Стратегия любви - Ли Майклс

— А где все ребята? — спросила Кэтлин, увидев, что Маркус оказался единственным находившимся в поле зрения мужчиной.

— Отправились осматривать коттедж Пенна, — сказала Стефани.

Она перегнулась через перила веранды, чтобы понаблюдать за детьми. В мелкой заводи внизу плескалось с полдюжины ребятишек.

Кэтлин посмотрела на видавшее виды строение в конце пляжа.

— Удивительно, почему же вы не с ними?

— Я не была приглашена.

— Но если он собирается его продавать…

— Если это у него на уме, то, конечно, мне он ничего не скажет.

Кэтлин покусала губу.

Не торопись с выводами. Дом всего в сотне ярдов отсюда. Поэтому, конечно, есть смысл посмотреть его и удостовериться, что он не развалился, независимо от того, какие планы на этот счет у Пенна.

— Не понимаю, почему он собирается и дальше держаться за этот коттедж, — сказала она. — Он простоял у него пустым уже десять лет.

— Не мое дело, — проговорила Стефани и достала горсть кукурузных хлопьев из стоящей рядом корзинки.

И не дело Кэтлин. Но она испытывала особые чувства к его коттеджу. Будет лучше, если она перестанет думать об этом, пока кто-нибудь не догадался о причине.

Парадная дверь коттеджа открылась, и вошли шестеро мужчин. Кэтлин повернулась в тот момент, когда из-за угла веранды раздался смех, и она тут же подумала, не выглядела ли она несчастной: висит на перилах, уныло смотрит на пляж, — не послужило ли это причиной веселья. Кто-то из женщин произнес:

— Помнишь тот вечер, когда Стефани поскользнулась на площадке центральной лестницы отеля и угодила прямо на поднос с пиццей?

И еще двое стали хихикать, как беззаботные подростки, какими они когда-то были. И Кэтлин расслабилась.

Все они стали другими с тех пор, как приезжали когда-то на Сапфировое озеро летом. Происходило это так постепенно, что она редко замечала эти изменения. Но интересно знать, что по этому поводу думает Пенн, который давно их не видел…

И здесь я думаю о Пенне.

Стефани прошла по веранде и села на деревянную скамейку, встроенную в перила веранды.

— Может, на этот раз мы забудем о подносе с пиццей? Тем более что не со мной произошел тот случай с катанием на роликах, за который чуть не исключили из школы.

— Меня вовсе не собирались исключать, — запротестовала Кэтлин. — Просто прочли нотацию о том… — она чуть не упомянула имя Пенна, — о том, что нельзя позволять другим подставлять тебя под неприятности.

Маркус слегка приподнял брови, но Кэтлин не обращала на него внимания. Она опустилась на скамейку рядом со Стефани.

Раздался скрежет металла и треск дерева, скамейка отделилась от перил, и обе женщины оказались на полу. Стефани выругалась, потом озабоченно посмотрела из-за плеча туда, где в мелкой заводи все еще купались дети и слышались их голоса.

— Я, должно быть, за завтраком съела лишнее печенье, — сокрушенно сказала Кэтлин. — Извини за скамейку, Стеф.

Стоявшие внизу на песке мужчины, очевидно, слышали шум. Пенн сказал:

— Не опасно ли подниматься наверх, может, вы собираетесь обрушить и всю веранду?

— Чертовы строители, — пробормотала Стефани. — Теперь они работают спустя рукава, потому что их не хватает. И даже неквалифицированный строитель находит работу.

Она выбралась из-под обломков скамейки. Маркус озабоченно склонился над Кэтлин.

— Ты не ушиблась?

— Пострадала только моя гордость. — Она протянула руку, чтобы он помог ей встать.

— Может быть, не надо сразу двигаться? — предупредил он. — Пока не убедимся, что ты не поранилась.

Прежде чем Маркус успел закончить фразу, Пенн бесцеремонно поднял Кэтлин на ноги, отодвинул в сторону Стефани и нырнул под развалившуюся скамейку посмотреть, в чем там дело. Через минуту он поднялся, ворча от отвращения.

— Если в таком же духе построена вся веранда, — предупредил он, — то на твоем месте, Стефани, я бы проверил свою страховку.

Раздались удивленные выкрики и топот ног, большая часть гостей покидала веранду. Пенн был встревожен.

— Я не сказал, что она в аварийном состоянии, — произнес он.

— Прозвучало именно так, — раздраженно сказала Кэтлин.

Она стала спокойно отряхивать сзади шорты.

— Осторожно, ты вся в щепках, — произнес Пенн. — Вот здесь, позволь мне…

Она обернулась.

— Во всяком случае, спасибо. Я могу сама о себе позаботиться.

Он пожал плечами.

— Ну, как знаешь!

Он повернулся к женщине, которая осталась в одиночестве на веранде и спокойно сидела в шезлонге.

— Очень жаль, что у тебя нет сегодня с собой камеры, Джил. Получился бы отличный эпизод из нескольких последовательных кадров.

— Да, прямо сцена из низкопробного комического фильма, — согласилась она.

— Видео было бы более художественно по стилю, но я лично предпочитаю фотоснимки.

Он протянул руку, чтобы помочь ей подняться. Джил пожаловалась:

— Ты собираешься заставить меня двигаться? Женщину в моем положении? Конечно, сейчас, когда все ушли, здесь вполне безопасно.

— Так или иначе, но пора идти разжигать костер. А когда появится малыш?

— Через три недели. И не малыш, а малыши, их, между прочим, будет двое.

Кэтлин сказала:

— Теперь ты говоришь об этом намного спокойнее, чем в первый раз, когда сказала мне.

— Ну что ж, будут либо два малыша, либо один маленький бегемот. У меня есть выбор…

— Вот это наш человек — всегда находит во всем светлую сторону.

Кэтлин повернула голову назад, пытаясь увидеть, нет ли еще на шортах щепок.

Маркус все еще беспокоился.

— Ты уверена, что не поранилась?

Пенн не произнес ни слова, но бросил на Кэтлин насмешливый взгляд — будто вовсе не верил в искренность Маркуса. Это вывело ее из себя, и она резко ответила:

— Со мной все в порядке. Идем вниз, к костру.

Солнце опустилось за покрытую лесом кромку холмов, и свет в маленькой долине потускнел, и стали мягкими очертания деревьев, они отбрасывали на землю длинные пятнистые тени.

Пламя жадно лизало сушняк под дровами. Взрослые расположились кто на стульях, кто на одеялах, а дети постарше принялись исполнять танец, который, по их понятиям, изображал воинственные пляски вокруг огня.

— Откуда вы набрали столько дров? — спросил у ребят кто-то из сидевших у костра. — Уж не срубили ли вы Сторожевой Дуб?

Раздались смешки и быстрые реплики хором:

— …достопримечательность Спрингхилла?

— …и лишили наших детей радости любоваться им, когда подрастут?

— …наши дети? Ну, они не посмеют.