Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования - Евгений Глущенко

Как бы ради довершения деградации региона в конце XV в. в оазисы Междуречья вторглись племена кочевых узбеков, которые разрушили то, что еще можно было разрушить.

В XVI–XVII вв. в той части бывшей империи Тимура, которая находилась в Средней Азии, в том числе в междуречье двух великих рек, царили беззаконие, упадок культуры и бедность в обрамлении феодальных распрей, религиозной нетерпимости и ханжества. В нашем расположении имеются свидетельства очевидца состояния региона, английского купца Энтони Дженкин-сона, человека не только отчаянно смелого (склонного к экстриму – по-нынешнему), но умного и наблюдательного.

Итак, несколько отрывков из отчета Э. Дженкинсона о его путешествии в Среднюю Азию в 1558–1560 гг., написанного для купцов Московской компании в Лондоне.

«Апреля 1558 г., получив от русского царя грамоты к различным царям и государям, через владения которых придется проезжать, я выехал из Москвы водой, имея с собой двух ваших служащих, а именно Ричарда Джонсона и Роберта Джонсона, и татарина толмача, с тюками различных товаров»[28].

К началу сентября англичане добрались до восточного берега Каспийского моря, до полуострова Мангышлак. Они высадились на берег, погрузили товары на купленных у местных жителей верблюдов и двинулись в путь. В самом начале наземного путешествия Дженкинсон и оба Джонсона познакомились с местными нравами: «Мы выехали 14 сентября из этого места караваном из 1000 верблюдов (груз, видимо, был объемный и тяжелый. – Е. Г.). Проехав пять дней, мы вступили во владения другого государя, и навстречу нам по пути подъехали несколько хорошо вооруженных татар (конечно, это были не этнические татары, просто так в Западной Европе было принято называть все этносы, проживающие восточнее восточной границы Московского царства. – Е. Г.), находившихся на службе этого государя по имени Тимур Султан, правителя названной страны Мангышлак. Эти татары остановили наш караван именем своего государя, вскрыли наши товары и забрали безденежно для своего государя все вещи, какие они сочли наилучшими»[29]. Проще сказать – ограбили. Но англичане были люди богатые, то есть кое-что на верблюдах осталось, и они двинулись дальше.

14 октября караван дошагал до города Ургенча, бывшего когда-то жемчужиной Хорезма. «Город Ургенч, – продолжает Дженкинсон, – стоит на равнине и обнесен земляными стенами окружностью около четырех миль. Здания также земляные, но разваливающиеся и в беспорядочном состоянии; одна длинная улица крыта сверху: она служит им рынком. Четыре раза за семь лет город переходил из рук в руки вследствие междоусобных войн, поэтому в нем очень мало купцов и те очень бедны; во всем городе я смог продать только четыре куска каразеи. Главнейшие товары, которые здесь продают, – это те, которые привозят из Бухары или из Персии, но их так мало, что не стоит и писать»[30].

Путешественники покинули Ургенч и двинулись дальше в глубь страны, расположенной между двумя великими среднеазиатскими реками. 15 декабря на караван напали разбойники. «Когда воры приблизились к нам, мы увидели, что их всего 37 человек, хорошо вооруженных луками, стрелами и саблями, а начальник их – князь, изгнанный из своей страны. Они предложили нам сдаться, объявив, что иначе мы будем убиты; это вызвало в нас только презрение. Тогда они стали стрелять в нас залпами, на что мы отвечали очень горячей стрельбой. Так мы продолжали сражение с утра до двух часов после заката солнца, причем обе стороны потеряли убитыми и ранеными людей, лошадей и верблюдов; не будь у меня и моих товарищей ружей, которые мы пустили в дело, они нас одолели бы и уничтожили»[31].

Таким образом, технический прогресс (огнестрельное оружие) сделал свое дело. К этому времени Запад не намного опережал Восток в технике, но уже опережал.

Тем не менее противостояние на этом не закончилось. Предводитель разбойников потребовал от караван-баши (начальника каравана) выдать неверных, то есть христиан, иначе он готов был привести подкрепление и всех уничтожить. Спутники англичан, мусульмане, не захотели больше сражаться, и Дженкинсону пришлось откупиться – снова отдать часть своего имущества.

23 декабря путешественники прибыли в Бухару.

«Бухарская страна была когда-то под властью персов, и теперь еще в ней говорят на персидском языке; однако теперь Бухара – независимое королевство, которое ведет жесточайшие религиозные войны с персами, хотя все они магометане.

Бухарский король не имеет ни большого могущества, ни богатства; его доходы очень невелики; содержится он главным образом на счет города: он взимает десятую деньгу со всех предметов, продаваемых как ремесленниками, так и купцами, что ведет к обеднению всего народа, который он держит в большом подчинении, а когда у него не хватает денег, он посылает своих чиновников по купеческим лавкам забирать товары для уплаты своих долгов и насильно требует, чтобы ему оказывали кредит.

Деньги у него серебряные и медные, золота вовсе нет в обращении. Цену же серебра король поднимает и снижает для своей прибыли каждый месяц, а иногда даже два раза в месяц; он не печалится об угнетении народа, так как не рассчитывает царствовать более двух или трех лет, когда его или убьют, или изгонят. И все это сильно разоряет страну и купцов.

В городе Бухаре бывает ежегодный съезд купцов, приезжающих караванами из прилегающих стран – Индии, Персии, Балха, России и разных других, а в прежние времена и из Китая, когда оттуда можно было свободно проехать; но эти купцы нищенски бедны, привозят так мало товаров, которые вдобавок еще лежат здесь по два или три года, что нет никакой надежды на то, чтобы завести здесь выгодную торговлю, стоящую дальнейших усилий»[32].

Таков был неутешительный вывод храброго и предприимчивого британского негоцианта.

Отчет Дженкинсона содержит особо интересные для нас сведения о торговле и взаимоотношениях России с государствами Средней Азии в XVI в. Он пишет: «Русские привозят в Бухару сырые кожи, овчины, шерстяные материалы, деревянную посуду, уздечки, седла и т. п., а увозят отсюда разные изделия из хлопка, различные сорта шелка, материи и другие вещи, но размеры торговли очень малы»[33].

Еще одно очень интересное сообщение автора доклада: «Бухарский митрополит (очевидно, какое-то важное лицо из среды мусульманских священнослужителей. – Е. Г.) взял у меня грамоты русского царя, без которых меня обратили бы в рабство»[34].

Из этих слов можно заключить об авторитете, которым пользовался в тех краях Иван Васильевич Грозный после своих недавних побед на берегах Волги: силу уважали.

8 марта 1559 г. англичане с большим караваном (600 верблюдов) покинули Бухару, и вовремя это сделали. «Если бы мы не выехали из Бухары в этот срок, – продолжает автор, – я и мои товарищи подверглись бы опасности потерять и жизнь, и товары, ибо через 10 дней после нашего отъезда самаркандский король пришел с войском и осадил названный город Бухару, в то время как бухарский король был на войне против другого государя, своего родича, как это бывает в этих странах каждые два или три года»[35].

Дженкинсон достойно выполнил свою миссию, оказав услугу не только своей компании, но также русскому царю и некоторым местным владетелям. Он освободил 25 русских, которые уже долгие годы находились в рабстве в Бухаре, и взял с собой, пообещав покровительство шестерым посланникам к Московскому двору от среднеазиатских ханов и эмиров. «Я обещал им, – пишет Дженкинсон, – что в России с ними будут хорошо обращаться и позволят им безопасно выехать оттуда, соответственно тому, что царь написал в своих грамотах; у них было некоторое сомнение, потому что долгие годы перед тем никто не ездил из Татарии в Россию»[36].

Очевидно, с легкой руки англичанина дипломатические отношения между Москвой и среднеазиатскими землями возобновились.

На протяжении трех столетий (с XVI по XVIII в.) в хаосе междоусобных войн формировались более или менее устойчивые государственные образования – Хивинское и Кокандское ханства, Бухарский эмират. Основателями этих государств были узбекские племена, которых насчитывалось 92. Каждое из этих племен, населявших эти государства, занимало свою определенную территорию со своими пастбищами и полями, а также укрепленными пунктами, являвшимися одновременно и резиденцией главы племени. У этих племен сохранились пережитки первобытно-общинного строя, свойственные кочевым и полукочевым этносам. Почти в неизменном виде сохранялись не только этнические черты (племенные диалекты, традиции, родовые связи), но и их социальная структура. Племена постоянно конфликтовали между собой, что вызывало частые миграции племен или отдельных родов. Несмотря на разные государственные объединения, в которых оказались узбекские племена, можно говорить о формировании этнической общности, ставшей впоследствии узбекским народом.