Дети Бога - Мэри Расселл

— Наши отцы мертвы, — прошептала она, когда мальчик заплакал. — Мы — нет. Живи со мной, кузен. Живи…

Завороженные этой драмой, жители поселка стояли, раскачиваясь или просто глазея, пока Шетри не увел их прочь. В конце концов здесь не осталось никого, кроме двух родичей и Исаака, постепенно замедлявшего свое кружение.

Став старше, спокойней и менее уязвимым к суматохе, если ее быстро брали под контроль, Исаак не понимал и даже не замечал эмоций, обуревавших его сестру и ее кузена. Но он сделал, что мог, дабы внести четкость.

— Я хочу что-то сказать, — громким, лишенным интонаций голосом объявил Исаак. На Рукуэи он не смотрел и, безусловно, не стал бы приближаться ни к кому, настолько явно непредсказуемому, но обращался Исаак именно к нему. — Твоя работа — это учить песни. — Он подождал с минуту, затем добавил: — И учить им.

Тишина сохранялась, поэтому Исаак смог закончить.

— Когда-нибудь я научу тебя одной, — сказал он мальчику. — Она еще не готова. Можешь уйти на время, но возвращайся назад.

«Джордано Бруно»

2084, земное время

— Я оставался с Ха'аналой и моей мачехой, Суукмел, пока мне не исполнилось четырнадцать; — расскажет Рукуэи Китери Эмилио Сандосу много лет спустя. — Я учился петь вместе с Исааком, а время от времени он делал крайне необычные заявления. Я стал доверять его… суждениям. Исаак был очень странным, но он был прав: я рожден, чтобы учить песни и учить им. Почти пять лет я провел, скитаясь по горам Гарну, — мне нужно было услышать и запомнить рассказ каждого джана'ата, пережившего эти последние дни. Я жаждал колыбельных песен и рассказов. Я хотел понять законы, политику, поэзию, желал сохранить хотя бы крохотную частицу интеллекта и искусства мира, погибшего на моих глазах.

— Но все-таки ты вернулся в долину, — сказал Сандос. — К Ха'анале и Исааку.

— Да.

— И к тому времени Исаак был готов позволить тебе услышать найденную им музыку.

— Да.

Исаак встретил Рукуэи на выходе из ущелья. Как всегда голый, с рваным зонтиком над головой, он не взглянул на Рукуэи, не поприветствовал его, не спросил о его странствиях. Он просто стоял на пути.

— Я знаю, зачем ты здесь, — наконец сказал Исаак. — Ты вернулся, чтобы научиться этой песне. — Пауза, — Я нашел для нее музыку. — Еще одна пауза. — Но у нее пока нет слов.

В его голосе отсутствовали эмоции, но, понукаемый каким-то внутренним смятением, вызванным неустраненным беспорядком, Исаак начал кружиться, гудеть, хлопать в ладоши.

— Что случилось, Исаак? — спросил Рукуэи, к тому времени уже многое узнавший о чужих страданиях.

Кружение резко прекратилось, и Исаак закачался, тряся головой.

— Музыку нельзя петь, если у нее нет слов, — сказал он затем. — У песен есть слова.

Рукуэи, научившийся любить необычного брата своей кузины, хотел его утешить.

— Я найду слова, Исаак, — пообещал он.

Это была клятва, данная в юности и неведении, чтобы сдержать ее в зрелости и полном разумении. И Рукуэи Китери ни разу о ней не пожалел.

32

«Джордано Бруно»

Октябрь 2078, земное время

— Смотрите, что они сделали, — выдохнул Джозеба Уризарбаррена сперва с ужасом, а затем с горестью, когда на экран стали поступать снимки. — Смотрите, что они сделали.

— Боже, — прошептал Джон Кандотти, — как красиво…

— Красиво — воскликнул Джозеба. — Сколько людей заплатило за это своей жизнью? — сердито спросил он, указывая рукой на экран.

И замолчал, испугавшись, что Сандос это услышит и сочтет обвинением в свой адрес. Но лингвист был погружен в работу, сидя на дальнем конце судового мостика и прослушивая радиопередачи, которые они теперь могли принимать напрямую.

— Джозеба, что ты говоришь! — возмутился Джон. — Это же здорово! Это… это…

— Это катастрофа! — свирепо буркнул Джозеба, трясясь от бессильного гнева. — Разве не видишь? Они полностью подорвали экологию. Все изменилось! — Он встал и в отчаянии отвернулся от экранов. — Земледелие! — простонал он, схватившись за голову. — Еще одна планета отправилась к дьяволу…

— По-моему, это симпатично, — вежливо заметил Нико, обращаясь к Шону Фейну, который тоже стоял, прислонившись к перегородке, и смотрел, как бортовой компьютер обновляет и перекрашивает картинки на многочисленных дисплеях — снимок за снимком.

