Клетка - Марио Фратти

Сержио. Мне ничего от тебя не нужно!

Кристьяно. А это твой единственный выход, когда ты встречаешь кого–то, кто действительно бескомпромиссен!

Сержио. Могу я тебе задать личный вопрос?

Кристьяно (агрессивно). Зачем? И не говори мне, что это для моей же пользы! Никто тебя не просит играть роль «отца»! Я, только я знаю, что для меня хорошо, а что нет! Я тебя умоляю — и всех вас — дайте мне жить так, как я хочу! Почему каждый так интересуется моей личной жизнью?… Женщинами, которые у меня были, скрытыми желаниями… Эти измышления, кривые ухмылки… Я бы не мог выжить в этом мире! (Кьяре.) Ты это знаешь. Бесполезно бороться. Я не хочу бороться. Они грызут друг друга, подобно диким зверям! (Он смотрит на свои руки.) Я способен убить, лишь бы защитить себя… И поэтому я здесь. Я вынужден… Мы беспомощны, мы бесполезны. (Цитирует.) «Смерть сотрет нас с лица земли наравне с подпольными мышами.»

Сержио. Ну и что из этого? Если бы мы все время думали о смерти…

Кристьяно. Я думаю о ней. И мне здесь безопасней. Снаружи я был бы не на своем месте. Меня бы уничтожили… Нет надежды для меня вне этой клетки…

Сержио (теряя терпение). Ну и застрелись тогда! Что это за жизнь! (Раскаивается за свою вспышку.) Прости меня… Мне только жаль твою бедную мать… Я ей обещал… Смотри, я сделал новый ключ для тебя. (Он просовывает ключ между прутьев и кладет его на стол Кристьяно.) Она надеется… (Кристьяно, взбешенный, хватает ключ и швыряет его через всю комнату. Сержио и Кьяра смотрят друг на друга.) Пока, Кьяра. (Целует Кьяру в щеку.) …Передай Нелле, что я приду вовремя.

Выходит, не попрощавшись с Кристьяно. Кьяра закрывает за Сержио дверь. Молчание. Кьяра идет к своей постели и снимает халат.

Кьяра. Ты плохо себя вел.

Кристьяно. А ты? (Кьяра вопросительно смотрит на него.) Ты была прямо, как (цитирует) «грешница на старинной картине». Сидела, полуголая, мыла ноги… (Пристально смотрит на нее.)

Кьяра. На мне же был халат.

Кристьяно. Расстегнутый!

Кьяра. Да он ничего не видел!

Кристьяно. Ты позволила ему поцеловать себя.

Кьяра. Это был невинный поцелуй! Более невинный, чем тот, которым ты поцеловал мне руку… (Смотрит ему прямо в глаза. Кристьяно ощущает напряженность.) Сержио такой импульсивный и искренний парень…

Кристьяно (в отчаянии). Нет, это неправда! Как могут такие люди быть искренни?

Кьяра (спокойно). Мне он кажется искренним. Почему ты думаешь, что это не так?

Кристьяно (резко). Потому что никто не искренен! Ты не искренна, когда отдаешься своему мужу! (Показывает на постель.) Он не искренен, когда поучает меня! (Показывает на дверь.) Почему мы верим в то, что есть на свете миссионеры? Потому, что они хотят стать вожаками табунов, хотя бы и самого маленького! Они симулируют любовь к униженным и оскорбленным. А ты знаешь, зачем? Затем, что они хотят навязать свою волю, желают стать вождями.

Кьяра. Сержио предлагал тебе стать «вождем» в библиотеке.

Кристьяно. Ты прекрасно знаешь, что меня это не интересует.

Кьяра. Сейчас там главный интеллектуал — сам Сержио! Если бы ты там появился, он бы уступил тебе эту роль. Так что не такой уж он эгоист, как ты думаешь.

Кристьяно. Он знал, что я не соглашусь!

Кьяра. Так ты его обвиняешь в лживости?

Кристьяно. Они все такие!

Кьяра. Даже твоя мать?

Кристьяно. Да. Когда притворяется, что понимает меня. Она пытается контролировать себя, но я то знаю, что она на самом деле думает.

Кьяра (изучающе смотрит на него). Могу я тебе задать один личный вопрос?

Кристьяно. Можешь.

Кьяра. Ты бы мог солгать во имя любви?

Кристьяно. Нет.

Кьяра. Нужна смелость, чтобы быть искренним. У тебя она есть?

Кристьяно. Есть.

Кьяра. По отношению к кому?

Кристьяно. К кому угодно.

Кьяра. Да, к нам — возможно. Только потому, что эта клетка защищает тебя.

Кристьяно. К кому угодно.

Кьяра. Браво! Значит ли это, что все мы в этом доме — лжецы?

Кристьяно. Взгляни на своего мужа, который тебя колотит, а потом использует. (Кивает в сторону кровати.)

Кьяра (не обращает внимания). И твоя сестра тоже?

