Сатанинские стихи - Салман Рушди

— Тайны лона… лондонских званых обедов ку-ку… куда многочисленнее прочих английских. Пока они многочисленнее, они упуправляют; в противном случае у вас будут проблемы.

— Войдите в кака… Кабинет Ужасов{992}, и вы ура… ура… уразумеете, что не так с англичанами. Вот что они носам… на самом деле любят, трупы в кар… кар… кровавых банях, безумные цирюльники{993} и тогда… и тогда… кдалее. Их газ… газеты переполнены нетрадиционным сексом и смертью. Но они, не краснея, заявляют, что весь огром… громный мир зареза… зарезервирован для них и только для них, а мы додо… додо… достаточно тупы, чтобы верить этому.

Джабраил выслушивал эту коллекцию предубеждений с выражением полного согласия, что глубоко раздражало Алли. Разве эти обобщения — действительно всё, что они видели в Англии?

— Нет, — уступил Сисодия с бесстыжей улыбкой. — Но он чувствует себя достаточно хохорошо, раз позволяет мне такие расс… расс… рассуждения.

К тому времени, как персонал Моудсли посчитал возможным порекомендовать Джабраилу серьёзное сокращение дозировок, Сисодия стал столь привычным явлением на своём месте у кровати знаменитого повесы — как бы его неофициальным, эксцентричным и забавным кузеном, — что, когда он захлопнул свою западню, это оказалось полной неожиданностью для Джабраила и Алли.

Он связался со своими бомбейскими коллегами: семь продюсеров, которых Джабраил оставил с носом, когда сел на борт рейса 420, «Бостан», индийской авиакомпании.

— Все очень о, брат… брат… обрадованы новостью о том, что вы выжили, — проинформировал он Джабраила. — К нёс… к нёс… к несчастью, возник вопрос о нанарушении контрактов.

Все прочие стороны тоже были заинтересованы в предъявлении многочисленных исков воскресшему Фариште, в особенности звёздочка по имени Пимпл Биллимория, заявившая о потере дохода и профессиональном ущербе.

— Это мо… может обойтись в несколько крокроров[167], — печально вздохнул Сисодия.

Алли была в ярости.

— Вы разворошили это осиное гнездо, — сказала она. — Я должна была понять: вы были слишком хороши, чтобы это было правдой.

Сисодия выглядел взволнованным.

— Чёрт чёрт чёрт.

— Настоящие леди, — начал Джабраил, всё ещё немного одурманенный наркотиками; но Сисодия замахал руками, словно бы показывая, что он пытается заставить слова просочиться сквозь возбуждённые зубы.

Наконец:

— Ограничение ущерба. Моё намерение. Не предательство, нене дудудумайте.

Как сообщили Сисодии, никто в Бомбее в действительности не желал возбуждать дела против Джабраила, убивать в суде курицу, несущую золотые яйца. Все стороны признавали, что старые проекты больше не годятся для возобновления: актёры, директора, ключевые члены команды, даже звуковые сцены совершенно изменились. Все стороны далее признавали, что возвращение Джабраила из мёртвых было явлением большей коммерческой ценности, нежели любой из уже не существующих фильмов; вопрос был в том, как использовать это наилучшим образом, к выгоде всех заинтересованных лиц. Его появление в Лондоне открывало также возможности для установления международных контактов: например, зарубежного финансирования, использования неиндийских ландшафтов, участия звёзд «из иностранцев» и тому подобного; иначе говоря, было самое подходящее для Джабраила время возвращаться из отставки и снова встречаться с камерами:

— Вывыбора нет, — объяснил Сисодия Джабраилу, сидевшему на кровати и пытающемуся привести мысли в порядок. — Если вы откажетесь, они набросятся на вас всей сворой, и тогда всё ваше SOS{994}… SOS… состояние не поможет. Банкротство, тютютюрьма, фантуш.

Сисодия полез прямо в пекло: все руководители согласились предоставить ему исполнительные полномочия в этом вопросе, и он составил следующий пакет. Британский предприниматель Билли Баттута горел желанием инвестировать капитал и в стерлинги, и в «блокированные рупии» (не подлежащую репатриации прибыль, полученную различными британскими кинодистрибьюторами на индийском субконтиненте), которые Баттута принял вместо наличных платежей в договорных валютах с нокаутирующими (скидка на 37 пунктов) показателями. Были задействованы все индийские кинопроизводители, а для мисс Пимпл Биллимории, дабы гарантировать её молчание, была предложена вспомогательная, но весьма колоритная роль — по крайней мере, с двумя танцевальными номерами. Съёмки должны были проводиться на трёх континентах — в Европе, в Индии, на Североафриканском побережье. Джабраил становился главным-именем-проекта, выставляющим счета, а три процентные ставки, отмеченные продюсерами — чистая прибыль…

— Десять, — прервал Джабраил, — против двух грязной.

