7000 заговоров сибирской целительницы - Наталья Степанова

Муж отнял удачу?

Из письма: «Я вышла замуж по любви. После моего брака прошло всего два года. Удача оставила меня. Машина разбита, в работе крах, квартира заложена, денег нет. Есть только неприятности, и очень много. Муж говорит, что это он принес мне неудачу. Говорит, что он по жизни такой, где бы ни появился, везде беда. Сперва я говорила, чтобы он не выдумывал, что я его люблю и никогда с ним не расстанусь. Но все чаще думаю о разводе. Мать мужа тоже говорит: „Юрочка мой, как магнит, с детства к себе тянет всякие неприятности“.

Наталия Ивановна, Вы мудрый человек, что делать, может, и вправду от греха подальше уйти?»

Совет могу дать такой. Пусть ваш муж в полнолуние пойдет в три часа ночи в баню. Идти нужно одному, желательно, чтобы, кроме вас, об этом никто не знал. Печь нужно истопить осиной и березой, нельзя добавлять хвойные породы, вымыться нужно девять раз. И всякий раз пусть моется, как в первый раз, и туловище и голову. Обмоется и снова начинает. Прежде чем вылить на себя последнюю воду, пусть скажет:

Кто на моей холке сидел, тот мою грязь выпил и неудачу съел.

Чтобы жена была в доме голова

Как минет ровно месяц со дня свадьбы, пусть невеста выждет тот час, когда мужа не будет в доме. Оденется заново, как под венец (фату, платье и т. д.), поклонится 33 раза и скажет:

Вечная слава Господу нашему, а при мне мой муж раб Божий (имя).

Затем подойдет к супружеской постели и, не снимая свадебного наряда, взобьет руками подушки, перину. Муж всегда будет при жене до самой смерти. Если же кто в тот час в дверь будет стучать, открывать нельзя. Верная примета – жить молодые не будут.

Заговор для обманутой жены, чтобы вернуть мужа в дом

Встать на колени в угол лицом, читать с поклоном заговор на приворот:

На море, на океане, на острове Буяне лежит бел-горюч камень, бел, как грудь жены, имя камню алатырь, алатырь, никем не ведомый. Встану я, раба Божия (имя), крестом благословлюсь, ключевой водой умоюсь со пестрых листьев, со торговых гостей, со попов, со дьяков, с молодых мужиков, со красных девиц, молодых молодиц, с белых грудей, с мужних мудей, с крови человеческой. Из-под того камня алатыря выпущу я силу для приворота и пошлю ту силу могучую моему милому рабу Божию (имя) во все суставы, полусуставы, во все кости и полукости, во все жилы и полужилы, в очи ясные, щеки румяные, в грудь его, ретивое сердце, в утробу, в черную печень, в буйну голову, в руки сильные, в ноги резвые, кровь горячую. Чтобы кровь его кипела и шипела, сердце при мысли обо мне выскакивало, очам бы я застила белый свет. Чтобы раб Божий (имя) тосковал, горевал, в ночь спокою не видал, днем среди людей искал, не мог бы он жить, быть, часа часовать, минуты миновать без меня, рабы Божией (имя). Поднялась бы тоска-кручина из морской пучины, из морской травы-муравы, поднялось бы горе из-за синих гор, из темных лесов, частых ветвей, встань-восстань, печаль-сухота, страсть неугасимая, любовь неутолимая, накинься, набросься на раба Божия (имя), порази его, аки разбойник жертву, вострым ножом, чтобы ни лекарь, ни ведун, сильный мастер-колдун от болезни его этой не подняли, от груди его моей не отняли, чтобы раб Божий (имя) тосковал, горевал по мне, Божией рабе (имя), как мать по дитяти, овца по ягня-ти, кобыла по жеребята. Запираю приворот три девяти тремя замками, три девяти тремя ключами. Слово мое крепко и лепко, как горюч камень алатырь. Аминь.

Сильная присуха

Наговаривать на питье, на еду, чтобы полюбил молодец:

Вельзевул древний, дай мне перстень-ключ открыть дверь, где лежит страшный зверь. Звать его тоска. Отпущу его и пошлю его на раба Божия (имя). Пусть он по пятам за ним ходит, тяжелой тоской изводит. Вельзевул рогатый, ты главный Сатана, тебе сила зло творить дана, наклоню к тебе свои мощи, выпрошу у тебя помощи, отдай мне сердце раба Божия (имя). Аминь.

