Зверь - Альфред Ван Вогт

— Основная идея — захватить частокол и заставить их сдаться. Людям не нужно кровопролитие. Детали таковы…

С нарастающей усталостью Пендрейк выслушал наивный план. Все его советы были проигнорированы. Отчаянная, основанная на внезапности атака, которая лишь одна могла привести к победе, была забыта. Вместо нее предлагалось захватить всех врагов, находящихся внутри частокола.

— Послушай, Девлин, — произнес он наконец, — посмотри на меня. Я два дня ничего не делал. Ты вполне мог подумать, что мне все равно. Но моя жена находится в руках самой жестокой банды гангстеров, которые когда-либо обитали на Земле. Моя страна в опасности и даже не знает об этом. Более того, три дня назад Большой Олух предложил мне возглавить очередную атаку на немцев под тем предлогом, что моя жена, возможно, находится здесь на Луне. Почему же я не бросаюсь в драку очертя голову, если я с ума схожу от нетерпения? Потому что проиграть в десять раз проще, чем победить, и последствия при этом трагические. Потому что если стратегия хромает, то не хватит никакой воли в мире. Что касается кровопролития — по-моему, ты не понимаешь, что имеешь дело с человеком, который при малейшей угрозе своему положению прикажет начать резню.

— Судя по всему, ты не видишь, насколько хорошо здесь все организовано. Внешний вид обманчив. Если ты не будешь действовать молниеносно, то все сомневающиеся окажутся в лагере врага, а уж они будут драться с удвоенной ожесточенностью, чтобы доказать Большому Олуху, что они были с ним с самого начала.

— Итак, давай организовывать сражение, а не игру. Расскажи, что находится в этих охраняемых зданиях?

— В одном из них огнестрельное оружие, во втором — копья, луки и стрелы, в третьем — различный инструмент. На все, что сюда когда-либо попадало с Земли, накладывал свою руку Большой Олух.

— Где хранятся боеприпасы для оружия?

— Это знает только Большой Олух. Кажется, я начинаю понимать, к чему ты ведешь. Если он сможет их применить… Нам нужно захватить их.

— Если, — произнес Пендрейк, — первая стрела, пущенная каждым из наших, выведет из строя одного из лагеря противника, то наша небольшая война завершится через десять минут. Но…

Со стороны двери послышался царапающий звук. Внутрь пробрался Моррисон. Он тяжело дышал, как после пробежки.

— Большой Олух, — выдохнул он, — хочет показать тебе транспортировочную машину. Могу я сказать ему, что ты идешь?

Это был риторический вопрос. Пендрейк отправился сразу же.

Транспортировочная машина находилась за высоким бревенчатым частоколом, выстроенным у самого края скалы. Она была сделана из темного тусклого металла и покоилась на массивном металлическом основании. Стоя на деревянной платформе, расположенной у верхнего края частокола, Пендрейк всматривался в неуклюжую конструкцию. Несмотря на всю свою волю, он находился в состоянии возбуждения. Ведь если ему удастся понять принцип работы этой машины, то он сможет сфокусировать ее в любом месте, скажем в немецкой тюрьме, где томится Элеонора, или в американском генеральном штабе, или… Если бы он понял, как заставить ее работать в обратном направлении!

Он приказал себе оставить надежды в покое. Тридцать футов в длину, прикинул он, двенадцать в высоту и восемнадцать в ширину. Пожалуй, здесь пройдет все, кроме локомотива. Он прошел по платформе и остановился в том месте, где она вплотную подступала к краю пропасти. Открывшаяся перед ним глубина привела его в состояние шока. У него не так часто случались головокружения, но не было смысла рисковать только для того, чтобы взглянуть сверху на выходное отверстие машины.

Он отошел назад и посмотрел на Большого Олуха, наблюдавшего за ним ничего не выражающими глазками.

— Как попасть внутрь, за частокол? — спросил Пендрейк.

— С противоположной стороны находится дверь.

Она действительно там была. Запертая на висячий замок. Большой Олух покопался в шкуре, обернутой вокруг огромного живота, и достал ключ. Когда существо распахнуло тяжелую дверь, Пендрейк протянул руку.

— Как насчет того, чтобы дать замок мне? Не думаю, что я смогу взобраться по этим стенам, если меня забудут внутри.

Он сказал это специально. Он долго размышлял над тем, как должен будет вести себя с Большим Олухом наедине, и сейчас ему показалось, что открытое выражение недоверия было выбрано психологически верно.

Большой Олух сделал гримасу.

— Это место не для тебя. Я построил его высоким и крепким, чтобы никто и ничто, попадающее сюда с Земли, не смогло застать меня врасплох.

