В стране невыученных уроков - Л. Гераскина

Мне пришлось обещать, что передам. А то землекопы ни за что не убрались бы.

Конечно, нехорошо, что они меня под конец обругали, но все же мне было очень приятно, что я сам решил эту трудную задачу. Ведь ее не могла решить даже Люськина бабушка, хотя она самая способная к арифметике из всех бабушек нашего класса. Может быть, у меня уже начал вырабатываться характер? Вот это было бы здорово!

Снова проехал велосипедист. Он уже не пел и не пил. Видно было, что он едва держался в седле.

Кузя неожиданно выгнул спину и зашипел.

- Что с тобой? Опять ноги? - спросил я.

- Не ноги, а лапы, - ответил кот, - а на лапах зверь. Спрячемся...

Мы с Кузей бросились к маленькому круглому домику с решетчатым окном. Дверь оказалась запертой, и нам пришлось забиться под крыльцо. Там, лежа под крыльцом, я вспомнил, что мне надо презирать опасность, а не прятаться. Я уже было выглянул, но увидел на дороге нашего старого знакомого - белого медведя. Надо было вылезти, но... очень уж страшно. Белых медведей даже укротители и то боятся.

Наш белый медведь казался еще более злым, чем при первой встрече. Он вздыхал, рычал, ругал меня, умирал от жажды, искал север.

Мы притаились, пока он не прошел мимо домика. Кузя стал допытываться, чем бы это я мог так досадить страшному зверю. Чудак Кузя. Если бы я сам это знал.

- Белый медведь - злой и беспощадный зверь, - пугал меня Кузя. - Интересно, ест ли он котов?

- Пожалуй, если и ест, то только морских котов, - сказал я Кузе, чтобы немножко его успокоить. Но точно я и сам не знал.

Вообще, пора бы отсюда убираться. Делать здесь было нечего. Но мяч лежал, и нам приходилось ждать.

Из круглого домика, под крыльцом которого мы прятались, донесся жалобный стон. Я подошел поближе.

- Пожалуйста, не ввязывайся ни в какие истории, - попросил меня Кузя.

Я постучал в дверь. Раздался еще более жалобный стон. Заглянул в окно и ничего не увидел. Тогда я стал колотить кулаком в дверь и громко кричать:

- Эй, кто там?!

- Это я, - послышалось в ответ. - Невинно осужденный.

- А кто ты такой?

- Я несчастный портной, меня обвинили в краже.

Кузя прыгал вокруг меня и требовал, чтобы я не связывался с вором. А мне было интересно узнать, что же украл портной. Я стал его расспрашивать, но портной не хотел сознаваться и уверял, что он самый честный человек на свете. Он утверждал, что его оклеветали.

- Кто же вас оклеветал? - спросил я портного.

- Виктор Перестукин, - нахально ответил заключенный.

Да что это на самом деле? То половина землекопа, то вор портной...

- Это неправда, неправда! - закричал я в окошко.

- Нет, правда, правда, - канючил портной. - Вот послушай. Как заведующий швейной мастерской, я получил двадцать восемь метров ткани. Надо было узнать, сколько костюмов можно из нее сшить. И вот на мое горе этот самый Перестукин решает, что я должен сшить из двадцати восьми метров двадцать семь костюмов да еще получить один метр в остатке. Ну как же можно сшить двадцать семь костюмов, когда на один только костюм идет три метра?

Я вспомнил, что именно за эту задачу мне влепили одну из пяти двоек.

- Ерунда какая-то, - сказал я.

- Бред собачий, - добавил Кузя.

- Да, для вас ерунда, - захныкал портной, - ас меня на основании этого решения потребовали двадцать семь костюмов. Откуда я бы их взял? Тогда меня обвинили в краже и посадили за решетку. - А нет ли у вас с собой этой задачи? - спросил я.

- Конечно, есть, - обрадовался портной. - Мне ее вручили вместе с копией приговора.

Через решетку он протянул мне бумагу. Я ее развернул и увидел написанное моей рукой решение задачи. Совсем неправильное решение. Я сначала делил единицы, а потом десятки. Потому так глупо и получилось. Тут даже и думать много не пришлось, чтобы исправить решение. Я сказал портному, что он должен был сшить всего девять костюмов.

В этот момент дверь сама распахнулась и из нее выбежал человек. На поясе у него болтались большие ножницы, а на шее висел сантиметр. Человек обнял меня, подпрыгнул на одной ножке и закричал:

- Слава великому математику! Великому маленькому неизвестному математику слава! Позор Виктору Перестукину!

Потом он еще раз подпрыгнул и убежал. Его ножницы звякали, а сантиметр развевался по ветру.

