Сталин против Великой Депрессии. Антикризисная политика СССР - Дмитрий Верхотуров

Этот блюминг объединил работу нескольких уже пущенных цехов. В модельном цехе, который изготовлял формы для отливок и где должны были быть изготовлены формы для отливок деталей блюминга, привезли и установили сложный английский фрезерный станок для обработки дерева. Но вот инструкции по эксплуатации этого станка не было. Она затерялась где-то по дороге. Станочник М. Семушкин вызвался освоить станок без инструкции. Он целый месяц каждый день разбирался в конструкции, управлении и настройке станка и, наконец, 30 сентября приступил на нем к изготовлению модели станины и рабочей клети блюминга. Станок у него работал без единой поломки и неисправности.

Одна из самых сложных деталей блюминга была цельнолитая шестеренка весом 36 тонн. Это должна быть самая крупная отливка на новом заводе. Литейщиков торопили, партком требовал сделать шестеренку к 1 мая 1932 года. Мастер поддался давлению, и его рабочие работали круглые сутки. 28 апреля они спали в литейном цеху стоя. В него постоянно кто-то приходил, смотрел, а то и давал советы под руку. Эти обстоятельства привели к тому, что в креплении формы была допущена ошибка. Из-за торопливости работ ее не заметили.

В день отливки, 30 апреля, цех заполнил народ. Пришло все начальство и каждый стал командовать, кто на что горазд. Шум и гам, нервозная обстановка, крики самого разного начальства. Крановщик растерялся, и струя металла пошла в форму неровно. Мастер хотел было остановить отливку, но тут же получил указание продолжать и еще больше ускорить. Форму залили, начальство тут же произнесло речи о победе в деле строительства социализма. Но когда отливка остыла и ее направили на механическую обработку, оказалось, что она бракованная. Из-за неровной струи и искривившейся формы шестеренка получилась с пустотами и формы, непригодной для дальнейшей обработки. Пришлось огромную стальную болванку забраковать[399].

Это обстоятельство привлекло к себе внимание районной контрольной комиссии ВКП(б), которая начала проверку завода. Контрольная комиссия решила узнать, кто разрешил устроить митинг в литейном цехе в момент отливки, что строжайше запрещено. Проверка привела к несколько неожиданным результатам. Когда разбирались с начальством, допустившим такое грубое нарушение производственной дисциплины, попутно выяснили, что в кадровом отделе Уралмашзавода работают несколько бывших белых офицеров, несколько троцкистов и один административно высланный. Они были немедленно вычищены.

Литейщики долго не могли снова приступить к повторной отливке шестерни. Не был подготовлен металл, да и настрой литейщиков был далек от оптимистического. В литейном цехе изучали причины неудачной отливки и пришли к выводу, что главная причина заключается в организации процесса. При повторной попытке нужно выгнать их цеха всех посторонних, назначить ответственного инженера и поставить на работу только хорошо отдохнувшую бригаду.

В октябре 1932 года началась вторая попытка отлить шестерню для Чусовского блюминга. Ответственным назначили инженера Мартьянова. Цех был закрыт для посторонних. Спокойно и очень тщательно сделали форму. Перед операцией вся бригада выспалась. В день отливки Мартьянов еще раз лично проверил болты и размеры формы и только после этого разрешил начинать. Эта отливка была удачной. Шестерня была без пустот и раковин, точно заданных размеров.

Из-за таких срывов и плохого освоения оборудования работающие цеха Уралмашзавода в 1932 году работали вполсилы. Годовой план 1932 года в октябре был выполнен всего на 42 %, вместо 83 %. План 3-го квартала выполнили всего на 31 %. Только один цех – инструментальный полностью справился с плановым заданием. На 1933 год заводу была задана еще большая производственная программа. Уралмашзавод должен был выпустить:

▪ грохотов «Гризли» – 30 штук;

▪ пушек Брозиуса – 16 штук;

▪ агрегатов Мак-Ки – 7 штук;

прессы;

шахтные лебедки;

листовой прокатный стан для «Запорожстали»;

блюминг для «Азовстали»;

завершить изготовление блюминга для Чусовского завода.

Всего продукции на 38 млн. рублей[400]. Лозунгом для работы стала борьба за превращение марки «УЗТМ» в такую знаменитую и надежную марку промышленного оборудования, как марка Круппа, «Демаг» и Вагнера.