Его разум, несомненно, прояснился. Сисодия и глазом не моргнул.

— Десять против двух, — согласился он. — Рекламная кампания бубудет проходить следующим образом…

— Но что за проект? — поинтересовалась Алли Конус.

Господин «Виски» Сисодия просиял от уха до уха.

— Дорогая мамадам, — сообщил продюсер. — Он должен сыграть архангела, Джабраила.

Планировалось создание целого ряда фильмов, и исторических, и современных, каждый должен концентрироваться на одном инциденте долгой и славной карьеры ангела: трилогия, как минимум.

— Дайте угадаю, — сказала Алли, дразня маленького блистательного магната. — «Джабраил в Джахильи», «Джабраил Встречает Имама», «Джабраил и Повелительница Бабочек».

Сисодия нимало не смутился, зато гордо кивнул.

— Сюсюжетные линии, проекты сценариев, организация какастинга — уже в ха-ха… ха-ароших руках.

Это было для Алли слишком.

— Что за вонь! — бушевала она, и он отступал, дрожа и припадая на колено, пока она буквально гонялась за ним по всей квартире, натыкаясь на мебель, хлопая дверьми. — Это эксплуатирует его болезнь, не имеет ничего общего с его насущными потребностями и демонстрирует абсолютное презрение к его собственным желаниям. Он ушёл в отставку; разве вы, люди, не можете уважать его решение? Он не хочет быть звездой. И, пожалуйста, остановитесь. Я не собираюсь вас есть.

Он перестал убегать, но предусмотрительно отгородился от неё диваном.

— Пожалуйста, взгляните на это как на имп… имп… импорт, — воскликнул он, прикусив от волнения свой запинающийся язык. — Разве лулуна может уйти в отставку? К тому же, простите, но там есть семь пот… пот… пот… Подписей. Его обязательства ненесомненны. Если и до тех пор пока вы не решите передать его в папапа.

Он замер, обильно вспотев.

— Передать куда?

— В Пагал-хану. Приют. Это был бы другой ввввыход.

Алли сняла тяжёлую медную чернильницу в форме Эвереста и приготовилась швырять.

— Вы и правда скунс, — начала она, но в этот момент Джабраил появился в дверном проёме, всё ещё весьма бледный, худой и с ввалившимися глазами.

— Аллилуйя, — произнёс он, — мне кажется, что, пожалуй, я хочу этого. Наверное, мне стоит вернуться к работе.

— Джабраил-сахиб! Вы не представляете, как я рад. Звезда возродилась{995}.

Билли Баттута оказался полной неожиданностью: ничем не напоминающий гелеволосую-и-кольцасто-пальцастую акулу общества, он был одет неброско — в меднопуговичную спортивную куртку и синие джинсы, — а вместо петушиной напористости, которую ожидала увидеть Алли, был привлекательно и чуть ли не трепетно сдержан. Он отрастил опрятную козлиную бородку, придающую ему поразительное сходство с Ликом Христа на Туринской Плащанице{996}. Поприветствовав этих троих (Сисодия собрал их в своём лимузине, и водитель Нигель, яркий костюмер из Сент-Люсии{997}, всю дорогу рассказывал Джабраилу, сколько других пешеходов его молниеносные рефлексы спасли от серьёзного ущерба или смерти, перемежая эти воспоминания беседами по автомобильному телефону и обсуждая таинственные сделки, в которых были задействованы поражающие воображение суммы), Билли тепло пожал руку Алли, а затем набросился на Джабраила и обнял его в порыве чистой, заразительной радости. Его компаньон Мими Мамульян была значительно более разговорчива.

— Всё готово, — объявила она. — Фрукты, звёздочки, папарацци, ток-шоу, слухи, несколько скандальных намёков: вся мировая общественность требует. Цветы, личная безопасность, зиллионофунтовые контракты. Чувствуйте себя как дома.

Это было общей идеей, думала Алли. Её изначальное сопротивление этой схеме было преодолено собственным интересом Джабраила, который, в свою очередь, побудил идти в ногу со всеми своих докторов, решивших, что его восстановление в знакомой среде — своего рода возвращение домой — могло действительно оказаться полезным. И присвоение Сисодией истории сновидений, которую он услышал, сидя у постели Джабраила, можно было расценивать как везение: теперь, когда эти повествования оказались явственно втиснуты в искусственный, сфабрикованный мир кинематографа, Джабраилу должно было стать проще тоже воспринимать их как фантазии. В результате Берлинская Стена{998} между мирами сна и яви могла быть скорее и успешнее отремонтирована. Во всяком случае, стоило попытаться.