Одинокая волчица - Светлана Бестужева-Лада

— Ничего особенного. Потом расскажу. Нервы, наверное, гуляют.

Покупки меня здорово отвлекли, хотя бы потому, что каждый поход за ними теперь превращался в нечто наподобие аттракциона: «Последний раз на эстраде». Стремительно пустеющие полки и витрины вызывали в памяти убогие магазинные натюрморты совсем недавнего прошлого, а мысль о том, что все это не сегодня-завтра вернется, вызывала невольную дрожь.

Я не делаю из еды культа, видит Бог, но к хорошему быстро привыкаешь, а перспектива гоняться за банкой «отечественного» растворимого кофе или стоять в многочасовой очереди за килограммом костей энтузиазма не вызывала, скорее, наоборот. Так что я с удовольствием складывала в сумки пакеты с квашеной капустой и солеными огурцами, пучки свежей зелени, кусок вырезки и пару симпатичных цыплят, а также всевозможные баночки и коробочки. Мы махнули рукой на расходы и купили бутылку джина и много-много тоника.

— Вино завтра Павел привезет, — обронил Андрей, — он мне обещал.

Судя по всему, пикник на лоне природы должен был выйти удачным, равно как и сегодняшний ужин на двоих…

Я осталась караулить сумки, слишком тяжелые для того, чтобы непринужденно расхаживать с ними по рынку, а Андрей пошел за картошкой и прочими простыми отечественными овощами. Чтобы занять себя, я стала прикидывать, как быстрее обработать все продукты, чтобы не затягивать это увлекательное занятие до глубокой ночи. Все овощи для салата поставить варить, мясо засунуть в духовку вместе с цыплятами и одну птичку употребить на ужин. С гарниром можно не возиться, солений и маринадов вполне достаточно для того, чтобы украсить любой стол. Ну, и зелень, разумеется, плюс свежий лаваш. Нормально. Жизнь поворачивалась ко мне своей улыбающейся стороной, а это следовало ценить, как подсказывал мне собственный опыт…

Из этих философских раздумий меня вывело восклицание:

— Натуля!

Боже, это был Масик собственной персоной! Ни капельки за полгода не изменившийся, все такой же вылизанно-прилизанный, с выхоленными усами и сияющими ботинками, весь отутюженный и с той же сладкой улыбочкой, от которой меня в свое время слегка подташнивало. Что делать, не люблю кондитерских изделий, для меня всегда лучшей конфетой был соленый огурец, а лучшим пирожным — кусок ржаного хлеба с деревенским салом. О вкусах не спорят, нет?

С этим выдающимся во всех отношениях мужчиной, которого по-настоящему звали Алексеем, полгода тому назад у меня были достаточно забавные отношения. Во-первых, он почему-то решил, что я должна выйти за него замуж, хотя романа, как такового, у нас не было. Когда же я, решив расставить все точки над «и», объявила ему с римской прямотой, что брак в мои ближайшие планы не входит, смертельно обиделся.

Прежде всего, потому, что не мог себе представить, как можно отказаться от такого счастья, как он, единственный и неповторимый. А ещё потому, что был по сути избалованным ребенком, развитие которого прекратилось где-то в четырнадцать лет. Со всеми проистекающими отсюда последствиями. Обозлился, но ходить ко мне домой и звонить все-таки продолжал, наверное, по привычке. Правда, предложения, как такового, он мне больше не делал, никаких конкретных шагов к намеченной цели не предпринимал и я в конце концов махнула рукой и пустила события на самотек. А потом познакомилась с Андреем… и Масик из моей жизни исчез так же внезапно, как в ней появился. А поскольку «любовь» не просто была без радости — её, любви, как таковой и не было, — то разлука оказалась абсолютно беспечальной. Чего и вам желаю.

— С трудом тебя узнал. Ты так похорошела, помолодела… Что ты тут делаешь?

Вопрос, конечно, интересный. Что можно делать на оптовом рынке? Гулять? Просить милостыню? Искать спутника жизни?

— Догадайся с трех раз, — ответила я. — Но сначала скажи, что ты тут делаешь?

Насколько я могла припомнить, приобретением продуктов в дом Масик отродясь не занимался. Для этого, по его собственным рассказам, существовала мама, а в дальнейшем эту почетную обязанность предстояло выполнять супруге… Меня вдруг осенила совершенно сумасшедшая догадка:

— Ты женился?!

— С чего ты взяла? — откровенно изумился Масик.

— А вот на рынок пришел. Не иначе, жена отправила.

— Не родилось ещё женщины, — холодно отпарировал мой собеседник, — которая мною бы командовала. Это во-первых. А во-вторых, таскать сумки — не мужское занятие, после этого останется только встать к плите или к стиральной машине. Ты совсем сошла с ума. Я сегодня приглашен в гости, зашел вот купить коробку конфет.

