Искусство учиться - Джош Вайцкин

Очевидно, что результаты детей никак не связаны с их интеллектуальным уровнем. Очень способные дети, воспитанные в соответствии с теорией заданности, оказываются намного менее стойкими в ситуации вызова, чем далеко не такие способные дети, воспитанные в духе теории обучения. По сути дела, наиболее способные дети больше всего страдают от чувства беспомощности, поскольку им необходимо поддерживать свой перфекционистский имидж и добиваться результата, а в ситуации вызова очень легко потерпеть поражение. Как человек, наблюдавший за очень многими талантливыми юными шахматистами, могу подтвердить справедливость вышеприведенных утверждений: некоторые очень одаренные шахматисты плохо переносят прессинг и хуже восстанавливаются после поражения.

Но каким же образом эти теории интеллекта отпечатываются в нашем мозгу? Иногда вроде бы незначительные отличия в стиле обучения или воспитания приводят к появлению колоссальных отличий в результате. Сторонникам теории заданности обычно в детстве говорили, что они действовали хорошо, если добивались успеха. Если же они терпели неудачу, то им заявляли, что они на это не способны. Представим, что ребенок получает высший балл за тест по математике, приходит домой и слышит: «Вот это да! Вот это мой сын! Какой же ты у меня умный!»

На следующей неделе Джонни проваливается на тестировании по английскому языку и слышит: «Что с тобой случилось? Ты что, читать не умеешь?» или «Твоя мамочка никогда не любила читать — наверное, и тебе это не дается». Мальчик делает вывод, что у него есть способности к математике и нет — к английскому, и, что еще хуже, связывает свои оценки по обоим предметам с наличием или отсутствием врожденных способностей. В противоположность этому сторонники теории обучения получали отклики, ориентировавшие их не на результат, а на процесс. Хорошо написавшей эссе по английскому языку девочке учительница может сказать: «Отличная работа, Джули! Ты становишься настоящей писательницей! Продолжай в том же духе!» Если она плохо выполняет тест по математике, учительница может написать в тетради: «Если постараешься немного больше, то в следующий раз сдашь тестирование хорошо. Если что-то непонятно, обращайся за консультацией после уроков — я для этого здесь и нахожусь!» Джули учится связывать упорный труд с успехом и понимает, что, приложив достаточно усилий, может стать первой ученицей по любому предмету. Учеба представляется ей увлекательным путешествием, а учительница — благожелательным помощником, способствующим ее росту. Джонни считает, что математика ему дается, а английский язык нет, поэтому он сосредотачивается на том предмете, который способен обеспечить большие дивиденды в краткосрочной перспективе. Но что произойдет, если он вдруг хуже обычного напишет особенно сложный тест по математике? Можно ли сказать, что он готов правильно отреагировать на вызовы, которые неизбежно будут появляться на его жизненном пути? Вряд ли.

Очевидно, что родители и учителя несут огромную ответственность за формирование подхода к обучению у детей и студентов, причем менять это отношение никогда не поздно. Очень важно понять, что подход к обучению всегда можно совершенствовать. Некоторые исследования свидетельствуют о том, что дети способны буквально в течение нескольких минут усвоить, какой подход к обучению будет наилучшим в конкретной ситуации. В частности, во время одного из таких исследований детям дали разные указания относительно того, в чем состоит цель их работы. Одним сказали, что решение тех или иных задач поможет лучше справиться со школьными заданиями в будущем, а другим — что их работа будет оцениваться по результатам. Иными словами, половине детей дали ориентированные на овладение, а половине — ориентированные на культивирование беспомощности инструкции. Стоит ли говорить, что первая группа детей справилась с заданиями намного лучше.

Как же все это влияет на нашу повседневную жизнь? Самым непосредственным образом. Залог успеха в достижении совершенства — освоение естественного долгосрочного процесса обучения и отказ от существования в скорлупе безопасной и статичной посредственности. История говорит, что прогресс всегда достигается за счет отказа от комфорта и безопасности. Поведение рака-отшельника представляет собой яркий пример рисков, связанных с прогрессом (хоть и без связанных с этим психологических трудностей). По мере того как рак растет, ему требуется раковина больших размеров. Тогда медленное и неуклюжее создание пускается на поиски нового дома. Если подходящее убежище не удается обнаружить достаточно быстро, наступает драматический момент. Мягкое создание, привыкшее находиться под броней твердого панциря, оказывается в бурном мире, полном хищников, без всякой дополнительной защиты. Фаза обучения, приходящаяся на период поиска новой раковины, как раз и порождает ускоренный рост. Возможно, кто-то из приверженцев теории заданности попытается действовать, как анорексичный рак, моря себя голодом, чтоб только не расти и не отправляться на поиски новой раковины.

