немного пафос и добавить иронии. Ведь это почти никогда не помешает?

— Тут важно не перескочить в абсолютный цинизм, ведь надо же оставлять место и для святого, и важного. Доброго и нужного. Иногда и занудство, кстати, не помешает, — мягко вступила в скачущую по различным темам дискуссию Ксения Ивановна.

— Именно поэтому, Ксюш, я вставил «почти». В общем, Тимур, действительно, пора подумать о форсировании нашего развития, а то близится уже потолок в текущих рамках. А уперевшись, рискуем завязнуть в болоте стагнации. Да и Сибирь там не бесконечно готова ждать, они свой вектор в нас направили и не могут его подвешенным держать.

— Хм, что-то вы меня одолели со всех сторон, — задумался Ахметдинов. — Легко у вас всё на словах, а технологию вы как себе представляете? Я такой заявляюсь в Кремль и говорю: «Баста! Сдавайте ключи, и попрошу», так?

— Ты не утрируй, всё давно придумано, и важно тебе получить одобрение всех действующих лиц, а заодно и людей не вовлечённых напрямую. После этого пишется официальное письмо в эдакой предлагательно-принудительной форме. Собственно, ты же знаешь, они уже и так готовы «свалить при первом же шухере»… пардон, неспокойстве. Вон из «Рыси» ребята говорят, что хоть и сильно на нас давление, но больше такое, по инерции, что ли. Из кулуаров они знают, что все эти органы готовы к нам перейти только свистни.

— Да знаю я, знаю! Но сам понимаешь, ответственность-то давит.

— А чего давит-то? Давай мы это за матчем каким-нибудь сделаем? — вставил своё слово и Бобров-младший. — Проанонсируем, намекнём и в перерыве объявим. Поглядим на реакцию. Уверен, одобрение будет подавляющим. Отсюда эти друзья наверху всё и поймут, увидев мощь людского ликования. Игру нужно только выбрать подходящую. А речь я готов сказать… скромно, так сказать, поучаствовать, — засмеялся он в конце.

— То есть хочешь лавры объединителя себе забрать?! — деланно грозно нахмурился Тимур. — Шучу. Вообще, действительно, ты ведь числишься в самых популярных персонах, народ тебя боготворит не только за твоё поведение на поле и в жизни, но и за твои слова и деяния. «Возрождение» работает, ты не думай. По-моему, дельное предложение. Так процесс и запустим. Есть возражения?

— Ну, по-хорошему нужно ещё людей кое-каких спросить, но ход нормальный такой. Пропагандистки выверенный, — одобрил Петров.

— А вообще, мне больше по душе была тема про иронию и чувство меры, — улыбнулся Тимур Ксении Ивановне. Та благодарно кивнула. — Может, на сём деловые переговоры завершим?

Его предложение было единодушно поддержано, и тихое празднество было продолжено. А стрелки начали свой отсчёт до того важного момента, когда должен был совершиться очередной крутой исторический вираж.

Новогодние выходные быстро ускользнули, и все вновь погрузились в рабочую рутину. Всякий в своей нише стремился приблизить тот миг объединения, о котором всё чаще говорили в кулуарах. Календарь на Чемпионат был свёрстан, и сразу было принято решение: в первом же домашнем матче «Московии» запустить маховик всего процесса. Большинство участников этого действия стало жить в ожидании восемнадцатого марта.

— Юрка, мы с Лилей думаем, что, несмотря на твою красноречивость, речь тебе всё же следует подготовить, — предложила в конце января Лера.

— Это даже не обсуждается, такие вещи с ходу не вытворяются. Вот только я тоже буду принимать участие.

— Ну, это как ты пожелаешь. Вдруг у тебя времени нет или желания.

— Ты даёшь! Всё моё время сейчас подчинено этому.

— Как? Юрий Владимирович! А как же декларируемые вами с каждого угла семейные ценности? — с некоторой издёвкой сверкнула глазами Лера.

— А семья — это моя жизнь и есть.

— Ой, как путано, но зато пафосно, — засмеялась Лера. Она знала, что Юра при самых сложных и срочных делах всегда думал и помнил о своих. Поэтому её подколки носили скорее характер привычки, чтобы разбавить некоторую приторность от правильности мужа.

Они готовились. Март накатывал незримо, но ощутимым валом приглаживая все разговоры и мысли главных действующих лиц. У Юры родилась мысль на тот матч притащить близнецов, выйти в перерыве на поле с ними, и говорить с ними на руках.

— О, тоже мне! Детей ещё решил втянуть, — сердилась Ксения Ивановна. — С младых ногтей к толпе приучать.