Чтобы навсегда отвернуть мужа от любовницы

Стирайте его вещи, а последнюю воду заговорите, обмойте этой водой ноги и вылейте под женское дерево. Читают так:

Встану, благословясь, выйду, перекрестясь, из своего дома, из всех дверей, из последней двери к воротам и от всех ворот к синему морю, широкому приволью. Там стоят 12 братьев, у всех есть 12 жен. Выкрикну, вызову их имена: одна – тоска, вторая – сухота, третья жена – сердечная маята, четвертая – головная боль, пятая – душевная хворь, шестая – хотенье, седьмая – мученье, восьмая – стоячка, девятая – неспячка, десятая – скукота, одиннадцатая – горячая кровь, двенадцатая-ярая любовь. Ой вы, бесовы 12 жен, пусть раб Божий (имя) будет моей статью удивлен, моим умом уязвлен, заговорным словом этим покорен, пленен на ныне, на вечно и бесконечно. Напустите вы, жены, ему печаль-тоску, чтобы он обо мне, Божией рабе (имя), тосковал, скучал, громким голосом кричал, не мог без меня минуты жить, секунды быть, ни дня дневать, ни одной ночи миновать: ни при Луне ясной, ни при Солнце красном. Утром бы чуть свет вставал, на ум-разум мое имя брал, скучал, тосковал, дурным голосом кричал. Пусть ему другая девица будет казаться страшной тигрицей, как огненные часты, сова головаста, а я была бы ему в жаркий полдень – водой, в сильный голод – едой. Будьте же, все мои слова, сильны, крепки, прилипчивы. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Ныне и присно и во веки веков. Аминь.

От оморочки в замужестве

Чего только в мире не происходит, чего только не бывает. От иных историй волосы дыбом встают.

Вот, например, какая история произошла с Машей Стрельченко (имена и фамилии изменены).

В семье Стрельченко Машенька была четвертым, но единственным ребенком, так как трое детей, родившиеся до нее, умерли еще в младенчестве, не дожив и до одного года.

Когда Маша родилась, все в доме над ней буквально тряслись. Все – это две няни, а впоследствии гувернантки-воспитательницы и, естественно, мама и папа.

Родители Маши были состоятельными и интеллигентными людьми. Отец Маши был академик, мама – приват-доцент. Девочку они страшно баловали, и ей абсолютно ни в чем не было отказа. К счастью, на нее это плохо не повлияло. Она училась только на пятерки, сперва в школе, а потом в престижном вузе, и выучила два иностранных языка, с удовольствием занималась музыкой и рисованием.

Родители безумно любили свою дочь и, естественно, видели ее в своих мечтах только благополучной. Поскольку финансовое благополучие они могли обеспечить своей дочери сами, оставалось подумать только о подходящей для нее партии, то есть о женихе.

Девушкой она была очень красивой, и вполне естественно, что парни обращали на нее внимание, но это, как казалось Амалии Петровне, было все не то. У Машеньки муж должен быть самый-самый!

Впрочем, сама Маша не любила, когда этот вопрос при ней обсуждали.

Шло время, и возможно, что в судьбе Маши все сложилось бы именно так, как мечтали ее родители, если бы судьба несколько не изменила свой ход событий.

У Стрельченко умерла повариха – тетя Капа, которая прослужила у них без малого сорок лет.

Амалия Петровна подала заявку на повара в сервисную службу, предоставляющую поваров, домработниц и садовников.

Хозяйка очень переживала, как бы ей не прислали ленивую, неумелую молодую вертихвостку. Однако пришла пожилая женщина, которая показалась ей спокойной и учтивой.

– Ваши рекомендации от фирмы, – попросила Амалия Петровна.

– А у меня их нет, – ответила, улыбаясь, женщина, – я сама по себе. Видите ли, я очень хорошо знала вашу повариху Капу: мы с ней жили в одном подъезде. Она всегда очень хорошо отзывалась о вас и вашей семье, вот я и подумала, что, возможно, смогу вам ее заменить. Конечно, у меня нет поварского образования, но готовить я могу хорошо, по-домашнему. Я не склочница, сплетнями не занимаюсь, чужого никогда не возьму. Повышения платы требовать не стану. Могу недельку поработать бесплатно, чтобы вы могли решить, подойду я вам или нет.

Говоря это, Шура (так назвалась новоявленная повариха) спокойно и вежливо улыбалась, и Амалия Петровна сразу почувствовала облегчение от того, что проблема решилась сама собой. И выходило-то все как гладко: во-первых, не молода и не вертихвостка, во-вторых, знала их прежнюю повариху, а это тоже как-то сближало. Да и ее готовность поработать бесплатно явно говорило о бескорыстии человека.

Так Шура вошла в их дом, а с ней вошла беда, о которой Амалия Петровна и не подозревала. Готовила Шура не просто хорошо, а изумительно. Шанешки, пироги, расстегаи, заварные крендели с миндалем и изюмом просто таяли во рту. Мясо всегда было сочным, с нежной, аппетитной корочкой. Супчики были прозрачны, с островками золотистого жира и пахли изумительно. Блюда в меню ни разу не повторялись.

У Шуры было какое-то природное чутье на желание и аппетит хозяев. В общем, она абсолютно всем в семье угодила. Хлеб в булочной не покупали, так как Шура пекла его сама, и все удивлялись, какой он душистый, ноздреватый и вкусный.