Пуск завода было решено отсчитывать от выпуска первого изделия. Это была первая пушка Брозиуса для доменных печей. Цеха работали под лозунгом, выдвинутым парткомом завода, – сделать пушку Брозиуса лучше, чем Крупп. 29 марта 1933 года первая пушка Брозиуса была закончена. Этот день стал днем окончательного пуска Уральского завода тяжелого машиностроения. Ко дню пуска завода работники завода посадили 3900 саженцев деревьев, 16 тысяч кустов и более 100 тысяч цветов[401].

Челябинский тракторный завод

В новый 1931 год Челябинсктракторострой вступил с пущенным в ход опытным тракторным заводом, на котором началась сборка первого трактора ЧТЗ. Первый трактор завода был готов 15 февраля 1931 года. Его выкатили на площадку перед сборочным цехом опытного завода и начали заводить. Он долго не заводился, и все сборщики и инженеры столпились вокруг трактора и стали приводить его в порядок. Наконец, стартер провернул двигатель, и трактор завелся.

А на стройке дела шли провальным порядком. Из-за острой нехватки стройматериалов план месячных работ едва-едва выполнялся процентов на 5–6. К апрелю 1931 года было выполнено всего 7,7 % от годового плана работ, вместо 25 %. Положение на строительстве тракторного завода рассматривалось на Политбюро и Пленуме ЦК. 30 апреля 1931 года ЦК вынесло постановление «О ходе строительства Челябинского тракторного завода», в котором стройка признавалась важнейшим объектом народного хозяйства СССР и предписывалось оказать всю возможную помощь в деле строительства завода[402].

Строительство было укреплено кадрами. Заместителем Ловина был послан Леон Богданович Сафразьян. Это был кадровый чекист, один из основателей хозяйства ГУЛАГ ОГПУ. С его помощью строительство подсобных цехов и заготовку стройматериалов для Челябинсктракторостроя укрепили работой заключенных. Это помогло решить в какой-то степени проблему стройматериала, но не решило вопрос прорыва в плане строительства.

Парторганизация стройки прибегла к знакомому и опробованному методу. 19 июля 1931 года был организован первый комсомольский субботник, в котором приняло участие 60 комсомольцев. В начале сентября 1931 года на стройку приехал Ворошилов. Парторганизация стройки в честь его приезда объявила «ворошиловский штурм» строительства[403].

К началу 1932 года удалось полностью достроить инструментальный цех, и 9 января 1932 года там начался монтаж оборудования. 25 января станки были пущены и опробованы. Но работа цеха пока не начиналась.

Если стройка работала с безнадежно проваленными планами из-за недостатка стройматериалов, рабочих или собственных просчетов в управлении строительством, то штурмы становились обычным делом. Темпы и сроки не ждали, объемы работ были большими и отложить их было нельзя. Штурмы, как мы видели, были практически на всех стройках. Но, наверное, только на Челябинсктракторострое к ним прибегали с такой частотой. Впрочем, наверное, только этой стройкой с такой частотой высшие хозяйственные органы интересовались с таким пристальными вниманием.

Это легко объяснимый факт. Челябинский тракторный завод должен был производить гусеничные трактора. Это была база для танкового производства, поскольку шасси танка и гусеничного трактора между собой принципиально не различаются. Кроме того, рядом с тракторным заводом строился завод текстильного станкостроения. Он известен под названием Челябинскстанкострой. Когда-то, в самом начале строительства, это действительно был завод для выпуска оборудования текстильной промышленности. Но потом, уже в ходе строительства, его перепроектировали в танковый завод. Учитывая, что в 1931 году производство танков находилось в состоянии становления и ему было далеко до широкого выпуска и высокого качества, понятно, почему к Челябинскому тракторному заводу было такое внимание. 23 мая 1932 года вопрос о строительстве тракторного завода был вынесен на заседание Политбюро ЦК. Через два дня решение Политбюро было оформлено постановлением Совета Труда и Обороны. Суть решения сводилась к тому, чтобы оказать всю возможную помощь для ускорения строительства завода.

В марте 1932 года в механосборочном цехе начался «штурм земли». Нужно было убрать с территории цеха горы наваленной еще осенью земли и в свое время не убранной. За зиму земля слежалась и смерзлась. Теперь ее долбили ломами и кирками и на тачках выносили за пределы цеха. К концу апреля фронт работ на 71 тысяче квадратных метров механосборочного цеха был подготовлен и началось его бетонирование. «Штурм земли» перешел в «штурм бетона». Забетонировать такую громадную площадь нужно было к 15 июля. Чем ближе дело двигалось к окончанию срока бетонных работ, тем яснее становилось, что сроки нельзя выдержать, если не навалиться на работу всеми силами. В конце мая парторганизация стройки объявила «железобетонный июнь» – штурм бетонирования пола механосборочного цеха[404].