Право на жизнь - Дмитрий Коростелев

Северьян прислушался, стараясь уловить посторонние звуки, но тщетно. Тишина поражала своей безмятежностью. Убийца пересек площадь, свернул на маленькую худую улочку ведущую к центру, к сердцу Царьграда. Огляделся, присвистнул от удивления. Вот уж занесла нелегкая. Дома здесь стоят так плотно, что между ними даже мышь не проскользнет. Не свернешь, не спрячешься.

Прибавил шагу, стараясь не оглядываться по сторонам. Если решили ловить в капкан, то перехватят здесь. Места надежнее просто не найти. Северьян на беду свою не ошибся. Впереди, словно каменные истуканы выползли черные тени. Тени обрели плоть и кровь, в лунном свете блестящие кольчуги отливали мертвенным сиянием. Невольно вспомнилось войско мертвецов в зачарованном лесу. Ромеи походили именно на них, спокойные, собранные, идут медленно, неторопливо. На лицах отрешение, будто и не люди — зомби. Неужели так не ценят собственные жизни? Нет! Скорее, просто уверены в своей силе.

— Ты пойдешь с нами, чужеземец! — Спокойно сказал один.

Северьян затравленно огляделся. Сзади его тоже держали. И там оборона не слабее, чем впереди. Эх, зачем только меч оставил! Думал, драться больше не придется, дурак! Никогда еще он так глупо не попадался, а это был самый настоящий капкан. Неумело расставленный, но сработавший. Внимательнее нужно было передвигаться, заметил бы ловушку. Но нет, шел с единственной целью — умирать. Вот и попался. Теперь даже до Базилевса не доберется, так и сдохнет в лапах этих ублюдков. Северьян вытащил из голенища нож. По крайней мере унесет с собой троих, а то и четверых.

— Попробуй меня увести! — Хищно улыбнулся Северьян. Он не торопился нападать. Он стоял и ждал. Он умел ждать.

Данила проснулся от нехорошего предчувствия. Несколько минут он лежал глядя в потолок, прислушиваясь. Люта безмятежно дремала, положив голову ему на плечо. Светильник давно потух — надо было залить свежее масло. Из раскрытого окна ровным потоком лился лунный свет. Смутные подозрения вкрались в голову. Окно! Почему ставни открыты? Он же самолично закрывал их.

Мигом вскочил с кровати, бросил взгляд на койку Северьяна — пуста. На столе его меч, сумка, кошелек с деньгами. Нет он не мог уйти без сумки. В ней амулет!

Данила распахнул котомку, перевернул содержимое — камня нигде не было. Он зло выругался. До чего же надо докатиться, чтобы уйти одному, с пустыми руками, еще надеясь достичь дворца императора. Но почему, почему он выбрал такой выход? Ведь все было обговорено, они должны были пойти вдвоем… а пошел один Северьян. Видать, узнал что-то такое, отчего изменил решение. Данила нахмурился. Он этого решения не менял, и если не поздно, может быть успеет если не остановить, то хотя бы помочь.

Мигом приторочил к поясу меч, полез в сумку за ножом — его не было. Данила улыбнулся уголками губ. Не такой уж и дурак калика, чтобы идти совсем с пустыми руками.

— Данила, ты куда?

Люта проснулась, и теперь таращилась изумленным непонимающим взглядом. Данила махнул рукой, показывая на окно.

— Он поступил, как настоящий друг. Ушел, надеясь что я не пойду следом, понимаешь?

— Ну так оставайся. Он же сам решил.

— Он решил, но не я. Значит так, жди меня… нас здесь. Если не вернусь через два дня, бери деньги на столе и езжай домой. Обратись к Збыславу, он поможет найти корабль и договорится с корабельщиком, поняла?

Люта согласно кивнула.

— Только ты возвращайся, понял!? Возвращайся!

— Я вернусь, — пообещал Данила. — Обязательно вернусь.

Выскочил в окно, споткнулся, чуть не свалившись вниз. Прыти Северьяна ему явно не доставало, по карнизу он спустился тяжело. Спрыгнул отбив себе пятки. Отдышался.

На улице тишина. Лишь пьяный гомон в каком-то доме, да собака лает — неугомонная. Данила растерялся. В какую сторону идти? Если напрямик, то можно выйти в Армянский квартал. Но Северьяну он не нужен, тот должен был пойти к центру. Догадавшись, Данила побежал по пустынным, замершим до утра улочкам.

Базарная площадь была пуста. Все торговцы разбрелись по постоялым дворам, теперь здесь орудовало лишь воронье, склевывая с земли гнилые овощи, рыбью требуху и прочую снедь. Мусор уберут лишь к утру, дворники будут работать в поте лица. Чтобы потом торгаши снова превратили площадь в помойку. Данила поскользнулся на какой-то кожуре, выругался. Грязи столько, что по колено утопаешь.

Пересек площадь, сразу рванулся в темную подворотню и услышал надсадное дыхание. Потом раздались голоса и вопли. Данила выхватил непривычно легкий клинок из ножен, побежал вперед Впереди столпились ромейские стражники. Они сгрудились вокруг чего-то злобно ругаясь, переговариваясь. Данила не понимал ни слова, но когда вдруг сразу несколько ромеев разлетелись в разные стороны, все стало понятно без лишней болтовни. Северьян отбивался голыми руками. Где же нож! — хотелось крикнуть Даниле. — Они же тебя убьют! Но стражники отчего-то не спешили доставать мечи, бросаясь на калику с голыми руками.

Данила хмыкнул, сунул клинок в ножны. Что ж, придется соблюдать правила поединка. И с гиканьем бросился в толпу. Ромеи все как один, высокие, мускулистые. Богатая одежда, кольчуга будто из золота, а воины — чудо, не воины, подтянутые, мощные. Данила ворвался в скопище стражников, как дикий вепрь на огород. Ромеи разлетались в разные стороны, а Данила шел, молотил руками. Но что это! В руках одного из стажей мелькнул меч! Данила еле успел выставить клинок, отбить удар. Северьян освободился, заметил друга, ринулся на помощь.

— Беги, я их задержу! — Крикнул Данила, отражая атаку.

Северьян не стал произносить высокопарных речей и не бросился на помощь. Сразу юркнул в расчистившийся проход, только его и видели. А Данила еще долго отбивался, молотя руками и ногами, пока ромеи на задавили его массой, подмяли, раздавили.

— Уходит! — Услышал Данила крик, — чужеземец уходит!

Похоже, кто-то из стражников был своим, славянином. Продался, продался с потрохами, решил Данила. А потом по голове ударили чем-то тяжелым, и мир утонул в вязкой тьме.

Глава 48.

Тихо потрескивал камин. Огонь успокаивал, убаюкивал, помогал расслабиться. Ликун сидел в глубоком кресле, прислонив холодную тряпку к лицу. Ноги его, ожиревшие, белые, были оголены до колена и опущены в горячую, благоухающую цветочными ароматами воду. На маленьком столике у кресла стоял кувшин, подле него кружка, доверху наполненная дорогим вином. Ликун к нему еще не прикоснулся, не хотел расслабляться настолько, чтобы потом не собрать мысли воедино.

У входа, на стуле сидел Багыр. Уродливое звериное лицо его заплыло от огромного синяка, удар чужеземца, будь он неладен, оказался куда болезненней, чем гигант полагал поначалу. Еще двое охранников стояли за дверью и ожидали приказания начальника. Они были верными слугами.