Темный покровитель - М. Джеймс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она встает, застегивая бикини за спиной, как раз в тот момент, когда входит сотрудник с подносом с завтраком. Я так сосредоточен на Джии, что чуть не подпрыгиваю от неожиданности при виде другого человека, завтрак совершенно забыт в моей зацикленности на великолепной, обнаженной жене.
Ты должен начать думать обо мне как о своей жене. Ее слова доносятся до меня, когда чувство вины за то, что я засмотрелся на нее, пускает корни, и я изо всех сил стараюсь отогнать его, чтобы принять во внимание ее слова. Какая-то часть меня понимает, что она права. Она молода, и это создаст свои проблемы в наших отношениях, но она не ребенок. И она не заслуживает того, чтобы с ней обращались хуже, чем с женщиной, которой она является только потому, что я чувствую вину за свой выбор.
— У тебя такой вид, будто ты о чем-то напряженно думаешь, — поддразнивает Джиа, выходя и ожидая, пока завтрак будет поставлен на стол, прежде чем занять свое место. Она приподнимает бровь. — А ты не собираешься присоединиться ко мне?
Она сделала это специально. В этом нет никаких сомнений, когда ее рот кривится в небольшой ухмылке, а взгляд опускается к моим коленям, пока она ждет, что я встану с шезлонга и присоединюсь к ней за столом. Если я встану прямо сейчас, то она не сможет не заметить толстый контур моего члена в шортах. Не помогает и то, что она еще не надела сарафан поверх своего бикини. Она выбрала изумрудно-зеленый, как будто поняла, что он мне нравится больше всех. Этот цвет идеально сочетается с ее загорелой, оливковой кожей и темными волосами, и от одного взгляда на нее мне становится больно.
Джиа, как ни в чем небывало, наливает в фужер апельсиновый сок и шампанское, а на свою тарелку кладет яичницу, копченый лосось и булочку. Она снова поднимает на меня взгляд, и в уголках ее рта все еще мелькает маленькая улыбка. Я стискиваю зубы, заставляя себя перестать думать о пульсации между ног, поднимаюсь на ноги и иду к ней.
Она ничего не говорит, но я не упускаю из виду, как ее взгляд скользит по моим шортам, а затем возвращается к еде.
— Так чем ты хочешь заняться сегодня? — Невинно спрашивает она, когда я сажусь и тянусь за мимозой.
Сейчас я могу думать только об одном. Я поджимаю губы. Я не намерен говорить ничего даже близко похожего на это. Во-первых, я не знаю, готов ли я отказаться от своего настояния на том, чтобы наша супружеская постель оставалась холодной, кроме как для того, чтобы завести детей. Я не уверен, что готов допустить, чтобы вожделение, которое я вчера испытывал к Джии, стало приемлемым чувством по отношению к моей жене, или что я готов позволить себе испытывать подобное желание полностью, а не тогда, когда я уже не смогу держать его на поводке. И, во-вторых, Джиа не об этом просила вчера вечером, когда говорила о сегодняшнем дне.
— Боюсь, планирование дней отпуска — не моя сильная сторона, — язвительно говорю я, потянувшись за апельсиновым соком. — Но я открыт для идей. — Я наливаю немного в свой бокал и добавляю шампанское.
— А как насчет всего этого? — Джиа указывает на виллу вокруг нас, и я смеюсь.
— Ну, один из плюсов нашего образа жизни в том, что, что бы ни нужно было сделать, всегда найдется кто-то, кого можно нанять для этого. Мой помощник и очень хороший турагент собрали портфолио идей и прислали их мне, а я одобрил то, что, по моему мнению, тебе понравится — виллу, обслуживание в номерах, все это. Я сказал им, чтобы они не жалели средств, — добавляю я. — Я хотел, чтобы это стало для тебя незабываемым опытом, Джиа, независимо от причин, по которым мы уехали. Я велел им заказать все самое лучшее из того, что было доступно.
Джиа одаривает меня странной полуулыбкой.
— Это мило, — мягко говорит она. — Все, что ты запланировал сам, значило бы очень много, знаешь ли. Все это прекрасно, потрясающе, и я определенно никогда не испытывала ничего подобного. Но я хочу, чтобы мы оба хорошенько подумали о сегодняшнем дне.
— Сначала ты. — Я возвращаю ей улыбку. — И мы можем подкидывать друг другу идеи. Как насчет этого? — Я вижу, что у нее их полно, и, по правде говоря, я не планировал заниматься чем-то большим, чем просто наслаждаться виллой по вечерам и работать.
— Ты говорил, что никогда раньше не был в отпуске, — признает Джиа, качая головой. Наклонившись вперед, она поджала губы, зачерпывая вилкой кусочек лосося и яичницы. — Я подумала, что сначала мы могли бы прогуляться по рынку. Я была там в свой первый день здесь, и это очень весело. Много уникальных продавцов, интересных продуктов и все такое. А потом мы могли бы спуститься на пляж, немного полежать, искупаться. Когда мы будем готовы к обеду, мы можем пойти в один из прибрежных ресторанов… в другой, — быстро добавляет она, видя, как мой взгляд темнеет при воспоминании о баре, в котором я нашел ее вчера. — Пообедать и выпить, может быть, пройтись по некоторым магазинам. А потом, после ужина, мы могли бы снова пойти в один из баров. Предположительно, там есть живая музыка и танцы. Это может быть весело. Давненько я не ходила на танцы, — добавляет она. — С тех пор как в последний раз ходила на гала-ужин с отцом, а это было, кажется, целую вечность назад. Да и вообще все эти вечеринки такие душные. Мне кажется, что здесь все будет по-другому. Более расслабленным.
Я чувствую еще одну смутную вспышку паники. Танцы в баре на берегу моря звучат настолько неправдоподобно, что я даже не могу себе этого представить. Но я вижу, как загораются глаза Джии, когда она рассказывает о своих идеях, и понимаю, что не хочу ее разочаровывать. На самом деле мне хочется согласиться с ее идеями, просто чтобы проверить, будет ли это так весело, как ей кажется.
— Я не могу придумать, что добавить. Но все, что вы предложили, звучит как все самое лучшее, что мы могли бы здесь придумать. Я не против.
Улыбка Джии становится шире, совсем чуть-чуть, и я чувствую, как что-то переворачивается в моей груди. Мне нравится заставлять ее улыбаться, понял я. Мне нравится делать ее счастливой. И
