Короли драконов - Сара Далтон

5

Рева

На следующее утро Рева поговорила с Барнабасом, которого Серена выбрала главой их команды.

Рева смутно помнила его по тому году, что провела в Крепости Несры, так как он когда-то командовал войсками, ответственными за охрану детей Давэда. Но Стефан оттолкнул верного командира, когда занял трон, отдав предпочтение своим людям. Барнабас всегда был к ней добр, вспоминала она, хотя, как часто бывает с детьми, она была поглощена своим маленьким миром и не обращала на него особого внимания. Она вспомнила, что он был снисходителен ко всем детям, всегда подносил палец к губам, чтобы показать, что хранит тайну, что ему часто приходилось делать, когда он заставал Реву и Луку, исследующих старые части замка, где они не должны были находиться.

— Я рад, что чудовище исчезло, — мрачно сказал он Реве. — Мне никогда не нравился Стефан, даже когда он был мальчиком. Нехорошо говорить так о ребенке, знаю. Но он никогда не был прав.

Сама Рева была удивлена, узнав, насколько жестоким стал Стефан, но кивнула. Ей пришлось поверить в то, что она видела за последние несколько месяцев. Если у Стефана когда-то и была какая-то доброта, ее уже давно не было.

«И именно поэтому так важно остановить его», — сказала она себе. Она не могла не чувствовать себя виноватой из-за той лжи, которую собиралась сказать. В конце концов, Барнабас был здесь под ложным предлогом, как часть заговора Серены — заговора, который вполне можно считать изменой. Теперь Рева собиралась сделать его неосознанным соучастником другого заговора.

Но это было важно. Чем больше она думала о предательстве Луки, тем больше понимала, что понятия не имеет, как далеко он зайдет, чтобы выиграть войну. Комок подступил к горлу при мысли о том, сколько крови предстоит пролить, но тем не менее она заставила себя улыбнуться. Барнабас не мог знать, что ее беспокоит. Он не мог подозревать, что она действует без ведома Луки.

— Капитан, — начала она, — я знаю, что вам должно быть странно служить менти.

Сначала он слегка буянил, краснел и заикался, но она сохраняла доброе выражение лица, и, в конце концов, он вздохнул.

— Странно… прошу прощения, конечно, миледи. Менти были нашими врагами. Я всегда искал признаки того, что они проникли во дворец. Мы думали, они могут навредить королевским детям, понимаете. Опять же, миледи…

— Я понимаю, — Рева на мгновение наклонилась, чтобы положить свою руку на его. Она заметила, что ее тепло, казалось, успокоило его. — Действительно, я не всегда знала, что я менти. Уверяю, это был настоящий шок, когда я узнала правду. Как и вы, я всегда считала менти своими врагами.

— Я никогда не думал о том, каково это узнать. Говорят, то же самое было и с принцем Лукой. Он понятия не имел, пока это не произошло, — мужчина пожал плечами, словно не в силах представить происходящее.

Как всегда, думать о Луке было больно, но Рева кивнула.

— Так и было. Так у многих из нас. Я понимаю, как это странно для вас, потому что это не менее странно для нас.

Лицо Барнабаса смягчилось.

— Вы всегда были добры, леди Авалон, даже когда только приехали и были сиротой. Я рад служить вам.

«Возможно, вы не так обрадуетесь, когда узнаете правду», — подумала Рева, но сжала его руку. Она будет такой же любезной и уверенной в себе, как Серена. Она должна. Остальные менти зависели от нее.

— Как вы, возможно, знаете, король Давэд организовал лагеря для военнопленных менти, — сказал Рева. Она долго думала, как объяснить это, и надеялась, что сделала правильный выбор. — Пока я бежала от солдат Стефана, меня схватили и привели в один. Когда принц Лука взял Реялон и узнал о лагерях, он, конечно же, приказал прекратить пытки, но было некуда безопасно привести заключенных менти.

В каком-то смысле это было легко сказать, потому что она хотела, чтобы это произошло, и Карина сказала ей прошлой ночью, что ложь с долей правды всегда более убедительна, чем ложь, сочиненная из воздуха.

Барнабас выглядел сердитым.

— Они сделали это с вами, миледи? Вас пытали?

Рева отвернулась от Барнабаса и сложила на коленях дрожащие руки.

— Да, — просто сказала она. — Вы должны помнить, что менти были врагами Эсталы по указу короля Давэда. Мы оба знаем, что Стефан и его последователи поступили бы еще хуже, если бы он удерживал трон дольше, чем он.

Лицо Барнабаса помрачнело, и он кивнул.

— Стефан постоянно набирает последователей, — продолжила она. — По этой причине менти нужно научить защищаться. Хотя все наши граждане сейчас страдают, и я не хочу ставить ни одного гражданина выше другого, у менти есть силы, которые помогут нам, когда мы победим Стефана.

При этих словах лицо капитана стражи прояснилось, и он понимающе кивнул.

— Я не подумал об этом, — снова сказал он. — А должен был. В конце концов, мы все боялись менти из-за их силы. Думать о них как о нашей армии… — он покачал головой. — Никогда бы не подумал, что доживу до такого.

— Я тоже, — сказала Рева с легким смешком. — И все же, мы здесь. Капитан, мы отправимся в Сады Аниоса — их много, — чтобы менти могли прийти в замок Далур и пройти обучение.

Она указала на приказы, которые они с Кариной написали прошлой ночью, все аккуратно перевязанные лентой и снабженные блестящими восковыми печатями с изображением королевского герба.

— После того, как мы прибудем в первый лагерь, Карина и я будем сопровождать первую группу в замок Далур и начнем тренировку, в то время как вы и ваши люди со всей секретностью поспешно разнесете сообщения в другие лагеря.

— Разве мы не должны сопровождать вас?

— Конечно. Пока мы не доберемся до первого лагеря, — Реве не хотелось быть одной и беззащитной на этих дорогах, и она говорила себе, что каждый мужчина здесь знал, что это может быть опасно.

Барнабас понимающе кивнул.

— Я скажу мужчинам.

Итак, план был приведен в действие, шестеренки закрутились, и путешествие началось.

Путешествие было и бесконечным, и ужасающим. Прикованные к карете изо дня в день, Рева и Карина сидели почти в полной тишине. Они не могли открыто говорить о своих махинациях, опасаясь, что их услышит стража, и через полтора дня они исчерпали все старые сказки, которые только могли придумать, делясь друг с другом.

Единственным облегчением было то, что не было нападения ни со стороны улези, ни со стороны последователей Стефана, но даже это не давало