Шепот Черных песков - Галина Долгая

День выдался жаркий. От реки, что сияющей лентой текла в стороне от поселка, поднимался густой воздух, насыщенный водными парами. С севера прилетал жгучий ветер, принося песок, который скрипел на зубах, оседал на волосах и бородах. Люди прятались под накидками, чтобы защитить свою кожу от ожогов. Под навесами из циновок работали женщины, готовя еду или мастеря одежду. В тени прибрежных деревьев расположились гончары и каменщики; воины точили наконечники для стрел и копий. Но мастеровых было немного. Вождь распорядился строить хижины из глины, какие они видели по пути к Мургабу и в Аккаде, и в поселках Многогорья. Изо дня в день большинство людей племени трудились над изготовлением кирпичей из глины. Вон уже сколько сушилось их повсюду! А Персаух с несколькими смышлеными парнями разрабатывал план своего города, в котором будет не только святилище богам и дворец вождя, но и дом для каждой достойной семьи. Уже место под строительство расчистили. Но прежде всего Персаух приказал возвести вокруг будущего города стену, за которой можно укрыться самим и скот спрятать, если кто из кочевников посягнет на добро племени. За хорошими стенами и в хижинах пожить можно, зато в безопасности.

Работа кипела каждый день с восхода солнца и до заката, но рук не хватало. Персаух подгонял соплеменников. Хотел он к зиме стену выстроить. Потому работали все – и старики, и женщины, и дети. Охраняли племя верные собаки и воины. Стражи более всего посматривали за реку, туда, где Парвиз накануне видел чужаков.

Они и раньше появлялись, но близко не подходили, оставались вдали от поселка, который отчасти скрывали заросли юткуна и лоха, облепившие весь левый берег Мургаба. А со стороны кочевников берег был лысый и глинистый. Не везде можно близко к воде подойти – лошади увязнут в глине, но кое-где была твердая земля. Парвиз отметил для себя несколько таких мест. К одному из них сейчас и приближались девушки, растянувшись цепочкой по сухому лугу.

Шартум ближе всех оказалась к воде. Девушку манила тень и прохлада от реки. Хотелось пить, снять с себя накидку и намочить разгоряченные руки, лицо, да и волосы растрепались… Не выдержав, Шартум направилась к старому талу, торопясь укрыться от беспощадного солнца в полупрозрачной тени от кроны дерева. Его ветви склонились над водой, а корни торчали из земли на обмелевшем берегу. Шартум положила свой мешок, сбросила накидку, вытащила булавку из растрепавшегося валика волос и, оглянувшись, поискала взглядом Парвиза. Он не спускал с нее глаз, хотя разговаривал с братом. Шартум улыбнулась. Внимание мужа нравилось ей. Да и сам он нравился – статный, с удлиненной головой, с красивым загорелым лицом, совсем не таким, какое было у ее отца, у братьев, даже у вождя. Особенно отличался нос Парвиза – прямой и тонкий, с чувственными ноздрями. Казалось, он все время к чему-то принюхивается, ловя воздух. И губы его – четко очерченные, алые, как лепестки мака, – казались тоньше, чем у других.

Шартум, думая о муже, почувствовала, как живот прихватила горячая волна; сжала внутренности и потом растеклась книзу. Даже голова закружилась. Девушка тряхнула волосами, облизала сухие губы. Хотелось пить. Оставив свои вещи, Шартум подошла ближе к берегу, присела, ухватилась одной рукой за торчащий дугой корень, наклонилась и зачерпнула ладошкой воды. Лохматая собака подбежала к хозяйке и остановилась как вкопанная, вытянув шею и принюхиваясь. Шерсть на загривке пса поднялась дыбом.

Парвиз видел, как жена склонилась к реке. Ее светло-коричневая рубаха слилась с такой же водой, только струи черных волос растеклись по спине.

– Ты действительно так любишь мою сестру, что не можешь оставить ее без внимания даже на миг? – засмеялся Абаттум, имя которого «Камень» как нельзя больше подходило к этому крепко сбитому парню.

Парвиз опустил глаза и взглянул на спутника исподлобья.

– Каждый миг моей жизни принадлежит ей, – ответил тихо, но взволнованно. – А ты, ты любишь свою жену? – спросил он не без интереса.

Абаттум пожал плечами.

– Мея хорошая жена, родила мне крепких сыновей, по хозяйству справляется, родителей уважает… чего еще? Разве что не стонет ночами, как Шартум, – Абаттум подмигнул.

Лай собаки, всплеск воды и приглушенный крик донеслись до слуха охранников. Оба обернулись к реке.

– Конь в воде! – крикнул Абаттум, первым увидев плывущего коня, рядом с которым виднелась голова кочевника.

– Шартум, – прошептал Парвиз, предчувствуя беду.

Жены нигде не было видно. Собака металась по берегу и вдруг кинулась в воду. Парвиз догадался, что его жену похитили. Он вскинул лук, вложил стрелу и прицелился, но за спиной раздался визг. Повернувшись, охотник увидел двух всадников. Они гонялись за убегающими девушками, пытаясь поймать их. А те метались по лугу, уворачиваясь от хищных рук.

Стрела Парвиза полетела в одного из кочевников, который настигал жертву. Но он сам оказался жертвой: острый наконечник впился в бок, прямо под рукой, которая едва успела прикоснуться к гладким волосам красавицы. А Парвиз уже послал стрелу в другого кочевника, но Абаттум опередил его. Топорик со свистом вонзился в спину похитителя, переломив ему хребет.

Тем временем конь третьего кочевника переплыл Мургаб и заржал, выбравшись на твердую землю. Только тогда Парвиз увидел жену: похититель тащил ее обмякшее тело, обхватив рукой за талию. Потом быстро поднял девушку, закинул ее поперек спины коня. Рубаха на Шартум задралась, и обнаженные ноги белели с одного бока коня, а распущенные волосы мокрыми прядями упали на другой. Пес доплыл до берега и, выскочив из воды, кинулся на похитителя, но тот с гиканьем запрыгнул на круп своего скакуна и ударил его пятками по ляжкам.

Парвиз соколом помчался к реке, на ходу натягивая тетиву. Он уже видел затылок врага. Стрела вспорола воздух и полетела на другой берег Мургаба. Конь, напуганный злобным псом, топтался на месте и, развернувшись к реке, закрыл всадника. Гудящая стрела вонзилась в могучую шею.

Конь дернулся и завалился на бок, придавив собой Шартум. Кочевник успел спрыгнуть, но, растерявшись на миг, развел руки и уставился на другой берег реки, по которому к нему бежал меткий стрелок и, уже поравнявшись с ним, скакал во весь опор всадник. Это Абаттум, изловив коня, вскочил на него и мчался спасать сестру.

Парвизу хватило замешательства врага, и второй стрелой он поразил его прямо в сердце.

Шартум наполовину лежала под тушей коня. Спутанные мокрые волосы закрывали лицо, руки беспомощно раскинулись в стороны. Собака, подползая к ней, тихонько подвывала.

– Шартум, Шартум! – кричал Парвиз, выбираясь из воды и скользя по мокрой глине.