Красная Книга (СИ) - Нинсон Ингвар

— Винж, — сказал Великан во второй раз перед самой землёй.

Призрак фамильяра бросился на лучницу. Подпрыгнул, уцепился лапками за штанину над сапогом. Вращая для балансирования хвостом, тугим и чешуйчатым, как змея, крыса в мгновение ока вскарабкалась по стёганке Фэйлан до самого лица.

— Винж… — прошептал Нинсон третий раз, и тяжело приземлился.

Все брошенные руны попали.

Фэйлан валялась на земле. Под головой растекалась чёрная лужица. Ингвар сначала подумал, что это кровь. Что женщина ударилась о камень. Или её природная оргоновая защита так упорно сопротивлялась, что в мозгу у воительницы что-то лопнуло. Что кровь натекла из уха. Но потом Нинсон увидел, что лужица грязно-серой слизи не отражает солнечный свет. Это был призрак фамильяра. Совсем без сил.

Ингвар сбросил нагревшуюся кольчужную рукавицу и поварскую прихватку. Достал последнюю устрашающе огромную чёрную стрелу с красным оперением. Доковылял до командира Красных Волков, ломая частокол приготовленных для боя стрел.

— Вставай!

Нинсон натянул тетиву. До конца. До мерзкого чавканья в разбитом суставе.

— Не стреляй! Сдаюсь! — закричала она ещё до того как открыла глаза.

— Хорошо. Раздевайся.

На миг она уставилась на Великана с удивлением, перестав бояться.

Глава 68 Двойная Соул

Глава 68

Двойная Соул

Ингвар засмеялся и выстрелил в землю, показывая, что не намерен сражаться:

— Да не нужна мне твоя инь, женщина, успокойся. Там на берегу народ уже задубел. Вытаскивай скатки и отнеси им одеяла. Но с сумками я тебя к куче своих трофеев не подпущу.

— Это куча сути, — пробурчала Фэйлан. — Настоящие трофеи остались в лагере.

Она быстро расстегнула ремень и побросала вещи. Оставшись в одной рубашке, задрала её до шеи и несколько раз повернулась, показывая подозрительное отсутствие волос, плоскую задницу, несколько шрамов от очень серьёзных ран и вытатуированное под грудью изречение:

«Следи за собой, будь осторожен».

Ингвар заметил, что она не сняла рубашку, потому что прятала что-то маленькое, висевшее на шее на серебряной цепочке с квадратными звеньями. Это не мошна, не мешочек с травами, не ксон. Что-то совсем крохотное. Наверное, амулет. Ладно, пусть.

Нинсон не стал рассматривать ни амулет, ни поджарое тело, чтобы не смущать женщину с голым пупком. Одним взглядом убедился, что при ней нет потайных кошелей или ножен.

— Иди.

Женщина удивилась. Попятилась, держа рубаху у горла.

Сначала Великан подумал, что она боится, что если только разожмёт ладонь, то звякнет цепочка амулета, который она прячет.

Но потом понял, что Фэйлан ухватила мелькнувшую у него мысль: нож Кутха мгновенно перережет глотку. Он не знал, как она это сделала.

Натренированным чутьём воина или обычной иньской чуйкой. Видел, что она каким-то образом различила потаённое видение, мелькнувшее перед его внутренним взором.

— Нет, стой…

Женщина замерла.

Не будь таких, как она, Жуки были бы живы, Эшер по-прежнему ворчал, Рутерсвард по-прежнему командовал, та девочка с косичками по-прежнему жила. Заигрывала бы с парнем, ошалевшим от вида дракона. Или отдавалась бы Нинсону. Удивлялась бы миру. Печалилась. Чихала иногда. Или зачем там она была нужна?

— Подойди ближе. На один шаг. Ближ-же… Винж… Винж-ж… Винш-ш-ш…

Ингвар шипел Сейд, как огромный питон южных земель, пока его руки чертили в воздухе руну и нагнетали её злым оргоном. Энергия текла по гладким граням прозрачного знака, переливаясь всеми цветами побежалости, пока Винж не остыла и не потускнела.

Призрак фамильяра, огромный кот, зачарованно смотрел янтарными глазами на возникшее в воздухе радужное колдовство.

Фэйлан подошла на шаг. Она покрылась гусиной кожей, словно замёрзла. Нинсон не боялся, что она бросится на него. Хотя, доведись им сражаться, она бы победила. Он был гораздо крупнее, но оставался рыхлым сказочником. А она была тренированный боец…

— Подойди ближе. На один шаг. Ближ-же… Винж… Винж-ж… Винш-ш-ш…

Не боец, а… где-то он уже видел эти фигуры.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Двадцать-двадцать-двадцать! Вспоминай! — тусклым, но громким голосом сказал Таро Тайрэн. — Ты же видел добрую сотню голых баб! Ты же сказочник! Тебе все они казались прекрасными, и молодые и старые, и гладенькие и измятые, и свеженькие и потасканные…

Двадцать-двадцать-двадцать! Вспоминай! А теперь представь только, сколько я повидал! Если мы в чём и разбираемся в этой горсти диэмов, то именно в этом, в красоте их наготы. Ты видишь?

