Горячее сердце - Александр Островский

Подходит 2-й мещанин.

Тебе что?

2-й мещанин. Векселек вам! Не платит.

Градобоев (приняв вексель). Сидоренко, сунь его за зеркало.

Сидоренко уходит.

2-й мещанин. Да как же за зеркало?

Градобоев. А то куда ж его? В рамку, что ль, вставить? У меня там не один твой, векселей тридцать торчит. Вот встречу как-нибудь твоего должника, скажу, чтоб поплатился.

2-й мещанин. А если он…

Градобоев. А если он… а если ты станешь еще разговаривать, так видишь. (Показывает костыль.) Пошел прочь! (Увидав 3-го мещанина.) А, друг любезный, ты здесь! Долги платить – денег нет, а на пьянство есть: вексель на тебя другой год за зеркалом торчит, заплесневел давно, а ты пьянствуешь. Ступай в сени, дожидайся! Вот я тебе вексель-то на спину положу, да костылем и стану взыскание производить.

3-й мещанин. Явите божескую милость, ваше высокоблагородие! Достатки наши вам известные… помилосердуйте!

Градобоев. Вот я те помилосердую, ступай. (Заметив Силана.) Эй ты, дядя! Иди за мной в комнаты! С тобой у нас большой разговор будет. (Прочим.) Ну, с богом. Некогда мне теперь судить вас. Кому что нужно, приходите завтра. (Уходит с Силаном.)

Все расходятся. Входит Гаврило с холстинным мешком за плечами.

Аристарх и Гаврило.

Аристарх. А! Гонимый, здравствуй!

Гаврило. Слышал, стало быть?

Аристарх. Слышал.

Гаврило. Где правда?

Аристарх. Разве не знаешь? Подыми голову кверху.

Гаврило подымает.

Вон там!

Гаврило. Знаю. А где нам суда искать?

Аристарх. А суда вон там! (Показывает на дом городничего.)

Гаврило. А ежели мне правого нужно?

Аристарх. А правого нужно, так подожди, будет и правый.

Гаврило. Да скоро ли?

Аристарх. Ну, не так, чтоб; зато уж хороший. Всех рассудит: и судей и судимых, и тех, которые неправый суд давали, и тех, которые никакого не давали.

Гаврило. Знаю я, про что ты говоришь-то.

Аристарх. А знаешь, зачем спрашиваешь. Ты что это мешок-то надел, аль в дорогу собрался?

Гаврило. На богомолье.

Аристарх. Час добрый! Куда?

Гаврило. В пустынь.

Аристарх. Один?

Гаврило. Нет, нас много, и крестница твоя.

Аристарх. Беглянка-то? Дома-то, чай, ищут.

Гаврило. Нет, крестная посылала сказать, что, мол, ушли на богомолье, чтоб не искали. Да кому плакать-то о ней? Мачеха, поди, рада, а отцу все равно, потому, он стал совсем без понятия. Мне зажитых не отдает, полтораста рублев.

С крыльца сходят городничий и Силан.

Градобоев, Силан, Гаврило, Аристарх.

Градобоев. С ума я сойду с этим делом проклятым; всю ночь нынче не спал. Точно гвоздь мне в голову засел. А уж доберусь. (Силану.) Говори хоть ты толком, чучело!

Силан. Ничего я не скажу, вот что: греха много. Это дело мудреное! И! Мудреное! Куда мудреное!

Градобоев. Ну, а хозяин-то, прежде Василья, думал на кого-нибудь?

Силан. Заплыли у него очи-то, я говорю; заплыли, потускнели совсем. Въявь-то он ничего не может… что надлежащее, а городит так, зря, от дикости от своей.

Градобоев. Я за тебя примусь, я тебя в острог.

Силан. Ну, вот еще! Думал-думал, да выдумал. С большого-то ума!

Градобоев. Кому ты грубишь! Ты погляди, кому ты грубишь!

Силан. Да коли нескладно и совсем некстати.

Градобоев. Ты, видно, в арестантской давно не сидел.

Силан. Для того и не сидел, что не мое это место, вот что.

Градобоев. Молчи!

Силан. Молчу.

Градобоев. Я тебя, дружок, говорить заставлю! (Наступая на него.) Кто украл?

Силан. Коли ты пужать… Знать не знаю… вот и залажу, и залажу… Хоть огнем жги… Так уж это, я тебе скажу, ты от камня скорей ответа дождешься, чем от меня.

Градобоев. Варвары! Да ведь не Васька?

Силан. Я почем знаю. Васька человек маленький, его как хошь тормоши; а что, конечно, и у него тоже душа, она чувствует.

