Первый всадник - Джон Кейз

Вместо того чтобы проявить сочувствие, зануда оскорбился. Энни нарушила неписаное правило: новичок не должен перебивать, когда его просвещает профессионал. Даже если новичком окажется прославленный ученый, от него требуется пусть не полное подчинение, но безоговорочная вежливость.

У Энни вырвался нервный смешок, но она не сдалась:

— Послушайте, меня-то не надо пугать снежной слепотой. Со мной она уже случалась.

— Неужели?!

— Да. На горнолыжном курорте. Я уронила очки с подъемника. — Боже! Не хватало только выставить себя полной дурой. — На самом верху я некоторое время вообще ничего не видела.

— Поймите, — ледяным тоном ответил физик после секундной паузы, — ваш опыт — ничто по сравнению с настоящей снежной слепотой. Я говорю не о краткосрочном нарушении ориентации, а о невыносимой, мучительной боли, как будто в глаза насыпали битого стекла. Можно лишиться зрения на несколько дней, если не недель.

На секунду воцарилась тишина — и снова по комнате разнеслась барабанная дробь, хотя и чуть медленнее.

— Мы поняли, — нетерпеливо заявил Киклайтер.

— Прекрасно. — Физик снял очки — вокруг его глаз остались красные круги — и потянулся к защитной маске. — Пункт пять. Когда температура падает ниже, чем…

— Извините, — вмешался Киклайтер, — это, разумеется, не мое дело, но разве вам не придется все это повторять, когда приедет корреспондент? Может, разумнее пока отложить инструктаж? Ведь ему зрение и прочее потребуется не меньше, чем нам.

— Какой еще корреспондент? — сверкнул глазами зануда, и Энни подумала: «Все. Он нас ненавидит».

— Некий Дейли…

Раздался стук в дверь, и, не дожидаясь приглашения, вошел тощий белесоватый человек, главный из физиков, как с трудом припомнила Энни.

— Марк, закончишь инструктаж на борту, — приказал он. — Надвигается сильный шторм. Капитан говорит, если не отплыть через пару часов, придется еще дня три тут сидеть.

— Отплываем? — переспросил Киклайтер. — Но…

— С этим к капитану, — отрезал океанолог. Насладившись произведенным эффектом, он объявил: — Двадцать минут на сборы — и на улицу! К гостинице подъедет автобус.

Физик Марк уже запихивал оборудование в огромную синюю сумку.

— А как же Фрэнк Дейли? — не выдержала Энни.

— Кто это такой? — переспросил Марк.

— Наш репортер, — объяснил Киклайтер.

— Мы же договорились! — воскликнула Энни. — Господи, ведь ему сюда через полмира лететь!

Марк выпрямился и с жизнерадостной улыбкой забросил сумку на плечо.

— Кто не успел, тот опоздал.

— Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь, — буркнул Киклайтер. — Он нам нужен, как больной зуб.

Марк понимающе хмыкнул и вышел, а Энни задумалась. Есть ли предел иронии судьбы? Еще вчера утром пришлось смириться с мыслью, что от репортера не отвертеться. Теперь же, когда он прилетит в Мурманск, «Рекс мунди» будет уже в открытом море.

Полчаса спустя Энни стояла у ворот гостиницы, ожидая автобус. В теплом недвижном воздухе висела непонятная угроза, не способствовавшая хорошему настроению.

Попытки дозвониться до Дейли или хотя бы оставить ему сообщение, чтобы тот не приезжал, ни к чему не привели. Дозвониться куда-либо из России — дело непростое.

Температура поднялась до минус пяти градусов, пошел снег, и влажный ветер с моря закружил белые хлопья в дикой пляске.

Автобус благополучно привез ученых в порт, и Энни с трудом заставила себя подняться на хлипкий трап. Толстые веревки, служившие поручнями, обледенели. Когда она посмотрела вниз (дурочка!), то увидела лишь высокие черные волны. Энни замерла от испуга, но Киклайтер схватил ее за локоть и дотащил до палубы.

Там, в безопасности, они остановились, оперлись о борт и некоторое время задумчиво смотрели на пластиковые бутылки, бившиеся в волнах у бетонной дамбы.

— Мы на краю света, — внезапно сказал Киклайтер, мотнув головой в сторону города. — Так его назвали аборигены.

Энни вежливо кивнула, хотя все-таки решилась переспросить:

— Кого «его»?

— Мурманск. Это значит «край света». — Внезапно Киклайтер нахмурил брови и поправился: — Или «конец света». Я точно не помню.

— Вообще-то разные вещи, — заметила Энни.

Киклайтер медленно поднял руку, как будто прощаясь с кем-то на берегу.

