Послание из прошлого - Сергей Александрович Милушкин

— Времени все меньше. Идем, — он покопался в кармане, выудил оттуда стяжку и перетянул руки медсестре, уложив ее на кушетку. — Знаю, что это неприятно, но, если она проснется, нам будет еще хуже. — Потом он оборвал телефонную линию, и они вышли, прикрыв за собой дверь.

На третьем этаже был слышен какой-то негромкий разговор. Мужской голос слегка посмеивался, периодически замолкал, потом что-то невнятно говорил и снова возникала долгая пауза.

Шаров посмотрел на Виктора, тот неслышно подошел к двери и осторожно выглянул в коридор.

На краешке стола дежурной медсестры спиной к дверям сидел парень в белом халате — здоровенный как лось. Он придерживал телефонную трубку плечом и смотрел то ли на пол, то ли на полуприкрытую дверь кабинета с табличкой «Старшая медсестра 3-го отделения».

Парень был слишком велик — под два метра ростом и такой же огромный в плечах. Сквозь короткий ежик на голове просвечивалась белая кожа ровного как шар черепа.

Скорее всего, годы работы в больнице выработали в нем профессиональное чутье. А может быть, под ногой Виктора скрипнул старый паркет.

Он быстро, автоматически оглянулся и на его лице появилось удивленное, даже какое-то по-детски ошарашенное выражение.

Шаров резко выскочил вперед, взмахнул рукой и, если бы парень не зажимал между ухом и щекой телефонную трубку, выставляя напоказ мощную голую шею, скорее всего, полицейскому пришлось бы несладко.

Но фактор неожиданности был на стороне майора.

Длинная игла шприца вонзилась в шею и Шаров надавил клапан.

Трубка выскользнула, провод намотался на предплечье санитара и тот повалился на стол, взмахнув рукой и наотмашь ударив по лицу Шарова.

Тот взвыл — скорее от ярости и подмял парня под себя.

Завязалась короткая потасовка, однако лекарство начало действовать почти мгновенно и через пару секунд, показавшихся Виктору вечностью, здоровяк затих, развалившись на столе.

— Черт! — Шаров потер красную щеку. — Он мог меня и вырубить.

— Еще как… — подтвердил Виктор.

— Кажется, зуб выбил костяшкой… — майор сплюнул кровь на пол. — Гад! — Он сгреб тело в охапку, но парень оказался слишком тяжелым и Шарова повело. Виктор успел на помощь, подхватил парня за ноги, и они вместе затащили его в кабинет, похожий на тот, что располагался точно под ним на втором этаже — как брат-близнец. Только здесь на стене висела пессимистическая репродукция желтых увядших цветов, а жалюзи на окне были закрыты.

За стеной раздался негромкий вскрик и за ним продолжительное угасающее мычание. Они замерли, выждали пару минут, затем Шаров, чуть прихрамывая, подошел к металлическому шкафу в углу, отыскал небольшую склянку и, пробежав по этикетке взглядом, наполнил прозрачной жидкостью шприц до краев.

— Ему хватит, — взмахнул рукой Виктор. — Иначе коньки откинет.

— Это не для него, — отозвался полицейский.

Когда руки и ноги здоровяка оказались стянутыми крепкими пластиковыми стяжками, Шаров выдохнул.

— Ты бы предупредил, что тут парни дежурят.

— Раньше были только женщины, — отозвался Виктор. — Видимо, многое изменилось.

— Если там все такие… — Шаров осторожно выглянул из двери, — я имею ввиду санитаров, нам не поздоровится. А тебе нужно подтянуть физуху.

— Я всего несколько дней как на свободе, — отозвался Виктор. — Дайте в себя прийти.

— А ну да. Ладно. Куда теперь?

— Слева и справа палаты больных. Потом, за перегородкой комната санитаров, их там двое. И они должны спать. Справа — хозяйственные помещения, что-то еще. Я уже не помню в точности. Что-то могло поменяться. Но в целом, судя по тому, что я вижу — все осталось по-прежнему.

— Что дальше?

— Да… потом еще одна перегородка. Она редко бывает заперта, обычно открыта. За ней общий зал, раньше там стоял телевизор, на столах шахматы и домино, лежали газеты. Справа столовая и за очередной перегородкой — общий холл. Дальше кабинет директора, за ним еще несколько кабинетов, всегда закрытых и лаборатория. — Виктор поежился.

— Наша задача — найти твою подругу и по возможности не пристрелить этого урода по кличке «Моцарт», правильно я понимаю?

— Похоже, что да.

Шаров кивнул.

— Посмотри, телефон тут ловит?

Виктор вынул трубку из кармана, глянул на экран и покачал головой.

— Связь отсутствует.

— Так я и знал.

— Есть вай-фай, но пароля я не знаю…

Шаров усмехнулся:

— Ну еще бы ты его знал в восемьдесят четвертом.

— Кстати… мне интересно… только не сочти, что я тебе до конца поверил, но ответь на один вопрос.

— Давайте.

— Этот собеседник в магнитофоне, то есть, по твоим словам — ты сам… как думаешь, он поверил тебе?

Виктор задумался. Он не раз задавал себе этот вопрос, но так и не смог прийти к какому-то ответу.

— Я часто думал об этом.

— И что?

— Я послал ему… то есть, себе, убедительные доказательства, на мой взгляд.

— Типа ставки на спорт, кто выиграет? Ты это имеешь ввиду? — Шаров скептически поморщился.

— Не только. Вы забыли про стекляшки, — Виктор показал на карман майора, где виднелся бугорок от пакетика с бриллиантами, хотя тут же подумал про нацарапанную под крышкой стола надпись «Лена» — но говорить о ней не хотелось.

— А… ну да… — Шаров похлопал себя по карману. — Тут не поспоришь. Ценный аргумент. Весомый. — Он улыбнулся. — Если меня выгонят со службы, будет на что покупать купить домик в Подмосковье. — Он протянул Виктору темный предмет. — Держи. Если что, страхуй меня. Увидишь угрозу, тыкай и нажимай на кнопку.

— Что это? — Виктор взял увесистый прибор и тут же понял, что за оружие протянул ему полицейский.

— Шокер. На всякий случай захватил.

— Дальновидно.

— Только в меня не попади случайно. С детства не люблю сеансы физиотерапии.

— Да вы шутник!

— Это единственная положительная вещь, которой я обладаю. Кстати… А есть ли гипотетически… — Майор внимательно посмотрел на Виктора: — Хоть один человек, которому ты мог бы поверить и выполнить просьбу там, в прошлом?

Виктор опустил шокер и задумался.

— Что-то сомневаюсь. В школе у меня не было особых друзей… я имею ввиду таких, чтобы… чтобы остались до сих пор. Тетя Оля… вряд ли. Думаю, нет.

Широкий больничный коридор с высоким сводчатым потолком освещался несколькими гудящими тусклыми лампочками. Они шли очень медленно, вслушиваясь в напряженную и какую-то звенящую