Подъём вглубь - Варно Черных

«Картина, в которой я злодей, нарисована грамотно, сам бы также мыслил. Остаётся дождаться следующего шага. Сейчас мне предложат сотрудничество с перспективой остаться в живых, либо облегчение вины путём признания в содеянном», – отстранённо размышлял майор.

– Любой прокурор тут заговорит о пожизненном, в виду твоей очевидной, Василий Степанович, работы с террористами. К твоему счастью, мозгов у меня поболее будет, чем у этих лощёных буквоедов. Готов спорить, о готовящемся ты не знал. Дочь ставить в положение, в котором для неё единственным выходом будет взрыв, тем более резона нет. Ну а визит в больницу, в палату, очевидно находящуюся под наблюдением, личности, которую весь мир после появления на экранах с призывной речью знает – вообще откровенный идиотизм, – удивил гость

– Поймали? – с надеждой спросил пациент.

– Ускользнул, шельма. Больно шустрый. Нескольких филёров, что следили за твоей палатой и входами, вычислил, вырубил. Пока пришли в себя и бросились искать, его уже и дух простыл, – развёл руками Ворон.

– А камеры… – начал было Паук, но был прерван.

– Так. Ты меня оперативной работе не учи. Всё, что нужно, уже делается. Расскажи лучше, о чём говорили.

Этот логичный и ожидаемый вопрос поставил лежащего в тупик. Если рассказать правду, могут посчитать сумасшедшим. Или хуже того, подумают, мол под дурочка косит, значит нужно из него такие намерения выбить и узнать правду как можно скорее.

– Надеюсь, тут были записывающие устройства, потому что в сказанное мной будет трудно поверить. Этот человек сказал, что все теракты способ отобрать людей для другого мира, – решил выложить всё, как есть майор.

– Всё? – уточнил подполковник после бесконечно долгих десяти секунд молчания с приподнятой левой бровью.

– Да. Насколько помню, да. Не знаю, последствия травм, лекарств или он что-то здесь распылил, но у меня только глаза и речевой аппарат работали в тот момент. Допускаю, что мог отключиться и что-то не запомнить, – всё же утаил часть о том, что может стать правильным в глазах террориста.

– Любопытно. Очень любопытно. Не будь необъяснимого исчезновения и возвращения Луны, не задумываясь записал бы в психи-фанатики. Может так и есть, а может и нет.

– Вы же не думаете, что он правду сказал? – впервые за долгое время улыбнулся Василий Степанович.

– Не важно, правда это или нет. Главное, что рассказал он всё не просто так. Рисковал, приходя сюда, тоже не ради острых ощущений. Гривастый, будем называть его так, хочет чего-то именно от тебя.

– Например? – удивился Паук.

– Понятия не имею, – ответил Ворон, вставая со стула, на котором сидел всё это время, – но он ждёт, что ты будешь его искать. И ты будешь. Только так мы сможем схватить его за хвост.

– Я не арестован, – заключил майор.

– Не гоже таких важных людей арестовывать. Во время звонка Он ясно дал понять, что до вечера ты не должен дожить. Но я убедил назначить тебя на место нашего покойного начальника. И да… всё тянул, чтобы не сообщать, – помялся Гордей, уже не смотря в глаза собеседнику, – супруга твоя повесилась, когда о смерти Киры узнала, соболезную.

Сердце майора словно из чана с ледяной водой окатили. Визитёр вышел, оставляя вдовца в одиночестве. Тем временем аппарат сменил зелёный цвет, возвращавшийся после недолгого жёлтого мигания уже несколько раз, на красный. В коридоре послышались шаги бегущих врачей.

– Вы ему доверяете? – спросил вышедшего из палаты Ворона мужчина в деловом костюме с идеально уложенными волосами.

– Не больше, чем любому другому человеку из нашей конторы. Сейчас он единственный может вывести нас из тупика. Например, осмелюсь сделать предположение о результате работы с камерами и записью из палаты. Объект «Гривастый» затерялся в городе и отследить его передвижение не удалось. Записывающее устройство зафиксировало слова нашего гостя о другом мире, так? – размышлял подполковник, направляясь к лифту.

– Не совсем. Видите ли, оборудование перестало работать в тот момент, когда визитёр зашёл в палату. Ничего записать не удалось. Насчёт камер вы правы. Извините, какой ещё другой мир? – удивился мужчина.

– Не бери в голову, – махнул рукой Ворон и зашёл в лифт.

Его собеседник за ним не последовал и вернулся к палате, в которой находился новый директор ДГБ. Вскоре оттуда вышли врач и несколько медсестёр. По спокойным лицам было видно, что пациенту ничего не угрожает, тем не менее филёр уточнил:

– Как он? Угрозы для жизни нет?

– Если он у вас снова рядом со взрывающейся бомбой не окажется опять, то доживёт до ста лет. Здоровье отменное, а с сердцем у всех в волнительные моменты проблемы бывают. Так что вы уж его поберегите, по крайней мере в ближайшие несколько дней, пока полностью не оправится.

– Когда ему можно будет домой?

– Отвечу вам, как и ему. Рекомендую полежать у нас, отдохнуть, витамины попить. Ну, а если сильное желание покинуть палату есть, то хоть завтра выпишем.

– Понял вас, спасибо, доктор.

Уже следующим утром Василий Степанович сидел на кухне своей квартиры в компании бутылки водки и гранёного стакана. Взглянув на это со стороны, можно было бы заподозрить вдовца в попытке заглушить боль многочисленных утрат с помощью алкоголя.

На самом же деле горячительный напиток уже был тут, когда майор вернулся. Елена Геннадиевна обычно пила алкоголь только по праздникам. Да и то исключительно шампанское. По её словам, даже дома нужно подавать хороший пример своим