Порождение двух миров - GibBenk
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Буригерт встал на дыбы и осторожно сжал кисти.
- Когда наш бой?
- Через пять дней… Я всё еще жду твоего ответа.
- Да. Я покажу ей, что цена ошибки - смерть.
Два дня спустя. Полночь.
Без успешного танца с эртом, Мирель вновь начала искать. Пришлось обливать её ледяной водой и устраивать изнурительные ночные пробежки, чтобы помочь отвлечься от волнений.
На этот раз вместо связок с кирпичами, в качестве дополнительного груза на телеге устроились Молдер и Эан. Эльф демонстративно размахивал кинжалом и пытался объяснить юноше нюансы боя с оружием ближнего радиуса действия. Эймвир молчаливо смотрел то на принцессу, пускающую облака пара в такт своему шагу, то переводил взгляд на звездное небо.
- Мирель, сбавь ход. Я хочу поговорить.
Услышав его, эльф и путовальщик тут же умолкли. Принцесса перешла на шаг.
- Я слушаю, Эймвир.
- Что ты знаешь о Бури?
Она повернула голову к нему в профиль.
- Он из тех, кто следовал Пути Разума. Когда начался переворот, Буригерт вступил в бой с прихвостнями Кейнерта и был серьёзно ранен. Люди отыскали и вылечили его. Он здесь, кажется, уже четыре года.
- Его изувечили не прихвостни, Мирель.
Принцесса замедлилась еще.
- Хочешь сказать, он дрался с самим Кейнертом?
- Да. Так и есть.
- Почему он не рассказал мне об этом?
- Наверное потому, что стыдится того поражения. Бури старается вообще не говорить о том поединке. Ни с кем. Хотя знаешь… Возможно он винит себя за переворот, за то, что не сумел остановить безумного. У Буригерта был шанс предотвратить кровопролитие, но он потерял всё.
Мирель опустила взгляд себе под лапы.
- Теперь ты понимаешь, что наш зеленый эрт имеет личные счеты с Кейнертом. Он ненавидит его всей душой и жаждет мести.
- Бури хочет отправиться в страну летунов?
- Проблема в том, что нет…
Северная встряхнулась, загремев упряжью.
- Раскажи же, в чем дело, Эймвир. Что он задумал?
- Буригерт не верит, что у нас получится вернуть Путь Разума. Не верит, что ты сможешь встретиться с собратьями. Он знает, насколько ты важна для Кейнерта и…
Мирель замерла, резко затормозив телегу.
Ветер гнал по воздуху мелкие хлопья снега. Где-то вдали на грани слышимого крикнула неизвестная птица.
Северная ирэль долго не выпускала пара…
«Что ж, видать, она поняла. По-настоящему поняла!» - подумал охотник.
- Я не верю. Не хочу верить, Эймвир!
- Как и Бури. Он отчаялся и сделает так, чтобы у Кейнерта даже не было шанса заполучить тебя.
- Он хочет сделать что-то со мной во время нашего боя?
- Да. Он убьёт тебя… Убьёт, как только представится возможность.
- Что же это такое? Бури строг со мной, но одновременно так добр. Он обучил меня почти всему, что я знаю… - она посмотрела на черный лес вдали, - Его доброта всегда казалась мне искренней.
- Он искренен. Ты права. Буригерт очень дорожит тобой, именно поэтому не отдаст Кейнерту. Месть, отчаяние и привязанность к тебе слились в нём воедино.
- Он сказал тебе об этом сам?
- Бури дал мне понять, что не верит в наш план. Он не стал говорить о своём решении напрямую, ведь тогда бой придется отменить.
- Но вы не отменяете наш бой!
- Потому что это пока лишь моя догадка. Мальвен считает, что я преувеличиваю. И Коргвин тоже. Но они не говорили с Бури и не смотрели ему в глаза, как я. А я видел в его взгляде решительность, Мирель… - его тон стал зловещим, - Тебе грозит опасность! Дай мне слово, что не позволишь ему убить себя.
Она шумно вздохнула.
- Обещаю.
С тех пор, как Мальвен назначили старшей, Коргвин не задерживался в Арбиен надолго. Это был другой случай. Советник хотел видеть экзаменационный поединок собственными глазами. Он должен запечатлеть в памяти каждый момент, каждое выверенное движение созданной ими машины убийства.
К тому же, интуиция подсказывала ему, что на бой может явиться сам император. Роглан наверняка не стал предупреждать их о своем прибытии, чтобы получить возможность увидеть Арбиен таким, каким он есть без приготовлений.
Мирель и Буригерт встретились на полноценной тренировке лишь за день до экзамена. Оба летуна были словно замкнутыми в себе. Они старались говорить как можно меньше и избегали смотреть друг другу в глаза.