На дорогу выехал еле живой велосипедист. Он задыхался, а потом вдруг как свалится с велосипеда! Я бросился поднимать его, но ничего не мог сделать. Он хрипел и закатывал глаза. - Умираю, умираю на посту, - шептал велосипедист. - Я не могу выполнить это страшное решение. Ах, мальчик, передай школьникам, что гибель веселого гонщика на совести Виктора Перестукина. Пусть отомстят за меня...

- Неправда! - возмутился я. - Никогда я вас не губил. Я вас даже не знаю!

- А... Так ты и есть Перестукин? - сказал гонщик и приподнялся. Ну-ка, лодырь, реши задачу правильно, а не то тебе придется худо.

Он сунул мне в руки листок с задачей. Пока я читал условие задачи, гонщик ворчал:

- Решай, решай! Ты у меня узнаешь, как вычитать метры из людей. Ты у меня погоняешь велосипедистов по сто километров в час.

Конечно, сначала я старался решить задачу. Рассуждал как только мог, но пока ничего не получалось. По совести говоря, мне очень не понравилось, что гонщик так грубо со мной обращался. Когда меня просят помочь это одно дело, а вот когда заставляют - другое. И вообще, попробуйте-ка сами думать, когда рядом с вами топают от злости ногами и ругают вас на все корки. Гонщик своей злобной болтовней мешал мне думать. Мне даже расхотелось рассуждать. Конечно, надо было взять себя в руки, но я, видно, еще недостаточно выработал волю для этого.

Кончилось тем, что я бросил листок и сказал:

- Задача не выходит.

- Ах, не выходит?! - зарычал гонщик. - Тогда сядешь туда, откуда ты выпустил портного! Посидишь там, подумаешь, пока не решишь.

В тюрьму мне не хотелось. Я бросился бежать. Гонщик помчался за мной. Кузя вскочил на крышу тюрьмы и оттуда всячески поносил гонщика. Он его сравнивал со всеми свирепыми псами, каких только встречал в жизни. Конечно, гонщик догнал бы меня, если бы не кот. Прямо с крыши Кузя бросился ему под ноги. Гонщик упал. Я не стал ждать, пока он поднимется, вскочил на его велосипед и покатил по дороге.

Гонщик и Кузя скрылись из виду. Я еще проехал немножко и слез с велосипеда. Надо было подождать Кузю и найти мяч. В суматохе я забыл посмотреть, где он. Велосипед я бросил в кусты, а сам свернул в лес, сел под дерево отдохнуть. Когда стемнеет, решил я, пойду искать своего кота. Было тепло и тихо. Прислонившись к дереву, я незаметно уснул. Когда открыл глаза, то увидел, что рядом со мной стоит старушка, опираясь на палочку. Она была в синей короткой юбке и белой кофточке. На ее седых косичках торчали пышные банты из белых нейлоновых лент. Такие ленты носили все наши девочки. Но больше всего меня удивило то, что на ее сморщенной шее болтался красный пионерский галстук.

- Бабушка, а почему на вас пионерский галстук? - спросил я.

- Потому, что я пионерка, - старушечьим голосом ответила она. - А ты, мальчик, из какого класса?

- Из четвертого.

- И я из четвертого... Ох как болят мои ноги! Я прошла много тысяч километров. Сегодня наконец должна встретиться со своим братом. Он идет мне навстречу.

- А почему вы идете так долго?

- О, это длинная и печальная история! - вздохнула старушка и села со мной рядом. - Один мальчик решал задачу. Из двух сел, расстояние между которыми двенадцать километров, вышли навстречу друг другу брат и сестра...

У меня просто заныло под ложечкой. Я сразу понял, что добра от ее рассказа ждать нечего. А старушка продолжала:

- Мальчик решил, что они встретятся через шестьдесят лет. Мы подчинились этому глупому, злому, неправильному решению. И вот все идет, идем... Измучились, постарели...

Наверно, она бы еще долго жаловалась и рассказывала о своем путешествии, но вдруг из-за кустов вышел старичок. Он был в трусиках, белой блузе и красном галстуке.

- Здравствуй, сестра, - прошамкал старичок-пионер.

Старушка расцеловала старичка. Они смотрели друг на друга и горько плакали. Мне стало их очень жаль. Я взял у старушки задачу и хотел ее перерешить. Но она только вздохнула и покачала головой. Она сказала, что эту задачу должен решить только Виктор Перестукин. Пришлось сознаться, что Перестукин - это я. Лучше бы я этого не делал!

- Теперь ты пойдешь с нами, - строго сказал старичок.

- Не могу, мне мама не позволяет, - отбивался я.

- А нам мама позволяла уходить из дому без спроса на шестьдесят лет?

Чтобы старички-пионеры мне не мешали, я залез на дерево и стал там решать. Задачка была пустяковая, не то что про гонщика. Я справился с ней быстро.

- Вы должны были встретиться через два часа! - закричал я сверху.

Старички тотчас же превратились в пионеров, и они очень обрадовались. Я слез с дерева и веселился вместе с ними. Мы взялись за руки, танцевали и пели: