Сборник рассказов - Ларри Нивен

Вошла пара нудистов. Они стояли, помаргивая, на середине кабинета, пока их глаза не привыкли к голубым сумеркам, а потом с радостными криками присоединились к группе своих товарищей, расположившихся за двумя столиками. Краешком сознания я наблюдал за ними и подслушивал, размышляя над тем, чем отличаются нудисты-плоскоземельцы от своих собратьев-поясовиков. Здешние нудисты все походили друг на друга. У них были могучие мускулы, на теле не было интересных шрамов, у них всех хранились кредитные карточки в сумочках через плечо и все они одинаково брили тело.

…Для нудизма всегда есть немало оснований. У большинства из нас. Это естественная реакция на скафандры, заполненные дыхательной смесью, которые мы не снимаем ни днем, ни ночью, копошась среди скал. Помести поясовика в общество, где все одеты в рубахи с рукавами, и нормальный поясовик презрительно улыбнется при виде столь ужасного одеяния. Но это вызывается лишь соображениями удобства. Предоставьте ему достаточную причину, и поясовик влезет в штаны и рубаху так же быстро, как и любой другой.

Но только не Оуэн. После того, как он обзавелся шрамом от метеорита, я никогда больше не видел его одетым в рубаху — не только в куполах на Церере, но и всюду, где только есть годный для дыхания воздух. Ему просто необходимо было демонстрировать везде этот свой шрам.

Мной овладело холодное, синее настроение и я стал вспоминать…

…Оуэн Джеймисон примостился на уголке моей больничной койки и рассказывает о нашем обратном путешествии. Я ничего не запомнил с того момента, как осколок полоснул меня по руке.

Я должен был истечь кровью в считанные секунды, но Оуэн не дал мне такой возможности. Рана была рваная и Оуэн аккуратно подравнял края у самого плеча одним взмахом связного лазера. Потом он натуго завязал обрубок руки пластырем из фибергласового покрывала. Он рассказал, как поместил меня под колпак, где поддерживалось давление в две атмосферы чистого кислорода, чтобы компенсировать потерю крови. Он рассказал, как включил привод на ускорение в четыре единицы, чтобы своевременно доставить меня куда надо. Это требовало полной перенастройки двигателей, которую бы не всякий мог провести. По справедливости, мы должны были вознестись, окутанные облаком звездного пламени и славы.

— То же произошло и с моей репутацией. Весь Пояс Астероидов знает про мои манипуляции с приводом. Некоторые ворчат, что, коли я настолько глуп, чтобы рисковать своей жизнью, как в этом случае, то могу подвергнуть риску и их.

— Значит, многие считают, что летать с тобой небезопасно?

— Именно так. Меня теперь везде называют «Четырехкратный Джеймисон».

— Тебе не кажется, что ты схлопотал неприятности? — улыбнулся я. — Но подожди немного, и все наладится. Дай мне только подняться с постели. Скажи, мы можем продать корабль?

— Нет. Гвен унаследовала от Кубса треть его стоимости. Она не продаст.

— Тогда нам по-настоящему крышка!

— Почему? Просто нам нужен еще один член экипажа.

— Что? Ха-ха. Тебе нужны два члена экипажа. Если только тебе не захочется летать с одноруким. Я не в состоянии оплатить трансплантацию.

Оуэн даже не попытался предложить мне денег взаймы. Это было бы оскорблением, даже будь у него такие деньги.

— А чем плохо, если будет протез?

— Железная рука? Извини, это не для меня! Меня от этого мутит!

Оуэн посмотрел на меня как-то странно.

— Ну что ж, подождем немного. Может, ты и передумаешь.

Вот и все, что он сказал мне тогда.

Он не давил на меня. Ни тогда, ни позже, после того, как я вышел из больницы и снял квартиру, где мог подождать, пока не привыкну к отсутствию руки. Но если он думал, что со временем я соглашусь на протез, то здесь он ошибся.

Почему? На этот вопрос я не в состоянии ответить. Другие, очевидно, относятся к этому иначе. Миллионы людей относятся к этому, как к обыденности. Они отлично ладят со своими металлическими, пластмассовыми или кремниевыми частями тела. Частью люди, частью машины, и каким образом могут они сами узнать, кто они на самом деле?

По мне, так уж лучше быть мертвецом, нежели хоть частично сделанным из металла. Называйте это причудой. Называйте так, но точно такая же причуда заставляет меня съеживаться, когда я оказываюсь в месте, напоминающем меблированные комнаты «Моника». Человеку положено быть человеком на все сто процентов. Ему нужно иметь привычки и вещи, свойственные только ему одному, ему не нужно стараться быть похожим или вести себя подобно кому-то еще, кроме самого себя, и он не должен быть наполовину роботом.

И вот я, Джил Безрукий, приучаюсь есть левой рукой.

Потерявший конечность никогда полностью не лишается того, что у него отрезали. У меня чесались отсутствующие пальцы. Я двигался так, чтобы не ушибить отсутствующий локоть об острый угол. Я тянулся за предметами, а потом бранился, когда они не оказывались в моей правой руке.

Оуэн слонялся без дела, хотя то, что у него было отложено на черный день, должно быть, быстро таяло. Я не предлагал продать ему мою треть корабля, а он не просил.

Была у меня тогда девушка. Теперь я уже не помню ее имени. Однажды вечером я был у нее, ждал, пока она одевалась — мы отправлялись на ужин — и мне на глаза попалась забытая ею на столике пилочка для ногтей. Я взял ее, я хотел было подправить свои ногти, но вовремя опомнился. Я раздраженно швырнул пилочку на столик — и промахнулся.

Совсем потеряв голову, я попытался подхватить ее на лету правой рукой.

И я поймал ее!

Я никогда не подозревал, что обладаю паранормальными способностями. Чтобы ими воспользоваться, нужно быть в особом расположении духа. Но у кого была когда-либо лучшая возможность, чем у меня в тот вечер, когда целый отдел мозга превратился в нервы и мускулы правой руки, а вот ее самой-то и недоставало!

Я держал пилочку для ногтей в воображаемой правой руке. Я чувствовал ее, так же, как чувствовал, что отсутствующие у меня ногти чересчур отросли. Я провел большим пальцем по шероховатой поверхности стали, повертел пилочку в пальцах. Телекинез — я поднял ее; экстрасенсорное восприятие — я чувствовал ее прикосновение.

— Ну что ж, — сказал Оуэн на следующий день. — Это все, что нам нужно. Еще один член экипажа и ты со своими сверхъестественными способностями. Поупражняйся, узнай, какой вес ты сможешь подымать. А я пойду искать новенького.

— Ему придется выкупить свою часть. Вдова Кубса потребует свою долю.

— Не беспокойся, я все улажу.

— Не беспокойся! — я замахнулся на него огрызком карандаша. Даже при ничтожном притяжении Цереры я не мог тогда поднять что-либо тяжелее. — Неужели ты воображаешь, что телекинез с экстрасенсорным чутьем способны заменить настоящую руку?