Ученик воина. Игра форов - Лоис Буджолд

— Почему? Разве его агент больше не присылает донесений?

— Дело не в этом. Капитан Иллиан взят под стражу.

— Что?!

— Ждет суда. Он проходит по твоему делу о заговоре.

— Абсурд!

— Ничуть. Все очень логично. Моим противникам стало гораздо легче бороться со мной, когда они лишили меня глаз и ушей.

Форхалас кивнул, словно говоря: «Да, я и сам поступил бы так же». А Майлз покраснел от стыда — то ли за себя, то ли за императора.

— Ничего, — сухо усмехнулся отец. — Ему не повредит побыть несколько дней по ту сторону решетки. Весьма поучительный опыт. Но он, конечно, на тебя сердит.

— Проблема в том, — как-то отстраненно проговорил Грегор, — что неизвестно, кому служит капитан Иллиан — мне или моему премьер-министру.

В глазах императора, в каждом его жесте сквозила неуверенность.

— Тот, кто служит мне, служит вам, — напомнил граф Форкосиган. — Ручеек опыта каждого из ваших подданных вливается в широкую реку государственной власти. А вы — устье этой великой реки.

Никогда еще из уст отца Майлз не слышал ничего более близкого к лести. Значит, он действительно встревожен не на шутку.

— Вы несправедливы к Саймону Иллиану, подозревая его, — продолжал Форкосиган. — Он верой и правдой служит вам, как до того служил вашему деду.

«Интересно, что я за приток в этой гидросистеме? — размышлял Майлз. — Некоторые из моих наемников  способны изрядно подпортить чистоту воды». Он взглянул на отца.

— Вы спрашиваете, что там произошло?

Теперь перед ним возникла новая трудность: с чего начать? Быстро восстановив в памяти хронологию событий, Майлз решил выбрать отправной точкой встречу с Ардом Мэйхью на Колонии Бета. Пришлось, конечно, упомянуть и об обстоятельствах знакомства с Базом Джезеком. Услышав это имя, отец поморщился, но ничего не сказал.

После этого пошло уже легче: блокада, высадка, битвы. Майлз так увлекся рассказом, что при описании одного из эпизодов кресло императора стало оссеровским флотом, Генри Форволк — капитаном Тангом, а отец — сразу всеми пеллианами…

Гибель Ботари. Граф Форкосиган слушал, погрузившись в себя, но потом сказал:

— Что ж… Теперь он избавлен от страшного груза и обрел покой.

Майлз покосился на императора и решил умолчать об откровениях инженера Висконти касательно принца Зерга. Судя по быстрому одобрительному взгляду, которым наградил его отец, это было правильно.

К тому моменту, как он приступил к последним страницам своего повествования — снятию пеллианской блокады, — Грегор слушал его, восхищенно открыв рот, да и глаза старого графа Форкосигана выражали явное удовольствие. Но едва Майлз добрался до встречи с Айвеном и тех выводов, которые он сделал, услышав рассказ кузена, как раздался знакомый сигнал часов. Майлз расстегнул карман и достал фляжку.

— Это еще что такое? — отец даже привстал с места.

— Нейтрализатор избытка желудочного сока. Не желаете? — вежливо предложил он.

— Благодарю, не откажусь, — отец отпил из фляжки с таким серьезным видом, что Майлз засомневался, шутил ли он.

История близилась к завершению. Он кратко и четко обрисовал причины, вынудившие его прибыть на планету тайно, указав в качестве основной необходимость застать врасплох Хессмана и Фордрозу. Айвен подтвердил рассказ своими свидетельскими показаниями. Бледные щеки Грегора покрылись румянцем мучительного стыда. «Извини, что мне пришлось открыть тебе глаза, — подумал Майлз, — но ты среди нас единственный, кто не может позволить себе роскошь удобных иллюзий. И ты еще предполагал, что я хочу занять твое место — Боже упаси!»

Наконец Майлз умолк. Император сидел, а граф Форкосиган поглядывал на сына удивленно, печально и задумчиво.

— И все-таки, — заговорил Грегор, — для чего еще могло вам понадобиться сколачивать такой большой флот, как не для завоевания трона — если не на Барраяре, то на какой-нибудь другой планете?

— Ваше величество, — тихо сказал Майлз. — Вспомните — когда мы зимними вечерами играли в императорском дворце, я всегда был верным Форталией. Вы, знающий меня с детства, — как вы могли усомниться в моей преданности? Наемники Дендарии — это, если угодно, одно сплошное недоразумение. Я никогда не замышлял ничего подобного — все получилось само собой, в то время как я старался выпутаться из трудного положения, в которое угодил совершенно случайно. У меня всегда была единственная мечта — стать офицером и служить Барраяру так же, как отец. Но когда оказалось, что цель эта для меня недостижима, я решил хоть чего-нибудь добиться, чтобы, — Майлз поднял взгляд на отца, — чтобы посвятить ему свою жизнь. — Он пожал плечами. — И опять у меня ни черта не вышло…

— Я всего лишь кусок плоти, мой мальчик, — хрипловато сказал граф Форкосиган. — Я недостоин такого щедрого подарка.

В этот миг Майлз начисто забыл о предстоящем суде — он закрыл глаза и весь ушел в мысли о чем-то сокровенном, спрятанном в глубине души. Грегор, выросший без отца, смущенно отвернулся. Граф Форхалас тоже опустил взгляд, как будто стал свидетелем сцены, не предназначенной для его глаз и ушей.

Но вот император пошевелился и робко положил руку на плечо своего верного слуги и защитника, бывшего имперского регента, графа Эйрела Форкосигана.

— Я тоже всегда стремился служить Барраяру, — сказал он. — Мой долг — вершить справедливость. Но сейчас у меня едва не получилось наоборот.

— Ты попал в компанию бесчестных людей, мой мальчик, — очень тихо произнес граф Форкосиган. — Такое может случиться с каждым. Главное — извлечь из этого урок.

Грегор вздохнул.

— Помнишь, Майлз, как мы с тобой играли в «стра-то»? Ты всегда выигрывал, хоть я и неплохо знал твою тактику — но постоянно сомневался в том, что знаю.

Майлз опустился на колено и склонил голову.

— Какова будет воля вашего величества?

— Дай Бог, чтобы меня всегда окружало побольше таких заговорщиков, как вы. — Грегор повернулся к аудиторам. — Что скажете, милорды? Согласны ли вы, что обвинение Фордрозы в корне ложно? И готовы ли засвидетельствовать это перед пэрами Барраяра?

— Я буду счастлив это сделать! — воскликнул Генри Форволк. После захватывающего рассказа о дендарийских наемниках кадет-второкурсник буквально влюбился в Майлза.

Но граф Форхалас был так же холоден и невозмутим.

— Обвинение в заговоре с целью узурпации трона беспочвенно, — согласился старик. — И я, безусловно, буду об этом свидетельствовать. Но существует и другая статья: сам лорд Форкосиган признал себя виновным в нарушении закона Форлопулоса. А это как раз и приравнивается к государственной измене.