Контракт - Галина Ландсберг

не гарант преданной работы. «Бандитский» пахан всё просил прямо сейчас дать доступ к проходу на склады, но Вермут был тверд на своей позиции.

- Доложишь, если появится. - Говорил он. - Даже если кто-то отдаленно похожий на неё - сообщи. Место нахождения, численность сопровождения - всё.

- Без балды, начальник. Если хочешь, я прям щас этих кур перевалю - валын у нас больше - ты только скажи. - Хрипел пахан, явно подзадоренный открывшейся перспективой переселения, но разводящий его тормозил.

Нет, ему не нужна бойня раньше времени. Раз его противник решил поиграть, то почему бы и нет?

Мужчина был практически на сто процентов уверен, что Гелла не станет сидеть на станции. Возможно, захочет поймать его тут, а возможно и сбежать сообразит, а последнего допускать Вермут не хотел, как и первого. Он остался дожидаться скорого подкрепления, посматривая на открывшиеся вида этого слишком большого болота.

Гелла

Вода у берега совсем не глубокая, а для него и вовсе как лужа. Он жил на этом болоте ровно столько, сколько себя помнил, а помнил он по большей части именно эту свою ипостась. Монстр, хищник.

Мелких существ сегодня рядом не пробегало и было суждено остаться голодным. Даже единственная жертва, заглянувшая на его территорию, и та куда-то испарилась. Он разогнал громким рыком подбежавших на зов своих сородичей, мол ничего тут нет, трапеза отменяется. Те покружились, понятное дело недовольные таким исходом, но разбежались – каждый в свою сторону, высматривать пищу. Тяжело стало охотиться, когда вся округа узнала, чье именно гнездо образовалось на этом болоте.

Так передвигаться мог только он и его сородичи – быстро, практически бесшумно, а посему, как только он покинул территорию болот, то стал практически совершенно не обнаруживаемым. На секунду он словно совершенно забыл, как становиться невидимым, но воспоминание потихоньку вытягивалось наружу, медленно, как если высасывать из дерева его сок. Он не знал откуда такие умения – они словно были всегда, родные, без которых существование в миг станет более трудным. Жизнь среди… Этих… Как их?

Все для него просто существа, без обозначения и названия. Существа побольше, поменьше; больно ранящие из чего-то громкого и больно кусающие зубами, ходящие на двух ногах и бегающие на всех четверых. Да и сам для себя он всего лишь существо, без названия, но имеющее ясное обозначение – хищник. Откуда взялось это слово он не знал. Оно, как и другие навыки, словно было дано при рождении.

Он остановился, принюхался к окружающему пространству, пошевелив щупальцами в воздухе. Их название он знает, исходя из функции, которую они выполняют. Да… Днем он обычно никуда не выходит, но сейчас почему-то вот решил выйти. Из-за голода? Да, из-за голода, точно. В желудке болит, рычит… Ночь самое лучшее время для охоты – все до единого существа растеряны и заполучить свою пищу становится ещё проще. Двуногих, правда, нет почти, а вот остальных можно найти в избытке. Он любил в особенности тех большетелых существ с толстой колкой кожей – в них крови больше, чем в ком-либо ещё. Поблизости ими не пахло. Плохо.

Вон, неподалеку бродят те четвероногие – целая стая, не самые маленькие, такими он бы мог наесться… Почему идти дальше? Вон же пища и желудок болит! Что же это такое? Не нравится, ох не нравится…

С этого холма он видел и своё болото, и другое дальнее болото, и большие треугольные… Корабли? Да, корабли, это он тоже знал. Какое всё светлое, яркое. В темноте он видит всё это лучше, но при свете тоже как-то… Красиво? Как много сегодня новых слов, хоть они и кажутся отдаленно знакомыми. Раньше они не слишком часто возникали в голове, а сегодня…

Знакомый грохот. С таким звуком двуногие существа кусают на расстоянии, иногда после этих укусов приходится долго залечивать раны… Идти туда? Зачем туда? Там боль, враг! Он инстинктивно зарычал, не соглашаясь идти в те строения, где грохотали выстрелы, но всё равно направился туда. Что-то сегодня с ним не так, совсем. Он знал, что уже стал невидим; медленно, не слышно проскользнул через маленькие строения к строениям побольше и устроился в тени. Дышит громко, но двуногие далеко и не должны его услышать.

Много, совсем одинаковые, что-то кружатся по этому месту от одного строения к другому. Грохочут – видимо кусают кого-то, кто не видим ему. А ведь и они были бы знатной пищей – двуногие существа хоть и не так многокровны как те большетелые, но кровь у них на вкус другая, не так противно воняет и не такая густая. Он присел на одно колено, вцепился руками в землю и выгнулся вперед – жаль, что сейчас не ночь и приходится стараться, чтобы что-то увидеть. Только что, он пытается увидеть? Зачем вообще ему так внимательно рассматривать? Ох…

Нет, они все одинаковые, эти двуногие. Мелкие, с черными головами и кусающими… Оружие? Знакомое слово, теперь он знает, куда его применить. Одинаковые, совсем – тот крайний похож на другого крайнего, а тот пробежавший - точно такой же, как и пробежавший раньше. Зачем ему это знать? Хотя, они вроде разные. Выглядят одинаково, но почему-то разные… Не может понять, не может! Да что ж такое сегодня с ним?!

Почему уходить? Ведь он так долго сюда шел… Здесь пища, много пищи. Они будут кусать, ну и что – он ведь быстр и невидим. А ещё очень силен и может одолеть если не всех, то по крайней мере тех, кто стоит рядом. Нет, не пойдет он обратно, пока не поест! Не надо заставлять, хватит… Смерть? Он так часто дает её другим, всем своим жертвам, когда есть от них уже нечего.

Позади застрекотало оружие, он болезненно зарычал. Укус, укус, укус…

…укус! Гелла широко раскрыла глаза и часто со стонами задышала. Чёрт! Полусидя на земле, она ощупала свою грудь, голову и спину, словно пытаясь найти ранения, которые принадлежали совсем не ей. Нашла только идущую носом кровь.

Ферганец рассказывал как-то, что на этих болотах живут кровососы. Много, целое гнездо, и вывести никто не может. Раньше старались – Борода со «Скадовска» щедро, насколько мог, платил смельчакам, решившим разворошить это «осиное» гнездо, но то было давно и постоянные неудачи спрос на