Судя по моему опыту, успешные люди всегда ставят перед собой цели на пределе возможного, идут на риск в каждой очередной битве и в итоге обнаруживают, что уроки, извлеченные в процессе стремления к совершенству, намного более ценны, чем немедленные трофеи и слава. В долгосрочной перспективе болезненные потери могут принести гораздо больше пользы, чем иные победы. Люди, вооруженные правильным подходом к ситуации и способные извлекать полезные уроки из любого жизненного опыта, позитивного и негативного, чаще всего дальше других продвигаются по дороге, ведущей к успеху. Кроме того, они еще и счастливее других. И, конечно же, наиболее серьезным вызовом бывает необходимость помнить об этой долгосрочной перспективе, когда стоишь под огнем и страдаешь от ран в самый разгар битвы. Возможно, это наше самое большое испытание, но умение его выдержать — и есть суть искусства обучения.

Теперь давайте вернемся в мир юношеских шахмат и рассмотрим составляющие моего раннего успеха. Я уже говорил о том, что мы с Брюсом уделяли особое внимание разбору эндшпилей, в то время как большинство игроков тщательнее изучают дебюты. С точки зрения теории заданности или теории обучения, я хотел бы более подробно рассказать о том подходе, который мы использовали.

Возвращаясь к тем дням, я опять вижу себя, шустрого шестилетнего мальчишку. Завоевав мое доверие, Брюс начал наши уроки с почти пустой доски. Мы разбирали несложные позиции с легко предсказуемым исходом. Сначала рассмотрели ситуацию, когда король остается против короля и пешки соперника — всего лишь три фигуры на доске. С течением времени я интуитивно понял, насколько мощная фигура король и насколько коварными могут быть пешки. Я усвоил принципы противодействия, скрытый потенциал пустого пространства на доске, а также идею цугцванга (принуждение оппонента к занятию такой позиции, в которой он любым ходом ухудшает свое положение). Кирпичик за кирпичиком мы формировали мои знания и понимание того, как трансформировать теоретические аксиомы в источник творческого вдохновения. Затем начали разбирать эндшпили с ладьями, слонами, конями.

На это ушли сотни часов. Тем временем мне исполнилось семь, а потом и восемь лет. Мы разбирали принципы ведения партий, которые мне, возможно, никогда не придется сыграть. Этот метод обучения помог мне осознать восхитительные свойства каждой шахматной фигуры, поскольку в относительно простой позиции можно было сосредоточиться только на том, что по-настоящему важно. Одновременно я шаг за шагом усваивал блестящую методику обучения — одновременное использование знаний, интуиции и творческих способностей. И с методической, и с технической точек зрения я начал обучение с самых основ.

В противоположность этому, большинство моих соперников начинали изучать шахматы с дебютных позиций. На эту тему существует множество теорий, начинающих обучение с рассмотрения исходной для всех партий шахматной позиции. Разумеется, весьма соблазнительно прямо сразу начать изучение дебютов, поскольку в этой фазе игры существует множество скрытых ловушек и замаскированных «мин», дающих возможность быстро и легко выиграть, — то есть, по сути, выиграть, даже не начав бороться за победу. На первый взгляд, новичку должно казаться логичным начать обучение именно с той позиции, которую он постоянно будет наблюдать на доске в начале партии. Почему бы не начать сначала, тем более что это ведет к быстрой победе? Ответ на этот вопрос может показаться несколько туманным.

Если вы начинаете с изучения дебютов, у вас уже нет пути назад. На заучивание и разбор постоянно увеличивающейся в объеме «энциклопедии шахматных дебютов» может уйти несколько жизней. Это превращается в пагубную привычку, оказывающую весьма негативный психологический эффект, которую можно сравнить с привычкой красть ответы на задание по математике со стола учителя, вместо того чтобы выучить материал. Может быть, вам и удастся сдать тест, но вы уж точно ничему не научитесь и, что еще более важно, никогда не поймете всей прелести процесса изучения чего-либо. Дети, которые слишком рано начинают изучать дебюты, видят в шахматах только результат и сроки. Не имеет значения, насколько хорошо ты играл, смог ли сконцентрироваться на задаче или проявил ли необходимую смелость. Такие дети рассуждают о мате за четыре хода и спрашивают друг у друга: «За сколько ходов ты выиграл?» Шахматы становятся одномерными: главное — выиграть, и выиграть быстро.