— Тем не менее, — настаивал Пендрейк, — я не смогу как следует сосредоточиться, если меня не оставит чувство, что…

Большой Олух хмыкнул.

— Послушай, — произнес он. — Быть может, ты сам хочешь запереть меня здесь?

Пендрейк показал рукой:

— Видишь этот холм в ста ярдах отсюда?

— Ну?

— Брось туда замок.

Большой Олух одарил его сердитым взглядом и выругался:

— Черта с два! А если там есть кто-то, кто закроет нас здесь обоих? А потом истыкает меня стрелами и выпустит тебя наружу?

Несмотря на напряженность момента, Пендрейк улыбнулся.

— Один — ноль в твою пользу, — признал он. И нахмурился еще больше. Он не испытывал в данный момент какой-либо страх перед Большим Олухом. Еще не пришло время, когда он обратится к хитрости. Пожалуй, сейчас, после того как он высказал свой протест, нужно дать неандертальцу одержать победу. Но не очень быструю. — Приходилось оставлять кого-нибудь внутри? — спросил он.

Здоровила-собеседник замялся.

— Было дело, — сказал он. — Двух забавных мужиков, одетых в металл. У них была чертова пушка, вся утыканная тонкими проводками, которая светилась голубым светом. У меня на плече есть шрам — они умудрились обжечь меня с ее помощью. Я страшно испугался, что они сожгут частокол, но, похоже, она не реагировала на дерево. — Он хрипло с сожалением вздохнул. — Хотел бы я иметь такую пушку. Но они прихватили ее с собой, когда сиганули со скалы. Все это было очень давно, может быть, полмиллиона лет назад.

Человеческие существа с тепловым оружием и в металлических костюмах пятьсот тысяч лет назад, оставленные наедине с машиной в течение нескольких недель?.. Он попытался представить их, пойманных в этой кошмарной клетке под надзором обезьяноподобного существа. Картина, возникшая у него в голове, была настолько живой, что он почти увидел, как пошатывающиеся от голода, жажды и безумия люди бросаются вниз навстречу милосердной смерти.

Пендрейк думал о том, какой непостижимой длины был этот прошедший промежуток времени.

Наконец он сказал устало:

— Большой Олух, ты, наверно, лопух. Если люди, которые умели делать такое оружие, не смогли заставить эту машину работать в обратном направлении, то чего же ты ждешь от меня? Будучи в отчаянном положении, они должны были испробовать все на свете.

— Гм! — сказал Большой Олух. После чего вслух проклял это признание своего поражения.

Пендрейк произнес:

— В любом случае, давай, я посмотрю.

Машина тяжело лежала на камнях, ее рабочая часть имела большое углубление. Пендрейк зашел туда, не питая особых надежд. Перед ним возникла активная стена, в которой словно тонкой иглой были проделаны миллионы крошечных отверстий. Она была даже слегка теплой на ощупь. Какие-либо кнопки, рычаги или циферблаты отсутствовали.

Он с любопытством осматривался по сторонам, когда до него вдруг дошло, что он уже знает принцип работы машины. Понимание пришло внезапно и настолько естественно, что ему начало казаться, будто он знал это всегда.

Итак, пространство, время и материя есть производные хаотического движения, которое, чисто случайно, создало Вселенную в ее настоящем виде. Наука лишь играет роль частной попытки привнести порядок в некоторые из этих случайных движений. Эта машина регулировала все случайные движения на том месте, где она была установлена, и в том месте, на которое была нацелена. Сама ее форма, включая пещероподобное углубление, была условием идеального порядка, противостояния хаосу. Благодаря тому, что она устраняла искажения случайных конгломерации, ее можно было использовать не только для транспортировки, но и для любых энергетических проектов. Ее функция определялась тем, к чему она была подключена.

Нельзя сказать, что в данный момент она в строгом смысле служила передатчиком материи между Землей и ее спутником. В упорядоченном пространстве эта особая область внутри Луны соседствовала с маленьким пространством на Земле; оказавшиеся там люди и животные внезапно переносились в страну вечной жизни.

Так как в идеальной среде потоки энергии следуют точному ритму и меняют свое направление на противоположное через строго определенные интервалы времени, эти две области оказывались в основном разъединенными. Ритм для этой машины, как Пендрейк осознал это совершенно определенно, состоял в следующем: приблизительно в течение десяти минут поток был направлен от Земли к Луне, за ним следовал период настройки протяженностью около восьми часов (сам являющийся поразительным феноменом), за которым шел десятиминутный поток от Луны к Земле, потом опять — период настройки в восемь с небольшим часов, после чего цикл повторялся.