Диктаторы обмана: новое лицо тирании в XXI веке - Сергей Маратович Гуриев

страх; некоторые диктаторы страха занимались промыванием мозгов граждан. Диктаторы обмана действуют тоньше: меньше агитации и пропаганды, больше рекламы и маркетинга. Содержание их речей тоже отличается от риторики диктаторов прошлого. Тираны XX века ценили агрессивную образность (можно вспомнить «отравленный кинжал» Саддама). Диктаторы обмана говорят спокойным языком грамотных профессионалов, иногда с легким налетом социализма или национализма.

Если факт удобен, они его присваивают. Если факт неудобен, они заставляют СМИ по мере возможности его скрывать, а если сделать это не удается – оправдывать. Во всем плохом виноваты внешние условия и враги. Любые неудачные результаты преподносятся как нечто, что у других вышло бы намного хуже. Правлению диктаторов противопоставляется предельно отталкивающая псевдоальтернатива, подобранная так, чтобы на ее фоне диктатор выглядел бы привлекательнее. Лояльные журналисты очерняют любых политических противников диктатора, который последовательно формирует восприятие реальности и конструирует общественную повестку в своих интересах.

Когда это срабатывает, диктаторов обмана скорее любят, а не боятся. Даже оппоненты Чавеса признавали его популярность, а рейтинг одобрения Путина за 20 лет ни разу не опустился ниже 60 процентов. Но любят диктаторов далеко не все. В современных обществах, как авторитарных, так и демократических, люди делятся на две группы. Первая группа – это информированный класс: прослойка образованных граждан, свободно ориентирующихся в медиапространстве и контактирующих с внешним миром. Члены этой группы знают, как находить и распространять политически значимую информацию. Они могут быть кооптированы властями, но обмануть их сложно. При диктаторских режимах информированные граждане видят политического лидера насквозь, понимают, что он преследует исключительно свою выгоду и намного менее компетентен, чем об этом рассказывают государственные СМИ. Они бы хотели сменить его на кого-то получше, но их слишком мало – и они слишком слабы, чтобы это сделать. Информированным нужна помощь остальной части общества – народа48.

Основная цель диктатора обмана – не допустить, чтобы информированные подорвали его популярность и мобилизовали широкие массы против него. Но как? Если казна полна, диктатор может склонить своих критиков к сотрудничеству, покупая их молчание или даже нанимая для производства пропаганды. В путинской России и назарбаевском Казахстане прорежимные телевизионные каналы приглашали на работу талантливых выпускников вузов. Другие автократы – от Альберто Фухимори в Перу до Виктора Орбана в Венгрии – подкупали частных медиамагнатов откатами, доступом к сенсационным материалам и госконтрактами на рекламу. При нехватке денег диктаторы подвергают информированных и их каналы распространения информации цензуре. По мере снижения цен на нефть в России и в Казахстане начали падать темпы роста и государственные доходы – так что давление на прессу усилилось. Фактически большинство диктаторов занимаются понемногу и тем, и другим: одних критиков дешевле заставить молчать, других – купить.

Интересно, что полную цензуру устанавливать необязательно. В диктатуре обмана слишком жесткие ограничения свободы прессы могут оказать диктатору медвежью услугу. Правителям удобнее, чтобы граждане считали СМИ относительно свободными. Ведь диктатор заинтересован в том, чтобы цензурировать сам факт цензуры. Диктаторы страха сжигают книги и запрещают частные газеты, а диктаторы обмана просто выталкивают любую критику на периферию, оставляя себе центральные каналы распространения информации49. Им безразлично, как интеллектуалы отзываются о них в частных беседах, да даже и на публике, если аудитория небольшая. И пока аудитория остается небольшой, диссидентам позволено иметь свои маргинальные журналы, программы на кабельных каналах и иностранные газеты. Власти по-настоящему важна только массовая поддержка. Чтобы разобщить народ и информированных, диктаторы оскорбляют последних, ставят под сомнение их мотивы, навешивают на них ярлыки предателей и снобов и стремятся направить против них народное негодование.

Получив поддержку масс, политический лидер использует свою популярность для консолидации власти. Это второе правило диктатуры обмана. Популярность – нестабильный актив, он может расти и падать. Значит, его надо частично инвестировать в другие рычаги контроля. Чтобы превратить его в высокие рейтинги, диктатор обмана проводит выборы и референдумы, а победив на них с подавляющим преимуществом, предъявляет мандат на изменение политических и правовых институтов. Он проводит конституционную реформу, вводит в состав судов и регулирующих органов преданных людей и перекраивает избирательные округа, чтобы выстроить вокруг себя буфер политических институтов.

Третье правило – притворяться демократом. Сегодня значительное большинство граждан практически в любой стране, вне зависимости от ее истории и политической системы, предпочитают демократию50. Мировое сообщество либеральных государств и международных организаций продвигает идеи народовластия. Те автократы, которые продолжают править с помощью страха, эти идеи отрицают. А вот диктаторы обмана, напротив, делают вид, что принимают демократию с распростертыми объятиями. Конечно, для многих внешних наблюдателей подобное лицемерие совершенно очевидно; но немало и тех, кто внутри страны и даже за ее пределами его не замечает.

В XX веке диктаторы страха часто закрывали свои границы, затрудняя перемещение людей и информации. Диктаторы обмана открывают границы – и это четвертое правило. Периодически они вводят ограничения для иностранных СМИ, но чаще с одобрением относятся к потокам людей, капитала и данных, используя их для извлечения прибыли. Они добиваются членства в международных организациях, чтобы изнутри подрывать нежелательные для себя инициативы. Потенциальных сторонников на Западе они завоевывают целенаправленной интернет-пропагандой, а активных противников травят или взламывают. Кроме того, они используют непрозрачную инфраструктуру оффшорных компаний и банков для обеспечения сохранности своих денег и кооптации западных элит.

Последнее, самое важное правило – избегать жестких репрессий, или, по крайней мере, скрывать или камуфлировать их. В современных обществах насилие обычно дискредитирует государственного лидера. Для диктатора обмана явное насилие против народа – симптом несостоятельности. Если модель работает и правитель популярен, терроризировать обывателей нет необходимости, более того, это контрпродуктивно, так как террор вредит образу просвещенного и заботливого лидера.

Это не значит, что все диктаторы обмана – пацифисты. В гражданских войнах или межэтнических конфликтах они не знают жалости. (Собственно, и демократии при наличии военной угрозы часто действуют жестко, как, например, Индия в Кашмире.51) В Перу Фухимори беспощадно расправился с маоистами из партизанской организации «Сияющий путь». Вторая чеченская война, которую Путин развязал в 1999 году, унесла тысячи жизней52. Если где-то население исторически настроено против небольших национальных меньшинств (особенно тех, которых легко обвинить в терроризме), устраивая на них гонения, диктаторы обмана могут набрать дополнительные очки. Кроме того, они периодически преследуют журналистов, не давая им выполнять свою работу. И всякий раз диктаторы стараются скрыть свое участие в репрессиях или завуалировать их цель. Они арестовывают людей, пишущих о них критически, не за критику, а по сфабрикованным обвинениям в неуплате налогов, мошенничестве или – что еще проще и эффективнее –