Бомба для президента - Олег Владимирович Кондратьев

под Неноксой за какие-то грехи юности. Не знаю, врать не буду. Говорит, четыре года отсидела ни за что, а на свободу вышла уже с младенцем на руках. Во как бывает-то! И никуда не уехала, осталась работать на цементном комбинате в нашем Первомайском. С божьей помощью дом выправила, всем селом помогали строиться. Другие люди раньше были…

– Так с дочкой и жила?

– Ага. На мужиков не заглядывалась. Может, конечно, когда и подлюбилась несколько раз: как же бабе-то молодой без этого, но замуж ни-ни! Все дочку растила. А та красавицей получилась и умницей. Школу кончила и в техникум бухгалтерский пошла в Архангельске. Потом этого встретила, мужа своего. Имя такое чудное, не наше: Паша какой-то. Из восточных он, и, наверно, знатного роду. А здесь где-то офицером морским был. Красавец! Я его один раз видела. Это когда они с Томкой после свадьбы к матери заезжали. Три дня повеселились и куда-то под Мурманск укатили. Там Паша служил. Так вот, за прошлый год Никитична и померла. Рак легких. На нашем цементном комбинате многие так кончают. Томка приехала, мать богато похоронила, дом на себя оформила – и назад, к мужу. Но беда разве в одиночку приходит?! С Пашой какой-то разлад вышел, и развелись они. Куда девке податься? Вернулась обратно в родительский дом. Да разве ж тут можно жить или судьбу свою устроить?! Вот она и уехала в город, бухгалтершей на завод. Пока где-то квартиру снимает, а как дом продаст, купит себе там жилье. Может, что и сладится. Вдруг вы купите?

– А много народу уже приезжало дом посмотреть?

– Вы пятые будете. Каким сразу не нравилось, какие цену не давали. Это мне Томка сама потом рассказала, она продешевить никак не хотела, иначе в городе квартиру себе не купишь.

Слушал Талеев внимательно и заинтересованно, несмотря на непривычный, рваный ход повествования. Теперь он справедливо надеялся, что осмотр дома даст еще больше поводов для размышлений и выводов.

Так, в общем, и произошло. Но сначала журналист отошел в сторону и вытащил мобильный телефон.

– Галчонок? Слушай внимательно: выясни в отделе кадров, работает ли на заводе Мизина Тамара Николаевна. С какого времени, на какой должности, ну и все официальные подробности. Может, она пользуется фамилией Сиятова. Нет! Категорически: никаких контактов! Очень осторожно. Вечером обсудим. Конец связи.

Он вернулся к оставленной на дороге собеседнице.

– Простите, не знаю, как вас по имени-отчеству…

– Ой! – Пожилая женщина смущенно махнула рукой. – Самая, чё ни на есть, Иванна. Так и зовите.

– Ну хорошо, уважаемая Ивановна, значит, вы позволите нам воспользоваться ключами от дома, которые лежат в водостоке, и осмотреть все внимательно, да?

Теперь женщина степенно кивнула и с гордостью добавила:

– У нас ведь электричество всегда есть! Включайте на здоровье. Мне-то ходить уже тяжеловато, так что я к себе пойду, отдохну. Ежели чё, приходите, не стесняйтесь. Могу покормить вас! А ключ обратно положьте, когда все оглядите.

– Непременно все аккуратно сделаем. Ради одной такой замечательной соседки можно уже участок с домом приобретать.

– А вы обглядите, проверьте все! У нас без обмана. Может, и правда соседями станем.

Ивановна, опираясь на палку, медленно двинулась вниз по пустынной улице.

Гера и Анатолий начали осмотр с жилого дома. Среди общего запустения друзья быстро отыскали следы не столь давнего пребывания людей. Их, похоже, и не собирались скрывать. На кухне-веранде валялись металлические банки из-под мясных и рыбных консервов, пустые молочные пакеты и целлофановые обертки. Стол был густо засыпан черствыми хлебными крошками, а в массивной чугунной пепельнице оказалось полно сигаретных окурков.

– Тебе не кажется странным, Толя, что люди, приехавшие осмотреть дом с целью его покупки, не только поразительно не рассчитали своего времени и оказались вынуждены заночевать в нем, но и имели при себе просто классический сухой паек?

Анатолий откликнулся из небольшой комнатки справа от входа:

– Думаю, что для настоящей «классики» не хватает бутылок водки.

– Это если «классика» – русская, – заметил Талеев.

– Зато мест «для лежания» явно больше, чем может потребоваться одному-двум усталым путникам: я уже насчитал четыре топчана, помимо дивана и раскладушки в главной комнате.

Ни в подполе, ни в кладовке друзья больше не нашли ничего интересного для себя. В небольшом сарае валялись вместительная садовая тележка и нехитрый инвентарь: лопаты, грабли, несколько тяпок, ведер и большая рассохшаяся кадка. Уже направившись к выходу, журналист остановился, словно припоминая что-то, потом вернулся к тележке и внимательно осмотрел ее со всех сторон. Удовлетворенно хмыкнув, он аккуратно снял с обода колеса какой-то грязный клочок бумаги и спрятал в своем портмоне.

Вернувшись в дом, Талеев бережно развернул находку на столе под ярким светом переносной лампы.

– Смотри, Толя, какой интересный документ! Жаль, что сохранилась лишь небольшая его часть. – Журналист кухонным ножом осторожно соскреб слой грязи с поверхности листка. Стал виден типографский шрифт. – Ты знаешь, что это такое? – И, не дожидаясь ответа, объяснил: – Это дубликат накладной на груз. Его приклеивают прямо на этот самый груз при пересылке железнодорожным транспортом. Или, иногда, автомобильным. Можно разобрать, что станция отправления – Нижний Новгород, получатель – судоверфь Архангельска и Севмашпредприятие… то есть Северодвинский завод СМП! А дату видишь? Около месяца назад. Вот само описание груза напрочь оторвано, хотя думаю, что это не суть важно.

– Почему? По-моему, так это и есть самый главный вопрос: что за посылочка из Нижнего Новгорода?

– Толя! Нижний Новгород – это Горький, правильно? А там еще с середины прошлого века сосредотачивались предприятия среднего машиностроения, то есть оборонка. Кажется, еще Серега Редин мне говорил, что две трети начинки современной АПЛ производятся именно там. Это я к тому, что груз может быть какой угодно: крупные механизмы или мелкие реле и предохранители, насосы, компрессоры, километры кабелей или какие-нибудь лампы дневного света… Важен факт их отправки на Северодвинский завод. Скажи, откуда на колесе садовой тележки из частного сарая в пос. Первомайский мог оказаться клочок такой накладной? Правильно! – Хотя Толя ничего и не успел ответить. – Из того места, где этот груз не просто проехал в вагоне по железнодорожным путям, а где он загружался, разгружался или ПЕРЕГРУЖАЛСЯ.

Талеев секунду помолчал, глядя, как напряженно Анатолий увязывает концы в голове.

– Сразу откинь начальный и конечный пункты…

– Так, что тогда останется?!

– Вот, не знаешь! Это потому, что вы все посмеиваетесь над моей привязанностью к географическому атласу!

– Нет, командир…

– Ладно-ладно, а я еще вчера упоминал одну точку на карте, когда говорил о Первомайском-Новодвинске. И сейчас несколько раз прислушивался, пока мы обыск делали.