Охота на Эльфа - Ант Скаландис

– Только в машине, – проговорил он.

В этот момент Пиндрик сообразил, что Циркач может сейчас запросто уехать, так и не заметив друга среди зевак. Настало время подойти.

– Боря! – окликнул Пиндрик.

– Игорек! Какими судьбами? – и сразу, не дожидаясь ответа, по-деловому: – Не уходи. Ты можешь мне понадобиться.

А то он сам не понимает. Куда уж он теперь уйдет!

Из специального досье Четырнадцатого Главного Управления ФСБ (ЧГУ)

Зисман Борис Моисеевич, рост 182 см, вес 82 кг. Кличка – Циркач. 1969 г.р. Еврей. Коренной москвич. Холост. Отец – Моисей Израилевич Зисман, еврей, доктор физико-математических наук, мать – Аделаида Шаевна Эскина, еврейка, преподаватель музыки. Образование – цирковое училище (с седьмого класса), ГИТИС, актерский факультет, два курса (1986-1988), ВГИК, режиссерский факультет, два курса (1988-1990). Завербован во время учебы во ВГИКе. С 1991-го по 1994-й спецучилище ЧГУ. Присвоено звание – старший лейтенант. С 1995-го по 1997-й – Чечня, работа в группе спецназа под командованием капитана Большакова. Сентябрь 1997-го – вместе с группой Большакова выведен из личного состава ЧГУ за нарушение воинского Устава. Официально – в розыске.

Особая характеристика:фотографическая память, способность копировать голоса, сверхнормативная сексапильность и сексуальность, коэффициент экстрасенсорного восприятия опасности – 0,82.

Машина оказалась солидная. Более чем – «Линкольн-Навигатор» последней модели, нагло покрашенный в небесно-синий цвет, про комплектацию и говорить не стоило, по отделке салона индивидуальное исполнение угадывалось на раз, так что с поправкой на все примочки такое чудо тянуло тысяч на сто пятьдесят.

«Эх, – подумал Пинягин, – если б деньги тратить не как попало, и я бы мог себе похожую тачку купить! А впрочем, оно мне надо? Светиться так! Ведь на „Навигаторах“ кто попало не ездит».

Стоявший здесь же и принадлежавший, похоже, директору рынка респектабельный темно-зеленый «Гран Чироки» с золоченым кенгурятником казался рядом с этой машиной этакой скромной пятидверной «Нивой».

«Да, Пиндрик, тебе о подобном тарантасе и мечтать не стоит», – завершил он свои печальные мысли и приготовился включиться в разговор. А разговор все никак не начинался. Возможно, бугор, сидевший за рулем, ждал какого-то звонка. А возможно, еще хитрее – защита от прослушки включалась только при полностью прогретом движке – бывают такие системы. Мотор-то работал абсолютно бесшумно, только по лампочкам на панели и можно было судить о том, что происходит внутри, да еще ручка передач еле заметно меленько вибрировала.

И вот правая задняя дверь открылась, и на место рядом с водительским плюхнулся странноватый растрепанный человечек, щуплый, маленького роста, неопределенного возраста от сорока пяти до шестидесяти (выбирайте на вкус) и с внешностью институтского профессора. Нет, на профессора он не тянул, максимум доцент и старший преподаватель: пиджачишко какой-то неказистый, брюки мятые от другого костюма, рубашка расстегнута чуть ли не до пупа и пыльные ботинки невнятного происхождения, зато в глазах откровенное интеллектуальное превосходство надо всеми вокруг и царственная небрежность в манерах: левой рукой он с юной лихостью отбросил со лба непокорные седые вихры, а правой полез в карман за платком и одновременно не таясь подтянул ремень подмышечной кобуры. Но даже вполне серьезный пистолет странным образом не разрушал образ мирного преподавателя. В любом случае, в этой машине, среди военных и работников спецслужб смотрелся седой доцент залетевшим по ошибке, словно пассажир из вагона или каюты принципиально другого класса. Однако тот, кто виделся самым большим начальником там, в парке, здесь занимал место простого водилы, а на вошедшего смотрел едва ли не подобострастно.

– Все в сборе? – поинтересовался «доцент».

– Будем считать, что да, Алексей Филиппович, – последовал несколько витиеватый ответ с заднего сидения.

– Тогда давайте начинать. Для начала познакомимся. Моя фамилия Мышкин, зовут Алексей Филиппович. И теперь в некотором смысле именно я руковожу всей этой лавочкой под названием… Впрочем, название ее вам пока ни к чему, Игорь. Да и не имеет оно никакого отношения к делу. Что там еще? Цели и задачи? Об этом как-нибудь на досуге, а точнее, я думаю, Борис не хуже меня расскажет. Вы не возражаете, Борис?