Видишь, что на их пупки будто светит луч Матери Драконов?

Будто оживший оргон! Двадцать-двадцать-двадцать! Вспоминай!»

Ингвар пытался примерить все силуэты, виденные им в жизни. Где-то он уже воочию видел те же скупые движения и отточенную мягкость походки. Но, кроме воительниц и танцовщиц, на ум ничего не приходило. Женщина была хорошо сложена. Без широкобёдрой красоты Дэи, неспелой терпкости Навван, холёной ухоженности Доли, сухопарой зрелости Макоши или располагающего тепла Ишты.

То была упругая грация зверя, видная даже сейчас, когда женщина была скована заклятием.

— Подойди ближе. На один шаг. Ближ-же… Винж… Винж-ж… Винш-ш-ш…

Она подошла. Ингвар не спеша прикоснулся к её волосам. Взялся за собранный на затылке хвост. Медленно потянул вниз, вынуждая отклонять голову и открывать горло. Дальше. Ещё дальше. Заломил голову так, что Фэйлан открыла рот. Но она не произнесла ни звука и не сопротивлялась. Он давил дальше, она захрипела и чуть согнула колени, потому что отклонять голову больше было невозможно.

Из такой позы она точно не нападёт. Хотя предосторожность была лишней. Нинсон знал, что у неё нет воли к сопротивлению. Он не мог объяснить, зачем тогда так сильно тянул Фэйлан за волосы. На всякий случай. Наверное.

— Вот так, — сладострастно прошептал Ингвар.

Уголёк оживился.

Чем больше женщина боялась, тем быстрее призрак фамильяра приходил в себя.

Разлитая в траве клякса грязно-серого цвета сжималась.

Уголёк был похож на грязный комок расплавленного сыра.

Потом на каплю земляного масла с поблёскивающими боками.

Теперь в нём зажглись две красных искры, быстро раскалившиеся до привычного янтарного сияния. Из крохотной жабки Уголёк стал крысой.

— Тш-ш-ш… — успокаивающе прошипел Ингвар и медленно достал нож.

Фэйлан смотрела в небо и не могла видеть, что Великан достал оружие. Но отлично слышала шелест подсайдачных ножен. Великан так и хотел. Коснулся загорелой шеи Фэйлан, полосатой от грязи.

Уголёк быстро раздался, превратившись из крысы с маленьким как проволочка хвостиком в огромного дымчатого кота.

Губы Фэйлан затряслись, но она не попыталась ничего сказать.

— Тш-ш-ш… — успокаивающе прошипел Ингвар и медленно провёл ножом полукруг под грудью женщины.

Она не могла видеть, что он касается кожи рукоятью ножа.

Нинсон нажал сильнее. Осталась багряная полоса.

— Если сейчас татуировка окажется нарисованной, а шрам налепленным, я тебя…

— Не… нда… пж… ста.

— Тш-ш-ш…

Она заткнулась. Да и сложно было говорить в такой позе. Тем более что Ингвар ещё потянул за волосы. Из уголка глаза стекла слезинка. Это Нинсон заметил, потому что внизу крутился Уголёк. Крутился как обычная кошка у праздничного стола. Гигер ждал эту слезинку. Предвкушал её.

Ингвар с силой провёл по татуировке туда и обратно. Рукоять ножа скребла Фэйлан по рёбрам. Багряная полоса стала фиолетовой. Женщина не проронила ни звука. Татуировка была настоящей.

Но это не успокоило Ингвара, а только распалило.

— Следи за собой, Фэйлан, — прошептал он ей в самое ухо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он потянул волосы ещё, и женщина дёрнулась, чуть не упала. Смогла отогнуться ещё дальше. Слёзы скатывались, проторив дорожку по грязной щеке. Капли падали в чёрный дым фамильяра и исчезали там, будто вода в костре.

— Теперь тихо… Тш-ш-ш…

Ингвар несколько раз провёл рукоятью по бугристым белым шрамам, полосовавшим бок. Он давил так сильно, что Фэйлан уже не могла вздохнуть от боли. Шрам был превосходно выполнен. Наверное, даже не рыбий клей использовался, а что-то алхимическое. Никак не поддавался. Тогда Нинсон перехватил нож, повернул лезвие и чуть надрезал, чтобы отлепить его. Пошла кровь. Фэйлан судорожно дёрнулась и вдохнула так, будто собиралась плакать.