— Мам, они давно уже привычны к толпе, но не приучены! Не боятся её. Чего ты опасаешься?

— Не боюсь, но ничего хорошего не вижу. Используете мальчишек в своих целях. А если им травма какая от этого?

— Какая травма, какая?! Болельщик их боготворит, мальчики они смелые.

— Не знаю, какая, но как-то нехорошо это, чувствую.

— Это оттого, что ты не осознаёшь нашу великую миссию, которую выполнить мы должны все вместе, — улыбнулся Юра и пошёл разыскивать сыновей, которые где-то носились по дому. Скоро появился с Никитой на шее и Андреем на руках. — Тяжеленные уже стали. — Мальчуганы прилежно замерли на отце, радостные от этой игры. — Так, пацанята. Пойдёте с папой на футбол?

— Да! — хором закричали близнецы.

— А на поле выйдете зрителей порадовать?

— Да! — снова радостно ответили те.

— Мам, видишь, им нравится.

— Много они понимают! — расстроенная Ксения Ивановна, ушла на кухню.

— Вот чего ты маму расстраиваешь, — подошла Лера и стянула Андрея вниз. — Может, и впрямь не нужно их туда тащить?

— Ты подумай, как это символично — объединение, молодое государство и два сына у молодого родителя. Близнецы к тому же. По-моему, будет очень весомо.

— Так и так же вроде бы народ среагирует как надо?

— Это всё так, скорее всего. Но для усиления эффекта это нужно сделать. Честно, я и чисто эгоистически испытываю желание похвастаться таким образом — что вот, не только речь могу такую важную говорить, но и держа на руках этих удальцов.

— Возможно, ты прав, — задумчиво проговорила Лера, усевшись в кресло и привалив к себе сына. — Но и Ксении Ивановне это надо как-то помягче объяснить. Она же истинная бабушка, переживает за любой их чих.

— Да, это ещё она сдерживается. Дай только волю, избалует их. Хорошо ещё отец компенсирует её опеку.

— Разве у нас избалованные дети?

— По-моему, у нас замечательные дети, которых можно приводить в пример. Разве что Андрейка как-то занудноват бывает для своего возраста. Зато братец его вечно весел.

— Так что же ты катишь баллоны на бабушку?

— Да я же любя! — он покружил радостно кричащего Никиту. — У меня вновь какое-то взбудораженное состояние, как тогда… двенадцать лет назад, когда с тобой познакомились. Будто ждёт что-то хоть и сложное, но безумно интересное.

Тимур и другие важные люди Империи готовили юридические основы для нового государственного образования. «Рысь» усиливала бдительность и готовилась к возможным столкновениям. При этом соблюдалась некоторая секретность.

Однако слухи поползли. И не только по Москве и Российской Республике, раздавались «звоночки» и из Сибири. Люди чувствовали перемены, чуяли дым, которого без костра не бывает. Народ ждал резкого поворота в своей судьбе.

Восемнадцатого марта «Московия» должна была играть уже второй матч турнира, в первом туре пожаловав на выезд к туркам. «Османия» и в те годы отличалась жёсткостью и даже жестокостью. В сочетании с восточными хитростью и подлянками. Турецкая команда была из редеющего ряда идеологических противников «Московии». Календарь был неласков к московитам, бросая им вызов перед важнейшим матчем десятилетия в Москве против мексиканцев.

— Вот хоть убейте, не верю в случайность. Намухлевали нам специально на старт, — возмущался Александр Морозко.

— Саш, всё равно с кем-то надо начинать, — возразил вратарю Бобров.

— Ну почему именно с этим головорезами?!

— И с ними всё равно надо играть в любом случае.

— Но нам же сейчас нужно выиграть! Перед следующей игрой, — команда была в курсе особой значимости следующей игры.

— Ну, не любой ценой. Хотя, конечно, победа была желательной бы, да.

— Вот! А мы здесь выигрывали всего один раз!

— Из трёх. Почему бы не сделать этого ещё раз? — улыбнулся Юра. — Ну ад, ну будут по ногам рубить — впервой, что ли. Форму вроде бы набрали мы, чего нам бояться?

— Не знаю, но кошки у меня скребут, — буркнул один из сильнейших вратарей Чемпионата, надевая перчатки.

Стамбульский стадион привычно уже пестрел вывесками про ад, в который добро пожаловать. Гул и шум бил по ушам. Обстановка была боевой и задиристой. Турки, вместе и с легионерами, были все как на подбор головорезами на вид. Отборные качки со звериными оскалами.