Драконья буря (ЛП) - Далтон Сара

Стефан следил за его шагами по наклонным камням. От стонов заключенных у него по спине побежали мурашки, но он продолжал идти. Стражи в подземелье поклонились, когда он прошел мимо них. Слухи о его полуночном исследовании Крепости Несры наверняка распространятся среди слуг и шпионов в замке. Пусть говорят. Пусть удивляются. Пусть поверят, что он был чем-то большим, чем больной король со шрамами.

Вонь подземелья вынудила Стефана прикрыть нос рукавом халата, но он шагал глубже в недра замка. Затем он прошел в пустую комнату, примыкающую к тюремным камерам. Он не был в этой части замка с детства. Он вспомнил, как однажды один из советников его отца привел сюда молодую служанку. Мысль об этом вызвала у него желчь.

— Подождите снаружи, — приказал он страже.

Они повиновались, встали на страже у дверей. Стефан закрыл дверь и прошел вглубь пустой комнаты. Когда-то она использовалась для хранения, а до этого была дополнительной камерой. Теперь она была пустой, не использовалась. Но было одно скрытое применение, о котором Стефан был уверен, мало кто знал. Его отец мог знать. Возможно, его дедушка тоже знал.

Стефан потянул свободный камень и бросил его на землю. Он сунул руку в отверстие и нажал рычаг. Появился дверной проем, открывающий секретный проход. Прежде чем пройти в коридор, Стефан оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что стражи не наблюдают за ним. Дверь была плотно закрыта.

Он проскользнул в узкое пространство и протиснулся в коридор. Ему пришлось повернуться боком, чтобы он не застрял между двумя каменными стенами, обе были мокрыми от влаги. Выйдя из проема, он смахнул паутину с волос и одежды. Затем он поднял лампу и огляделся.

Да, это место оставалось таким же заброшенным, как и прежде. Идеально.

Стефан был в той части замка, которая должна быть рвом. Вместо этого над его головой лежал ров, на землю капало. Он шагнул вперед, раскинул руки и позволил воде брызгать ему в лицо. Здесь он мог быть кем угодно, кроме короля. Он мог быть мальчиком. Он мог быть Стефаном. Он мог быть самим собой.

Внезапно он позволил своему внутреннему существу высвободиться. Он позволил чувству чистой свободы выйти на поверхность. Но была проблема. Наплыв удовольствия длился всего доли секунды. Он закрыл глаза, чтобы принять форму дракона. Потом открыл их и посмотрел на свои руки. Человеческие руки.

Почему он не смог измениться?

Стефан попытался снова, собрав как можно больше своего огня. Он почувствовал бурление в животе, такое же, какое он чувствовал во сне, когда собирался выпустить струю пламени. Он был так близок к тому, чтобы выпустить свою истинную природу, но не мог измениться. Он смотрел в потолок с отвращением и стыдом. Драконья часть была единственной силой, которая у него осталась.

И она исчезла.

6

РЕВА

Рева посмотрела на свой костюм и вздохнула. Не такой наряд она носила как леди, но она уже и не была леди. Она вспомнила, как бегала по Крепости Несры, желая, чтобы она не была дворянкой, чтобы она могла одеваться, как хочет, и распускать волосы. Нужно быть осторожнее с желаниями.

Карина стояла рядом с ней, ожидая возможности выбежать в открытый круг в центре толпы нетерпеливых зевак. Девушка повернулась и подмигнула Реве, и Рева не могла не улыбнуться. Но с другой стороны нервная Эмилия совсем не улыбалась.

Они догнали Эмилию в лесу за пределами башен. Девочка была с родителями, тряслась и боялась. Но семья фермеров сразу узнала в Реве девушку, которая приходила с отцом собирать колокольчики.

Рохеса считала глупостью то, что Рева открылась фермерам, но Рева доверяла им. Она доверяла им, потому что ее отец всегда считал их хорошими людьми, а ей нужно было верить, что хорошие люди все еще существуют в Эстале.

