Пронто - Элмор Леонард

– Да нет, – остановил его Гарри, – я только в уборную и сейчас вернусь.

Он уже встал, но задержался, чтобы улыбнуться Рэйлену. Рэйлен понял, что Гарри вспоминает тот, прошлый раз.

Аэропорт Атланты.

– Сдается, вы мне уже это говорили. – И Рэйлен тоже улыбнулся.

Приподняв одну руку, словно говоря – не будем прощаться, я не ухожу, Гарри прошел среди столов – сейчас почти все они были уже заняты – и направился в расположенный по другую сторону зала мужской туалет.

Рэйлен думал о том, как Гарри вернется и он ему расскажет еще одну историю про того курсанта. Вместо того чтобы сходить в город и выпить пару кружек пива, этот любитель картографии всегда ложился спать, причем очень рано, чуть ли не в восемь. Рэйлен возвращался к полуночи, и если ему удавалось залезть в постель тихо, на следующее утро сосед, встававший всегда на час раньше, тоже вел себя тихо. А что происходило, если Рэйлен случайно устраивал какой-нибудь шум – ну, скажем, налетал на тумбочку или сшибал что-нибудь со стола? Тогда утром сосед устраивал в точности такой же шум.

Да, он расскажет Гарри эту историю. А еще можно рассказать про парней, которых он знал курсантами и с которыми встречался потом, при разъездной работе.

И поинтересоваться, любит ли Гарри рыбалку. Объяснить, что с самой весны сиднем сидел в маршальском управлении Майами и ни разу не сумел порыбачить в этих местах. В детстве он ловил по большей части сомов, рыбачил в прудах и речушках таких грязных, что в них и рыбы-то почти не осталось. Это потом, работая в Глинко и живя в Брансуйке, в Джорджии, он ловил рыбу в океане, в проливе Святого Андрея, у острова Джекилл. Надо спросить у Гарри про рыбалку у прибрежных островов, он может знать.

Задерживается Гарри, – наверное, встретил кого-нибудь.

Он так еще и не показал Гарри карточки своих детей, мальчиков, девятилетнего Рики и Рэнди, которому три с половиной.

Правда, если бы показал, пришлось бы сказать, что жена, Винона, осталась с детьми в Брансуйке, в подробности можно не вдаваться, разве что Гарри сам спросит, почему они не приехали сюда. А как ответишь на такой вопрос, не начиная длинного, занудного рассказа? Ну понимаете, Винона со мной разводится. Меня послали сюда, а она осталась, чтобы продать дом, получить хотя бы те шестьдесят семь тысяч девятьсот, которые они сами за него заплатили. Вот и связалась с каким-то торговцем недвижимостью, который продал дом, не сумев выручить за него даже эту цену. Отдал за шестьдесят пять тысяч с половиной и получил еще за это свои комиссионные, а в придачу и саму Винону. Знаете, как мы с ней беседовали все время, пока тянулась эта волынка? Я звоню:

«Ну как наши дела, зайчик?» – «О, все о'кей». Я же совсем ничего не знал до того самого раза, когда она вдруг заявила: «У меня для тебя две новости: одна хорошая, – это она про то, что дом продали, – а другая тебе не понравится, так что ты, наверное, будешь меня ругать». Вот так Винона обычно и говорила, всегда с какими-нибудь вывертами. Если Гарри захочет выслушать... Ведь Гарри уже прошел через все это, через развод, значит, может дать какой-нибудь дельный совет, как себя вести, – а то ведь непонятно, как и поступить, разве что взять бейсбольную биту и вышибить мозги этому торговцу недвижимостью из Брансуика. Тут еще и такая закавыка – ведь он, Рэйлен, не больно-то и скучает по Виноне. По мальчишкам – конечно, но не по ней. Рэйлен положил салфетку на стол и направился тем же путем, что и Гарри чуть раньше. Он открыл дверь туалета и вошел внутрь.

Ну ладно, здесь его нет. Здесь вообще никого нет – двери всех кабинок приоткрыты, да и ног под перегородками не видно. Но он где-то рядом, сказал себе Рэйлен. Решил немного над тобой пошутить, вот и все.

Он просто не мог поверить.

Назавтра Торрес зашел к Джойс Паттон; разговаривая, он осматривал гостиную ее квартиры.

– Почему вы не хотите сказать нам, куда он уехал. Избавились бы от уймы хлопот.

Джойс ответила, что не имеет ни малейшего представления.

– Вы же знаете, я его друг, – сказал Торрес. – Я не хочу, чтобы он уклонялся от правосудия. Но если он уехал из города или не появится к завершению следствия – его автоматически объявят в розыске.

Джойс промолчала.

– Слава Богу, он хотя бы не сможет выехать за границу: мы изъяли его паспорт.

Джойс держалась совершенно спокойно; она стояла, сложив руки на груди, и ждала, когда полицейский кончит говорить и уйдет. Симпатичная женщина, заметил про себя Торрес. Отличная фигура.