— Не проще ли было из дома захватить баночку капусты?

Злопамятной я не была никогда, но обладала качеством, которое называется «памятливость». В разгар нашего, с позволения сказать, романа Масик очередной раз пришел ко мне в гости, имея в качестве презента баночку из-под майонеза с квашеной капустой. Мама снабдила. На меня это тогда произвело глубочайшее впечатление, от которого я, по-видимому, по сей день не могу оправиться. А сегодня добавилась мини-декларация относительно прав и обязанностей мужчины в доме. Если Масик когда-нибудь женится и я об этом узнаю — пошлю его невесте венок и искренние соболезнования.

— При чем тут капуста, Натали? Ты все так же экстравагантна, чтобы не сказать больше. Но я все равно рад тебя видеть. Как поживаешь?

— Прекрасно, — отозвалась я, не слишком покривив при этом душой. — Замуж вот вышла…

Последнюю фразу я сказала, руководствуясь исключительно интуицией. Мне вдруг показалось, что так будет правильно. Не приведи Господи, Масику придет в голову возобновить свои странные ухаживания. Реакцию Андрея на это я предсказать не бралась. Да и мне самой это было нужно, как зайцу — насморк. Не то, чтобы я стремилась переложить на хрупкие мужские плечи все домашние хлопоты, но все-таки предпочитаю мужчин, которые в состоянии не только самих себя обслужить, но и заменить, в случае необходимости, оказавшуюся рядом представительницу прекрасного пола. Сумки потаскать, ковер выколотить, кофе в постель подать… Впрочем, последнее относится к области фантастики и вообще — необязательно.

Масик опустил очи долу и сосредоточил взгляд на моих руках. Смысл сего действа до меня, каюсь, не дошел, но в неведении я оставалась недолго.

— Кольца нет, — сделал он вывод, — значит, ты говоришь неправду. Зачем тебе это нужно?

Честно говоря, я уже успела забыть, как раздражали меня некоторые умозаключения моего нестандартного поклонника.

— Что именно? Выходить замуж или врать? — раздраженно спросила я. — Будь так добр, формулируй вопросы покорректней.

— Зачем тебе понадобилось говорить мне неправду? — послушно сделал поправку Масик. — Если у тебя нет кольца…

— При чем тут кольцо? Может, мне ещё и волосы под платок убрать, чтоб ни единой прядки не выбивалось? Так на Руси отличали замужних женщин от простоволосых девиц, если ты не в курсе.

Масик воззрился на мои золотистые локоны.

— Не стоит. Тебе очень идет этот цвет. Мой любимый, кстати. И между прочим, я не сказал, что раздумал на тебе жениться. Я все ещё считаю тебя своей невестой…

Я онемела. Нет, ну а что бы вы сказали, будучи на моем месте?

— Я все собирался тебе позвонить, — продолжил Масик, игнорируя мое молчание, — но был очень занят. Переводы устные, переводы письменные, домашние дела, новые знакомства. Тут с одной девушкой познакомился… впрочем, это тебе не интересно. Ну, и загородные поездки, конечно, с фотоаппаратом. Сегодня вернулся из одной — сказочные места, две старинные церкви, одну ещё надо реставрировать. Да ещё местные жители — это отдельная сказка. Одного алкоголика сфотографировал, ну, я тебе доложу, и типаж! Снимки должны получиться просто уникальные. Стоит той бутылки, которую он потребовал. Обязательно тебе покажу. Что ты завтра делаешь?

— Уезжаю в гости, — обрела я наконец дар речи. — Вместе с мужем. Снимки ты можешь показать своей новой знакомой девушке, тем более, что я не люблю алкоголиков.

На сей раз Масик даже не снизошел до выражения словесного сомнения, лишь небрежно махнул рукой:

— Ладно-ладно, тут нет повода для ревности, не волнуйся. Так я тебе завтра позвоню. Погуляем, поговорим…

У кого не имелось повода для ревности — у него или у меня — так и осталось неясным. Уточнять мне не хотелось, да и беседа все больше приобретала характер диалогов из театра абсурда. Я набрала полную грудь воздуха, чтобы ещё раз заявить об изменении своего социального положения, но к счастью, именно в этот момент вернулся Андрей. Я обрадовалась ему так, как если бы мы не виделись несколько месяцев:

— Слава Богу, вот и ты! Я не представляю вас друг другу, вы, по-моему, знакомы. Алеша, извини, нам пора. У нас ещё дела.

— У меня, между прочим, тоже, — с достоинством ответил Масик и, повернувшись, чтобы уйти, бросил уже на ходу: