Россия будущего - Андрей Буровский

В лесной промышленности заработки были высокие, но тем не менее никто из людей, работавших на Енисее, никогда не увидел ни единой зеленой бумажки. Ни те, кто организовывал труд, сидя в теплых конторах, ни те, кто по пояс в снегу орудовал бензопилой.

Валюта была только в Москве… Но у кого? Трест отдавал всю валютную выручку или почти всю.

Изменить политический строй? Но тогда можно будет получать те же валютные денежки, но ни с кем не делиться? А?! Тут «светил» гешефт совершенно невероятных размеров.

А идеология?! Все верно, она тут ни при чем.

Напомню чудовищный дефицит всего на свете на рубеже 1980-х и 1990-х: когда стало можно продавать за рубеж все, что угодно. Началась грандиозная «распродажа России» и окончилась только тогда, когда и внутри страны продавать и покупать стало выгодно. Ажиотаж вывоза и продажи тех лет прекрасно отразил С. Говорухин в своей книге… к сожалению, полузабытой[6].

Была и еще одна причина, заставлявшая часть номенклатуры хотеть реванша. Дело в том, что система занятия чиновничьих должностей была гарантированной, но очень долгой и нудной. Если ты родился в семье номенклатурного работника — какая-то должность тебе будет. Но… когда?! Скорее всего, когда умрут одни, на их место передвинутся другие… Нескоро. И совсем не факт, что эта должность будет отвечать твоим способностям.

И твоим амбициям.

При Сталине тот, кто работал лучше, мог рассчитывать на продвижение. Сплошь и рядом — ценой жизни менее эффективного коллеги… Но это уже второй вопрос. Девизом той эпохи было «делай дело или умирай!». Тот, кто делал дело, умирал не первым.

При Хрущеве еще строились новые города, новые промышленные центры, было какое-то экстенсивное, вширь, — но движение.

К 1970-м годам в номенклатуре появилось много людей не без способностей, порой с идеями и убеждениями… но не имеющих возможности ни применить свои способности, ни проявить убеждения.

Эти молодые люди отлично видели, что они ничем не хуже востребованных, находящихся при должностях. Но что на всех должностей не хватает, и единственный шанс выделиться — это политический переворот.

На научном жаргоне это называется «перепроизводство элиты». Те, кого «перепроизвели», пытаются заполучить свое место под солнцем.

Здесь тоже идеология ни при чем.

Ну, и совсем уж замечательное явление… Во всех советских республиках в одночасье чиновникам «засветило» стать не назначаемыми на должности чинушами — а главами самостоятельных государств… Что, знаете ли, совсем другой уровень.

Как же тут не озаботиться ужасами жизни в тоталитарной империи?!

Как развалили СССР

Чего бы ни хотела политическая элита, ей никогда не добиться своих целей, если бы не согласие и поддержка народных масс. Но ведь и народные массы были вовсе не против смены политического строя. Это сейчас все вдруг сделались невероятными сторонниками социализма и СССР. В 1980-е годы действовало три очень важных фактора массового сознания.

1. Разочарование в коммунистической идее. Разочаровались не все, но эти люди были растеряны,

не уверены в том, что отстаивают, а их критики и оппоненты были энергичны, уверенны, крикливы.

Разумеется, во время «перестройки» было и промывание мозгов, и шоковый удар «лагерной литературы»… много чего. Но все это манипулирование сознанием не дало бы совершенно ничего, не будь люди уже готовы принять эту информацию.

2. Народы СССР не имели ничего против отделения от СССР.

Почему удалось «развалить» империю? Да потому, что большинство населения России было согласно с ее развалом и даже считало этот развал лично для себя чем-то хорошим.

3. Большинство людей обманулось в своих экономических ожиданиях. Они ждали больших темпов экономического роста, ждали получения больших благ и чувствовали себя обманутыми.

Очередная легенда: мол, революции происходят, когда людям особенно плохо жить. Это не так.

Историки и психологи неплохо изучили причины революций и уверенно утверждают: революции происходят тогда, когда люди живут все лучше и лучше, а потом рост благосостояния прекращается… Люди ждут улучшения, они уже запланировали, что им станет лучше. Они считают, что имеют право на это улучшение жизни… а оно никак не наступает!

В СССР три поколения жили все лучше и лучше… А тут, понимаешь, темпы роста замедлились!