Градобоев. И не Гаврилка?

Силан. Опять же мое дело сторона. Гаврилко весь тут, его хоть вывороти. У него за душой есть ли железный грош? Навряд ли! А совести у него супротив других… очень даже достаточно.

Градобоев. Ну, так на твое и выходит?

Силан. На что на мое? Я ничего не знаю, вот тебе и сказ!

Градобоев. Ну, в острог, нечего с тобой больше толковать.

Силан. Хоть и в острог, все то же будет. Так вот же тебе… (Решительно.) Знать не знаю… что меня, старика, пужать выдумал!

Градобоев (подбегает к нему с кулаками). Да я не пугаю. Ведь я с тобой лаской, понимаешь ли ты, лаской.

Силан. Да хоть и лаской…

Градобоев. Ведь если ты мне поможешь, я тебе такой магарыч… ну, десять, пятнадцать рублей.

Силан. Уж это, кажется, скорей от каменного попа железной про…

Градобоев. Не договаривай, мошенник! Имей почтение к градоначальнику.

Силан. Что ж почтение? Я, как должно, без шапки… перед тобой.

Градобоев. Слушай! (Шепчет на ухо.)

Силан. Да!

Градобоев. Часто?

Силан. Почитай, каждую ночь.

Градобоев. Ну, слушай. (Шепчет.) Сейчас ты и подай знак. Закричи.

Силан. Ладно!

Градобоев. Только ты никому ни гу-гу, а то знаешь у меня!

Силан. Ну, да уж…

Градобоев. Ступай!

Силан. Прощенья просим. (Уходит.)

Подходит Гаврило.

Градобоев (увидя Гаврилу). Ты что тут, друг любезный, шатаешься?

Гаврило. Я, ваше высокоблагородие, без места теперича-с.

Градобоев. Нехорошо! Кто без места, тот прохвост.

Гаврило. Я, Серапион Мардарьич, ничему этому не причинен. Не то что без места, я теперича, как есть, без копейки.

Градобоев. Еще хуже! И мне теперь с тобой лишняя печаль. Как об сыне родном, милый, об тебе заботиться надо.

Гаврило. Не оставьте!

Градобоев. Не оставлю. Буду в оба глядеть, как бы ты не украл чего. У кого копейки в кармане нет, у того, на чужое глядя, руки чешутся, а такие люди близки сердцу моему.

Гаврило. На что мне чужое! Мне и моего-то не отдают.

Градобоев. Не отдают?

Гаврило. И хозяин прогнал без расчету.

Градобоев. И прогнал? Ах, разбойник! Ну, что ж мне теперь прикажете с ним делать?

Гаврило. Явите божескую милость.

Градобоев. Явлю. Подожди, вот придет твой хозяин, проси у него расчета при мне, я с ним разделаюсь.

Гаврило. Будет ли мне польза, ваше высокоблагородие?

Градобоев. Не знаю, друг. Я так думаю, хозяин обругает тебя, а будешь приставать, так прибьет, а я прибавлю.

Гаврило. Где же мне с него денег искать, ваше высокоблагородие?

Градобоев. Мне-то что за дело, ищи, где хочешь!

Гаврило. Стало быть, мне теперь голодной смертью помирать?

Градобоев. Стало быть, помирать. – А кто его знает, может быть, и отдаст.

Гаврило. Нет, не отдаст. Разве вы прикажете.

Градобоев. Прикажете! А ты сперва подумай, велика ли ты птица, чтобы мне из-за тебя с хозяином твоим ссориться. Ведь его за ворот не возьмешь, костылем внушения не сделаешь, как я вам делаю. Поди-ка заступись я за приказчика, что хозяева-то заговорят! Ии мучки мне не пришлют, ни лошадкам овсеца: вы, что ль, меня кормить-то будете? Ну, что, не прошла ль у тебя охота судиться-то? А то подожди, подожди, друг любезный!

Гаврило. Нет, уж я лучше…

Градобоев. То-то, ты лучше… беги, да проворней, а то задержать велю.

Гаврило (отступая и кланяясь.) Так уж я…

Градобоев. Ступай с богом!

Гаврило проворно уходит.

Держи его! Ха-ха-ха!

Гаврило убегает и прячется за угол.

Эх, дела, дела! Не сходить ли на рынок для порядку! (Кричит.) Сидоренко!

Сидоренко показывается в дверях.

Сидоренко. Чего изволите, ваше высокоблагородие?

Градобоев. Бери кулек, догоняй, я на рынок пошел. (Уходит.)