Кристьяно. И моя сестра тоже. Такая «кроткая и невинная», когда он рядом. Она играет — притворяется, что влюблена.

Кьяра. А на самом деле?

Кристьяно (индифферентно). Не знаю…

Кьяра. Конечно, не знаешь! Ты не знаешь, что это такое, быть влюбленным! (Очень лично, как бы о самой себе.) Это как лихорадка. Желание отдать себя, всю себя. Желание принадлежать ему, быть красивой для него. Твоя сестра хочет быть желанной. Она любит.

Кристьяно. Единственное, чего она хочет, это сбежать из этого дома.

Кьяра. Она хочет сбежать из настоящего, из этого гнилого, по твоему выражению, настоящего, чтобы обрести лучшую жизнь в будущем.

Кристьяно. Будущее тоже гнилое.

Кьяра. В книжках, которые ты читаешь.

Кристьяно. Книги, которые я читаю, только подтверждают то, что я видел там, снаружи.

Кьяра. Сколько лет ты там провел?

Кристьяно. Достаточно, чтобы все это узнать. Я сам себе не доверяю… Потому, что… (Очень эмоционально.) Я бы убил кого–нибудь, кто лжет, льстит, издевается…

Кьяра (материнским тоном). Кристьяно, прошу тебя…

Кристьяно. Да — у меня хватило бы смелости сделать это! Поэтому я и запер себя здесь. Управлять самим собой — это требует сверхчеловеческих усилий. Эти прутья помогают мне!

Кьяра. Такой чувствительный человек, как ты, никогда бы…

Кристьяно (перебивает). Человек — худшее животное! Живет только сегодняшним днем, пресмыкается, малодушен… Самый безжалостный среди всего живого! Сегодня он уничтожает себе подобных больше, чем все дикие звери когда–либо! Человек не умеет любить (цитирует): «никак не мог вспомнить ни ребеночка, ни вербы…»

Кьяра. Кто не мог?

Кристьяно. Представляешь, как можно забыть своего ребенка? Это правда. (Показывает на книгу.) Это написано здесь. Могла бы ты забыть ребенка? Свою плоть и кровь?

Кьяра. Нет, конечно!

Кристьяно. Нет больше ничего святого. Религия используется для усмирения бедных. Террор используется, чтобы запугать богатых. Любовь… это слово больше ничего не означает. «Эксперименты» — вот что это такое теперь. Они непрерывно ищут новых ощущений. Они разрушают свои тела и души.

Кьяра. Что–то ведь меняется, Кристьяно. В тебе, во мне…

Кристьяно (слишком увлечен тем, что он говорил, продолжает). Стал ли этот мир чище, чем сто лет назад?

Кьяра (с участием). Что они тебе сделали, Кристьяно?

Кристьяно. Ничего и все! Я жил, затаив дыхание, так, чтобы не сделать никому ничего плохого. Я смотрел на них глазами, полными ужаса. Я видел в них ненависть, жестокость, садизм. Они пытались опустить меня до своего уровня, но им это не удалось. Мне не нужен этот грязный мир.

Кьяра (спокойно). У тебя никогда не было настоящего друга, понимающей тебя женщины…

Кристьяно. Я знаю женщин. За тысячу ты получишь улыбку, за две тысячи они добавят немножко ласки, а если им показать десять тысяч, то они вам изобразят всю «искренность» чувств. Только потом вы осознаете, что все это ровным счетом ничего не означает, и ни грана искренности в них нет. Моим первым желанием было содрать с их лиц эти улыбки. Мне хотелось плюнуть в эти лица. Я хотел убить их…

Кьяра. Кристьяно, они честные женщины. Они тоже хотят любви, как и все остальные. А что ты сделал, чтобы заслужить их любовь? (Кристьяно отворачивается. Кьяра продолжает мягко, спокойно.) Кто тебя на самом деле здесь знает, Кристьяно? Может быть, твоя мать, может, я… Сегодня я узнала тебя немножко лучше, чем знала еще вчера, потому что ты поговорил со мной, поделился своими мыслями… Теперь я тебя лучше понимаю, глубже чувствую… И я уважаю тебя за твою прямоту и честность.

Кристьяно. «Уважаю»… (Он разочарован.)

Кьяра. Я долго наблюдала за тобой, Кристьяно. Я знаю, как много хорошего скрыто в тебе. Ты человек принципа. Таких очень немного. Ты здесь единственный, кто понимает, что значит любить, и что значит ненавидеть. Только ты знаешь, как я страдаю в этой тюрьме! Я словно в кандалах. Ты знаешь, что значит быть одиноким, узником в настоящей или воображаемой клетке. Ты единственный, кто может понять. И хотя ты ничего для меня не сделал, я чувствую, что ты мой друг. Мы живем один раз, Кристьяно. Настоящая трагедия для женщины — это быть узником обстоятельств, понимать, что ее красота увядает, молодость уходит… И не иметь смелости вырваться… (Смотрит Кристьяно прямо в глаза.) И нет никого, кто помог бы… (Не сводит с него глаз.)