— Ну вот, — сказал он в такт своим мыслям. — Бон вояж.

Глава 5

Фрэнк Дейли был уже на полпути из Москвы в Мурманск, когда «Ил-86» задрожал мелкой дрожью. Фрэнк поднял глаза от экрана ноутбука и посмотрел в иллюминатор. Вокруг было облако, почти не пропускавшее света, даже крыло растворилось в тумане.

Дрожь постепенно усилилась, превратившись сначала в мерную вибрацию, а затем и в тряску. Фрэнк засунул компьютер в сумку, запихнул ее под сиденье и судорожно вцепился в подлокотники. «Это я виноват, мы сейчас упадем, обязательно упадем, потому что я играл в „DOOM“, вместо того чтобы готовить материал, а бог ветра не жалует лодырей».

Вот только…

Он не верил ни в каких богов. Разве что в крайних случаях. Например, когда в десяти километрах над землей попадаешь в ураган.

Самолет внезапно накренился. «Нечего играть в „DOOM“ в самолете! И чем я только думал?!» Дейли постучал по креслу — сначала три раза, потом еще три. Он давно забыл, откуда взялась эта привычка, но от черных кошек она до сих пор исправно помогала. И от разбитых зеркал тоже.

И от авиакатастроф.

Своего рода молитва, один из последних отголосков католического воспитания.

Его сосед, солидный усатый мужчина, ойкнул в ужасе, на удивление по-женски, и закрыл лицо руками. Небо почернело, а над головой замигали зловещие красные надписи: «Не курить! Пристегните ремни! Готовьтесь к смерти!» Где-то со звоном опрокинулся столик с напитками, кто-то закричал. Самолет начало бешено швырять из стороны в сторону.

Так продолжалось долгих десять минут. Воздух в пассажирском отсеке густо пропитался запахом рвоты. По проходу катились бутылки, на головы сыпались сумки и чемоданы из открывшихся ящиков, повсюду слышались возгласы боли и ругательства.

Наконец самолет выровнялся и повернул на восток. Многие рыдали, где-то сзади мужской голос нестерпимо громко повторял молитву на незнакомом языке. От запаха спирта и рвотных масс кружилась голова. Стюардессы деловито наводили порядок: осматривали пострадавших, успокаивали остальных и распихивали по местам вывалившийся багаж.

Полчаса спустя, когда самолет шлепнулся на посадочную полосу, пару раз подпрыгнул и наконец остановился, раздались вымученные аплодисменты. За иллюминатором валил снег. Вдалеке виднелось табло, испещренное русскими буквами.

— Где мы? — произнес Дейли, ни к кому не обращаясь.

Ответ донесся спереди, из прохода. Побагровевший австралиец крикнул ему, заглушая вопли разоравшегося младенца:

— В Архангельске, приятель! В Архангельске, чтоб ему пусто было!

Целый час Дейли провел, выясняя, когда следующий рейс на Мурманск, пока не убедился, что этого никто не знает. Оператор Аэрофлота десять минут наводила какие-то справки, только чтобы сообщить, что все рейсы отменены.

— По погодным условиям, — поделилась она потрясающей новостью.

— И как же мне добраться до Мурманска? — поинтересовался Дейли. — Мне очень нужно туда попасть.

Она пожала плечами и записала ему телефоны турагентств «Интуриста» и «Спутника», где «предложат билеты на железную дорогу».

У единственного телефона-автомата выстроились пять человек. Дейли отправился ловить такси. К немалому его удивлению, оно нашлось почти сразу: черная «Волга» с помятым крылом. Печка обдувала колени почему-то прохладным воздухом.

— По-английски говоришь?

— Да, — ответил шофер, посмотрев на него в зеркальце заднего вида. — Я все говорю.

— До Мурманска далеко?

— Примерно пятьсот, — пожал плечами шофер.

— Пятьсот чего, миль?

— Долларов. Рублей. Километров. Не важно. Туда не попадешь.

— Но мне нужно туда попасть!

— Значит, попадешь, — хохотнул шофер. — Только не сегодня.

— Но я…

Шофер расплылся в улыбке и подмигнул в зеркало:

— Добро пожаловать в Архангельск. Архангельск — ворота Северного полюса.

К половине пятого вечера они добрались до центра города, где находился офис агентства «Спутник». Было уже темно. Впрочем, неудивительно: судя по путеводителю, который Дейли принялся листать от скуки, от Архангельска до Полярного круга всего тридцать миль.

Сначала у него еще оставалась слабая надежда. Барышня из агентства бросала в его сторону ободряющие взгляды, набирая один за другим телефонные номера. На секунду она вроде бы встрепенулась, и в отработанной профессиональной улыбке даже возник намек на теплоту.