Анита заплакала, увидев Реву, и схватила ее, прижав лицо Ревы к своей груди. Она плакала от радости, но и от печали, потому что все знали, что лучше для Эмилии. Было бы лучше, если бы Эмилия рассталась с родителями и ушла с Ревой и ее подругами. Да, их жизнь не была легкой. Они не жили в роскоши и безопасности, но родители Эмилии были слишком стары, чтобы убегать от Сестер. Им нужно было вернуться на свою ферму. По крайней мере, так у Эмилии будут дракон, оборотень, пантера и маг воды, чтобы защитить ее.

И теперь, когда Рева смотрела, как Рохеса и Лотти разыгрывают пародию, где они сражаются в роли старых королей-драконов Дреака и Эсто, она не могла думать ни о чем, кроме слез на глазах Аниты. Но, по крайней мере, это отвлекло внимание от записки, которую она нашла среди своих вещей. Ей было не по себе, и она оглянулась, чтобы убедиться, что никто не наблюдал за ней. Каждый раз, когда она думала об этом, по коже пробегал холодок.

Толпа взревела от смеха, когда Рохеса изобразила травму и рухнула на пол.

— Удар! Попало! Огонь сжег мои ресницы. Стойте, у драконов есть ресницы? — она схватилась за лицо, глядела в толпу и ждала смех.

Лотти уперла руку в бок, нарисованная чешуя мерцала в теплом вечернем солнце.

— У них чешуя, дурочка. Вставай и сражайся. Ты дракон или мышь?

— Думаю, я уже хочу быть мышью.

Рева хихикала. Рохеса, полная сюрпризов, оказалась отличным комиком. Она строила толпе лица, и жители сгибались от хохота.

Когда пародия закончилась, Рохеса и Лотти поклонились толпе, а Эмилия прошла со шляпой, принимая пожертвования от желающих. Им удалось выпросить у толпы несколько медяков. Затем Рева и Карина должны были выступить в роли короля Митрина и Стефана Змея. Это было одно из их самых хорошо принимаемых выступлений. Стефан Змей плакал над трупом своего отца, и призрак его отца качал головой из-за того, что Стефан был королем. Карина блестяще сыграла Стефана как хнычущего, сопливого мальчугана, а Рева низким голосом подражала королю Митрину, отчаянно ворча о состоянии Эсталы в руках Стефана. Это было представление, которое они не могли делать в больших деревнях, так как оно привлекало слишком много внимания, но оно всегда приносило хорошие деньги, поэтому они продолжали давать его в маленьких деревнях.

В конце, они спели старинную народную песню о магии Эсталы, как передышку от более шумных сценок. Рева смотрела в толпу, когда пела. Они не осмеливались выступать слишком близко к Башням Авалона, но все еще находилась в пределах побережья Фиурин, где когда-то правила ее семья. Ее глаза скользили по лицам в толпе, отчасти из-за страстного желания увидеть кого-то, кого она знала, отчасти из-за страха. Что, если они сообщат Сестрам о ее местонахождении? Что, если они сообщат королю?

Ее спина напряглась, и она чуть не пропустила ноту, когда увидела суровое лицо, пристально смотрящее на нее из толпы. Ее взгляд вернулся к этому лицу, но оно изменилось. Ее тело расслабилось. Это была не Сестра Валерия. Сестра Валерия умерла. Рева закрыла глаза, женщины вместе спели последний куплет. В каждом сне ночью было лицо сестры Валерии. Она снова и снова наблюдала, как Сестра умирает.

Когда она открыла глаза, в них были слезы.

Рева не оплакивала кончину врага. Она оплакивала девушку, которой была до того, как своими руками убила сестру Валерию. Она стала убийцей. Она никогда не сможет убрать это.

Эмилия пронесла шляпу через толпу людей, и туда бросили несколько медяков. Рева знала, что сегодня они не получат много. Она видела лохмотья здешних людей. Это были бедняки. Она видела, как многие из них сопели, кашляли и чихали. По королевству ходили болезни, и люди говорили о чуме. Это было не самое подходящее время для путешествия по деревням, но куда еще им было идти?