– У Джо в «Каменном крабе» его хорошо знают, – продолжал Торрес. – Он ходит к ним – сейчас прикину сколько... Уже двадцать лет. Официантка говорит, он ушел примерно без десяти шесть, в самый наплыв посетителей. А через несколько минут его начал искать этот самый маршал, с которым Гарри обедал. Мальчик со стоянки сказал, что мистер Арно вышел и сел в свою машину. А ведь он не сам туда приехал, его привез маршал. Но в тот самый момент, когда Гарри вышел из двери, на противоположной стороне улицы затормозил его собственный «эльдорадо». Он перешел, сел в машину и уехал. Мальчик не заметил, кто был за рулем.

– Я ничего об этом не знаю, – сказала Джойс. Джойс глядела Торресу прямо в глаза, словно, подумал он, заранее приготовившись к такому разговору.

– Куда бы там Гарри ни направился, – сказал Торрес, – он же не на машине уехал. Так что, я думаю, он улетел, но не хотел оставлять машину в аэропорту.

Торрес помолчал.

– Мы проверили все вчерашние рейсы. Он помолчал снова.

– Как вы, надеюсь, понимаете, я думаю, что это вы отвезли Гарри в аэропорт, а потом вернули машину на стоянку.

Джойс не сказала ни слова, не сделала ни малейшего движения. «Если она решила меня перехитрить, – подумал Торрес, – у нее отлично это выходит».

– Готов поспорить, – сказал Торрес, – что ключи от машины и сейчас в вашей сумочке. Брови Джойс слегка приподнялись.

– А это доказало бы, что именно я отвезла его в аэропорт?

– Для меня – да.

– Ничем не могу вам помочь, – медленно покачала головой Джойс.

– Вы имеете в виду – не хотите.

– Какая разница? – пожала плечами Джойс.

Мак-Кормик и один из его агентов обыскивали квартиру Гарри Арно, а Рэйлен стоял и смотрел. Они проводили обыск словно между прочим, довольно-таки небрежно, по мнению Рэйлена, хотя и не разбрасывали при этом вещи, устраивая в квартире беспорядок. Рэйлен чуть было не спросил, что они ищут, но благоразумно решил попридержать язык. Мак-Кормик ответит вежливо, как свойский парень, но все равно под этой вежливостью будет чувствоваться – я умный, а вы тут все идиоты. Любит он поизмываться над людьми, особенно в присутствии своих агентов. Один на один, когда у тебя есть к нему дело, он вроде и ничего, правда, и тогда почти не обращает на тебя внимания. Мак-Кормику – плотному, крепко сложенному мужику – было пятьдесят пять лет; сейчас, во время обыска, он для удобства снял пиджак и ослабил узел полосатого, желто-синего галстука.

Оглядывая гостиную, он громко переговаривался с агентом, рывшимся в спальне, сообщил тому, что после работы резидентом в Уэст-Палм совсем было собрался уйти в отставку, перейти на работу по охране коммерческих секретов, а потом передумал, и зря – это все же лучше, чем торчать в такой дыре. Ведь тут считай что третий мир, слаборазвитая страна. Это он про Майами-то! Потом он начал рассказывать, как вел однажды дело, – одна баба, жившая как раз в этом отеле, пыталась шантажом выудить шестьсот кусков у старикана, хозяина отеля. Все было практически готово, оставалось только подготовить обвинение, и что же случилось потом? Старикан на ней женился. Решил, видно: ну собиралась она его грабануть, но он хочет ее, а все остальное ему по фигу. И вскоре помер, правда естественной смертью. Бывшая кинозвезда была эта особа – Джин Шоу, что ли?

Агент отозвался из спальни, что никогда о такой не слыхал, и поинтересовался, где она сейчас.

– А кто ж ее знает, – ответил Мак-Кормик. Беседуя, они, похоже, не очень интересовались тем, чем занимались в данный момент. Так, выполняли привычный ритуал. Мак-Кормик зашел на кухню, открыл холодильник и поковырялся в нем.

– Вы всегда носите эту шляпу? – спросил он, вернувшись в гостиную.

– Да, – ответил Рэйлен. – Когда выхожу из дому.

– А едите тоже в шляпе?

– Обычно нет.

– Кое-кто из вас, ковбоев, и обедает в шляпе. Никогда ее не снимает. К примеру, если посмотреть по телевизору вручение премий за исполнение кантри. Там полон зал этих придурков – сидят в своих шляпах и притворяются, будто всю жизнь только и делали, что коровам хвосты крутили. А почему бы, – добавил он, – вам не приготовить охлажденный чай для всей компании? Я видел где-то здесь быстрорастворимый.

За все время обыска Мак-Кормик впервые заговорил с Рэйленом – да и то о шляпе. Положив в два стакана чаю кубики льда и обнаруженные в холодильнике ломтики лимона, Рэйлен отнес питье в гостиную и поставил на стол. Мак-Кормик изучал развешанные по стене фотографии. Рэйлену уже показалось, что сейчас агент ФБР попросит принести ему стакан, но тот сам подошел к столу.