Мерзкая семерка - Кэмерон Джонстон

Мейвен пристально посмотрела ему в глаза, а потом достала из-за пояса нож и полоснула лезвием по своей ладони.

– Раны и исцеление ничто для тебя – руки режут одни идиоты.

Он схватил ее руку, и кровь смешалась. Трепет черной магии коснулся обоих. Клятва скреплена. Со вздохом разочарования Эстеван прикрыл глаза.

– Что ж, – сказала она, нагибаясь и вытирая окровавленную руку о драный подлатник солдата армии Света, – теперь лучше отправь Эстевана куда-нибудь, где он сможет восстановиться. Нам с тобой нужно поскорее завербовать остальных, кто еще жив.

И она протянула лорду полученный от Черной Герран список имен.

Лоример издал низкий злобный смешок.

– Ну, теперь начнется веселье.

Глава 4

Лоример и Мейвен притаились в тени дверного проема через дорогу и сквозь окно развалюхи, которую местные жители называли таверной, наблюдали за начавшейся внутри дракой. Много лет назад какой-то заблудший имперец вырезал на входной двери эмблему Светлейшей в виде солнца с лучами, теперь вся она была испещрена непристойными надписями. Из-за двери таверны вывалился старый пьянчуга, и эмблема распалась надвое.

Рыжий с проседью старикан, осыпаемый градом обломков, с бранью шлепнулся на темную и грязную улицу, увлекая за собой двух крепких деревенских мальчишек. Старик был высок и широкоплеч, с испещренными следами боев руками, но всклокоченные волосы с проседью и торчащий живот свидетельствовали о том, что его лучшие бойцовские времена давно миновали. И туники, и чулки на всех троих драчунах были разодраны и залиты кровью и пивом.

Эти трое, обмениваясь яростными ударами и пинками, покатились по грязи и навозу разбитой тележными колесами улицы, изрыгая проклятия и кряхтя. Вслед за ними из-за сломанной двери таверны показались лица пьяниц – те передавали из рук в руки монеты и делали ставки.

Из свежего пореза на лбу старого воина на рыжую бороду лилась кровь. Локоть одного деревенского мальчишки врезался в многократно переломанный нос, из него потекли сопли и кровавая юшка.

Воин вцепился в горло парня, харкнул красным ему в лицо. Парень взвизгнул и перекатился в сторону, вытирая мозолистыми руками глаза. Это высвободило старику руки, чтобы крепко схватить другого врага за яйца. Тот завыл и свернулся клубком, защищая пах руками и всхлипывая.

Старый воин поднялся на нетвердых ногах, прикрыл один глаз, чтобы сосредоточиться на распростертом перед ним теле, потом с силой пнул мальчишку в живот сапогом. Постоял, пошатываясь и пытаясь рассмотреть две укрытых капюшонами и плащами фигуры через дорогу. Наконец он выбросил их из затуманенного рассудка и поплелся назад в таверну, пьяно бормоча какие-то свирепые боевые призывы.

Первый крестьянский мальчишка бросил тереть глаза и метнулся следом за старым воякой.

– Эй! Мы с тобой еще не закончили! – окликнул он и замахнулся, чтобы ударить.

Старик пошатнулся. Мейвен и Лоример не смогли бы сказать, намеренно или из-за полного опьянения. Неуклюжий удар прошел мимо. Обернувшись, он ударом кулака в голову отшвырнул мальчишку. Выпад был хорош, но потом старый пьяница закружился, размахивая руками и пытаясь сохранить равновесие. Парень медленно опустился к его ногам, а потом упал в грязь лицом. Старику наконец удалось восстановить баланс, но он тут же согнулся пополам и изверг на затылок парня пенистую струю эля и желчи.

Из дверей таверны послышался недовольный ропот, и монеты снова перешли из рук в руки. Постепенно успокаиваясь, посетители возвращались назад, в тепло, к кружкам с элем.

Лоример сердито посмотрел на Мейвен.

– Это старое дряхлое существо и есть Тиарнах, который когда-то был богом войны? Ты уверена?

Мейвен прикрыла глаза и вздохнула.

– Полубогом, скорее, но ему не нравилось это звание. Да, я совершенно уверена, это он. Ты не думаешь, что и сам глубоко пал, Лоример?

Тиарнах зевнул, потом медленно завалился на спину мальчишки-крестьянина, соскользнул на землю и устроился рядом с противником в луже грязи и собственной рвоты с громким храпом, который разбудил бы и мертвого.

Мейвен сжала переносицу.

– У меня уже голова болит. Чтоб ему провалиться. Чую, он для нас станет еще худшим кошмаром, чем прежде.

Лоример ядовито фыркнул и приблизился к их цели. Тиарнах вонял не только свежей рвотой и спиртным, но еще застарелым потом и кислым запахом мочи. Лоример вцепился в сальные волосы и приподнял из грязи голову Тиарнаха, чтобы рассмотреть повнимательнее.

– Морда вся в свежих шрамах, и от них заразой несет, – сказал Лоример. – Он не бог и не полубог. Простой смертный, чьи лучшие времена давно позади, жалкий пьяница, и ничего больше.

– Тиарнах был богом войны из клана Кахалгилроев, – сказала Мейвен. – Разумеется, мелким богом, но все же древним и грозным. Несмотря на то, каков он сейчас, его знания о ведении войн остаются непревзойденными.

В глазах Лоримера отразилось большое сомнение.

– Никто из людей не сражался свирепее, чем Кахалы. Те безумцы дрались выше всяких похвал, могли даже сравниться со мной. – В его голосе промелькнула тень восхищения. Мейвен доводилось слышать от него нечто подобное, но нечасто. – Как же он дошел до такого жалкого состояния?

– В записях Черной Герран говорится, что после неудачного штурма стен Ракатолла ослабевшие остатки Кахала были загнаны и истреблены лет двадцать назад теми, кто впоследствии назвался Империей света, – сказала Мейвен. – Из их рода не выжил никто, не осталось ни единого мужчины, женщины или ребенка. Тиарнах – бог, лишенный народа, а его былое могущество теперь – только шепот ветра.

– Он позорит память своего племени, смотреть стыдно, – сказал Лоример.

Мейвен нахмурилась.

– Он потерял все. И семью, и друзей, и своих последователей – весь народ.

– Ты такая чувствительная. Я разбередил рану, Мейвен? Что с твоей семьей?

– Когда ты в последний раз любил хоть кого-нибудь, толстокожий старый урод?

Лоример отпустил голову Тиарнаха, и та шлепнулась в грязь. Потом обратил бесстрастное лицо к Мейвен.

– Мне знакома любовь. У меня с любовью никогда не было проблем. А тебе придется тащить его в одиночку. Я отказываюсь нести этого вонючего свинтуса.

Парень, которому попало по яйцам, с трудом поднялся на ноги и побрел к Лоримеру.

– Никуда вы этого подонка не заберете. Он задолжал…

Грудь мальчишки хрустнула под когтистой лапой. Вампир выдрал из нее сердце, фонтаном хлынула кровь. Мейвен содрогнулась – она даже не уловила движения Лоримера. Парень долю секунды смотрел на дыру в груди, а потом рухнул в грязь.

– Закушу на дорожку, – сказал Лоример.

Зубы у него уже удлинялись, превращаясь в клыки. Он с наслаждением вгрызся в дымящееся сердце и неспешно ушел в темноту, оставив Мейвен в одиночку разбираться с бесчувственным телом человека, который когда-то был