— Ты прав, Нико, — сказал Шон. — Так и есть.

Сперва затуманенные, затем обретая четкость и яркость, возникая из-за пелены атмосферы и прерывистой завесы облаков, составные изображения Ракхата, открывшегося после вхождения «Джордано Бруно» на орбиту снижения, трансформировались: невозделанный рай сделался настоящим садом. Наиболее обширные изменения произошли в средних широтах северного полушария, где южные города самого крупного континента, впервые распознанные Джимми Квинном, Джорджем Эдвардсом и Марком Робичоксом сорок лет назад, располагались на побережье и реке. Накладывая старые картинки на новые, еще можно было различить контуры городских центров. Но там, где некогда простиралась девственная саванна, джунгли, болото или горный лес, ныне лежало изящное кружево плантаций: колоссальные цветники, выполненные, точно кельтские драгоценности, в виде перекрывающихся, сцепленных узлами узоров, — земледелие, геометрия и артистизм в грандиозном масштабе.

— Вглядитесь в это, — негромко процитировал Шон Фейн, вспомнив описание «Келлской книги», сделанное ученым двадцатого века, — и вы проникнете в самый храм искусства. Вы различите замысловатости столь деликатные и тонкие, до того полные узлов и соединений, с такими яркими и свежими красками, что сможете сказать: это работа ангелов, а не людей.

— Наверно, для своих планировок они использовали спутниковые снимки, — прозаично заметил Франц Вандерхелст. — Не думаю, что такое можно осуществить, не видя все это сверху.

— Возможно, — сказал Карло. — Но даже с веревками и кольями можно сделать немало. Простые геодезические приборы — Перегнувшись через обширное плечо Франца, он проследил за извилистой линией горы, образовывавшей шаблон для пышного террасирования. — А кое-что в этом дизайне идет прямиком из геологии.

Он повернулся к Сандосу, который, забившись в угол и не замечая картинок, сосредоточенно вслушивался в радиоболтовню. Чтобы привлечь его внимание, Карло помахал рукой.

— Взгляните на эту новую съемку, Сандос. Что вы об этом думаете? — спросил он, когда тот снял наушники.

Поднявшись, Сандос со стоном потянулся, затем присоединился к Дэнни, Шону и Нико, стоявшим у самой стены, откуда можно было видеть все экраны разом.

— Боже, — ошеломленно произнес он. — Наверно, джана'ата в конце концов решили, что разведение овощей — не так уж плохо.

Некоторое время он завороженно следил, как последовательно сменяющиеся снимки прибавляют в разрешении, показывая в схемах композиций все больше деталей.

— А как это выглядит в инфрасвете?

Джозеба подошел к дисплею «ложного цвета».

— Еще хуже! Взгляните на тепловую характеристику городов. — Он вывел на экран наложение со сравнительными данными, взятыми из библиотеки «Стеллы Марис». — Бог мой. И что это может быть? Тридцатипятипроцентный прирост населения — за два поколения!

— Не преувеличивай, — возразил Дэнни, сделав мысленную оценку. — По моим прикидкам, тепловая прибавка ближе к двадцати девяти процентам — в целом. И нельзя утверждать, что это из-за роста населения. Возможно, изменилась индустриальная база…

— Но послушайте, — сказал Карло. — Вдоль рек возникли новые поселения. И стало больше дорог.

Которые, как он заметил, подстраиваются под особенности местности. Непохожие на дороги римлян, проложенные напрямик из пункта А в пункт Б, но, тем не менее, дороги. Бизнесу это на пользу, подумал Карло.

— В радиоданных есть что-то интересное? — спросил он у Сандоса.

Эмилио покачал головой.

— Торговые котировки, анализ рынка. Прогнозы погоды; урожайность, графики отгрузок. Бесчисленные объявления о встречах! Всё на руандже, — сказал он, протяжно зевнув. — Мне нужно прерваться. От всего этого меня клонит ко сну.

— По-прежнему никакой музыки? — спросил Дэнни Железный Конь.

— Ни одной ноты, — подтвердил Эмилио, покидая мостик.

Почти всю работу по переводу выполнял сейчас он, но у Дэнни была задача потрудней: имелись десятки радиопередач, отправленных с Ракхата — через «Магеллан» — на Землю, копии которых затем переслали на «Бруно»; их требовалось увязать с сообщениями «Магеллана», перехваченными «Бруно» во время полета, и тем, что они сейчас слышали напрямую. Эмилио совершенно запутался в этих временных последовательностях, но Дэнни, похоже, был способен с ними совладать. В содержании передач произошли существенные сдвиги, на что указывала лексика, которую Эмилио прежде не слышал и о смысле которой мог лишь догадываться — и конечно, принимались только обрывки передач. Но даже они демонстрировали ободряющее смешение языков, сообщений, и Эмилио начал думать, что и в самом деле что-то изменилось к лучшему.