«Попытка установить тотальный контроль над всей жизнедеятельностью общества оказалась результативной лишь в системе, работающей в экстремальном режиме (в ситуации массового террора и концлагеризации страны). Выход системы на оптимальный режим, то есть переход в «застой», немедленно создал ситуацию все усиливающейся тотальной неуправляемости страны»[7].

Одним словом — СССР стоял крепко до тех пор, пока коммунистическую идейность, комсомольский задор и убежденность в превосходстве «нашего образа мысли» вколачивали лагерями, пытками и расстрелами»[8].

А как только люди смогли остановиться, задуматься, сравнить жизнь в империи с жизнью вокруг — вот тут-то все сразу и кончилось.

Громче всех заорала столичная подноменклатура: как только это стало не опасно. С 1985 года на страну обрушился поток «обличительной» литературы — для начала про то, какой плохой был злодей Сталин, какие страшные он завел концлагеря и каких прекрасных людей в них замучил.

Года с 1988-го началось «опускание» и Ленина и большевиков. Чем дальше, тем больше. Заслуживали ли большевики этого шельмования? Вне всякого сомнения! Конечно же! Но шельмовали их не для того, чтобы установить истину, и даже не затем, чтобы свести с ними счеты задним числом. Цель была иная: напугать, смутить, обезоружить большинство людей. Внушить им страх перед собственным государством и сделать для них приемлемым любые перемены.

Ведь большинство людей перемен не любит, избегает.

Если можно — они бы и ничего не меняли или меняли бы, но самую малость. Ведь и «перестройка» началась с идеи — улучшить политический строй в СССР, а вовсе не с идеи его сменить.

Да и кто бы в 1985–1986 годах стал слушать про «сменить». Почти никто.

Номенклатура хотела строй как раз сменить — иначе ведь невозможно было бы прибрать к рукам общенародную собственность и сделать ее своей частной собственностью.

Людей последовательно готовили к тому, что строй «необходимо» изменить — очень уж он черный и страшный. Разумеется, множество людей принимали участие в этом совершенно искренне. За десятилетия существования СССР обиженных накопилось очень много.

Это были потомки проигравших Гражданскую войну. Люди из репрессированных слоев русского общества.

Это были потомки раскулаченных.

Это были потомки «строителей светлого будущего», которых репрессировали другие «строители».

Это были потомки репрессированных народов (сосланных в Сибирь латышей, литовцев, эстонцев, поляков, украинцев, грузин, чеченцев, калмыков).

Это были евреи, которым не позволяли выехать из Советского Союза в Израиль.

Это была интеллигенция народов, которые не хотели оставаться в составе Советского Союза.

Наверное, можно выискать и другие группы недовольных, но ведь и этих, что называется, вполне достаточно.

Не случайно одним из «рупоров перестройки» стал журналист из «Известий» по фамилии Лацис: потомок одного из «латышских стрелков», охраны Ленина, верных исполнителей самых зверских его приказов. Потомок репрессированного, он очень честно орал, разоблачая злодея Сталина, неправильность его способа построения социализма и беззакония сталинщины, ежовщины, бериевщины.

Наверное, его предок убивал людей в строгом соответствии с законом.

Очень часто проблема была даже не в самих репрессиях, а в невозможности открыто говорить о них. Сослали предка? И молчи. Нечего тут рассуждать, правильно сослали или нет. Тебе вон бесплатное образование дали? Дали, хоть ты и сын кулака. Ну и молчи, не привлекай лишнего внимания.

Посадили ни за что деда? Ну, и не поднимай шума, нечего тут! Советская власть дала тебе кусок хлеба в Казахстане? И не суйся ни в какую Прибалтику, не отсвечивай!

Твоего деда убили за исполнение церковных обрядов? Бывало и не такое, это все евреи виноваты. А советская власть вон — теперь церкви не закрывает, исправилась. Стоит ли лить воду на мельницу наших врагов? Рассказывать о каких-то некрасивых и совершенно нетипичных случаях?

Множество людей поколениями не имели возможности высказать вслух свое негодование, проговорить, что случилось с ними или с их ближайшими, совсем недалекими предками.

Большинство из них даже не были врагами советской власти, разве что хотели что-то уточнить… улучшить… усовершенствовать… сделать правильнее… И конечно же, они хотели бы заявить о себе, рассказать о трагедии своего слоя, своей семьи, своего народа. Не более того.