Циркач кивнул. И Пиндрик вдруг осознал, что все почтенное собрание в машине, а присутствовало семь человек – двое сидели сзади на откидных, – собралось в его честь, да еще сразу после убийства такого большого человека! Впрочем, уже через минуту Игорь понял, что это не совсем так. Все явно торопились, вот Мышкин и старался опускать ненужные подробности, дабы изложить главное, хотя манеры его были очень далеки от военной четкости и лаконичности, к которой привыкли в работе Пиндрик и Циркач.

– Так вот, Игорь, мы тут буквально на днях покалякали с вашим другом Борисом о некоторых задачах и пришли к выводу, что они могут оказаться под силу только вам, ну и другим, таким же, как вы. И не надо мне говорить, что таких больше не делают. Господин Зисман мне по секрету сообщил, что при необходимости разыщет минимум трех, а то и четырех человек с достаточным уровнем подготовки. А нам больше и не требуется. Однако, заметьте, нужен не просто спецназ, а спецназ, умеющий думать и не подчиненный ни одной из структур – теневых или официальных. Согласитесь, довольно экзотический набор параметров.

– Да, – вздохнул Циркач, – вымирающее племя «диких гусей».

– Не такое уж оно и вымирающее. Просто тамошние «гуси» только делают вид, что не подчиняются никаким хозяевам. На самом деле давно все куплены и заангажированы. Для Запада вообще характерен окончательно состоявшийся передел всех сфер влияния. А у нас кругом форменный бардак. Наши наемники готовы работать на всех одновременно и любые принципы легко меняют на дензнаки. Но вот беда: чем ниже их квалификация, тем больше жадности. Короче, обычных головорезов у нас навалом, как и всюду. Но мне сегодня необходимы спецы с соответствующей подготовкой.

– Соответствующей чему? – быстро спросил Игорь.

– Вы не торопитесь, молодой человек, все, что необходимо, я сам расскажу. Понимаете, ведь и мы до сих пор не спешили, все обдумывали, с чего лучше начать. Но после того, что они сделали сегодня… Они убили Лазаря. Ивана Лазаревича Аникеева.

Зачем он назвал погибшего полным именем? Ведь все кроме Игоря прекрасно знали, о ком и о чем идет речь. Опять ликбез для новенького? Или, возможно, это была своеобразная минута молчания, дань памяти, отошедшему в мир иной: нехорошо ведь это – вот так сразу и о делах.

Но ведь и по-другому нельзя – расслабишься на минутку, и всех перестреляют.

Так или иначе, возникла пауза, после которой Алексей Филиппович несколько непоследовательно продолжил свой монолог, словно потерял по дороге какое-то связующее звено:

– Вашу команду следует укомплектовать полностью уже сегодня. В сущности, если это будут люди, давно не видевшиеся между собой – оно даже к лучшему: мне не нужны замазанные в спецслужбах группы. Так вот, я могу вас выпустить из машины на минутку, вы там посовещаетесь, а потом сообщите мне, кого и где мы будем искать. Только телефонные аппараты, если имеете при себе, оставьте, пожалуйста, здесь.

Циркач положил трубку на сиденье, а Пиндрик честно признался:

– Нет у меня мобильника.

Обыскивать не стали. Доверяли? Да нет, такие доверять не могут. Видать, прозвонка была у них классная.

Отойдя на почтенное расстояние и остановившись у закрытого ларька, где не было ни одного человека в зоне прямой слышимости, Пиндрик зашипел:

– Ты чего творишь, Циркач? Крошка в курсе?

– Нет.

– С ума сошел?

– А дядя Воша?

– Этот, подозреваю, в курсе.

– Что значит «подозреваю»? И как это может быть: Крошка не в курсе, а дядя Воша…

– Да просто дядя Воша, как Господь Бог, всегда в курсе всего. Но я ему раньше времени докладывать не собираюсь. Вкалываешь, вкалываешь на благо любимой Родины, а гонорары уплывают. Тебе, я вижу, деньги стали вдруг не нужны?

Про деньги – это он ловко ввернул.

– А много предлагают?

– Больше, чем ты думаешь.

Пиндрик задумался.

– Ох, какая девочка! – выдохнул Циркач мечтательно.

Мимо них проходила высокая стройная блондинка с кукольным личиком, голливудским бюстом, прикрытым лишь тонкой короткой маечкой, и в таких облегающих лосинах, что через них отчетливо просматривались эротические ажурные трусики.

– Эй, – тихо позвал Пиндрик.

Но Циркач был уже не здесь. Он скользнул жадным взглядом от круглых коленок к восхитительно плоскому животу с аккуратным пупочком, потом дальше – по груди, шее, и, наконец, резко вскинув подбородок, словно полыхнул молнией – глаза в глаза. Девушка невольно остановилась. Неужели для того, чтоб, оскорбившись на раздевающий взгляд нахального незнакомца, дать ему резкую отповедь. Как бы не так! Пиндрик не впервые наблюдал подобные сцены с Циркачом. И этот раз не стал исключением.