Не верь его улыбке - Eugenia Owl

всегда так говоришь. Может, ты не хочешь со мной дружить?

— Может быть. Я не знаю.

После этих слов на глаза Лео наступили слёзы, и он, с силой отбросив мяч, пошёл в здание. Даниэль не понимал, что произошло, и на самом деле, его мало это волновало. Но не в силу эгоизма или плохого характера, а потому что он действительно не понимал тех эмоций, которые часто замечал у других, но не у себя.

— Даниэль, зайди, пожалуйста, в мой кабинет, — тихо сказала воспитательница, чтобы не давать повода другим детям выдумывать истории.

Он был тут всего раз, когда только был принят в группу, но после этого, ему хотелось находиться здесь постоянно. Его впечатлила атмосфера, которая царила к этом месте. Она так отличалась от кабинетов врачей, которые он посещал ранее множество раз, что первое, о чём он сказал, было…

Три месяца назад

— Хорошо, что вы не доктор.

Воспитательница удивлённо посмотрела на родителей, а затем, чтобы разрядить обстановку ласково обратилась к ребёнку.

— Тоже не люблю врачей. Я очень рада видеть тебя в своей группе, надеюсь, тебе у нас понравится. Можешь пока пойти к ребятам, а я немного побеседую с твоими родителями.

Как только дверь за ним закрылась, он услышал отголоски извинений мамы, но не собирался и дальше подслушивать, тем более, что ему это было совсем неинтересно. Из холла он попал в зал, где ребята слушали сказку, которую читала им няня. В какой-то момент они дружно засмеялись, и мальчишка, как завороженный смотрел на выражения их лиц. Затем повернулся к зеркалу и изобразил на своём лице нечто подобное.

— О боже, сынок, ты улыбаешься, — воскликнула миссис Остин, застав эту картину. Но через пару секунд вся её радость испарилась.

— Я выгляжу глупо. Я просто повторил за остальными, но не понимаю, зачем они это делают.

— Им просто весело, — мягко вмешалась воспитательница, видя, как его мама ловит ртом воздух, пытаясь совладать с собой, чтобы не расплакаться.

— Весело? Из-за того, что им читают книгу? — не унимался Даниэль.

— Значит, им что-то показалось смешным, просто так люди не смеются.

— Почему тогда я так не умею? — спросил он, и снова посмотрел в зеркало, натянув улыбку.

— Ты просто… — начал отец.

— Привет, — непонятно откуда возник мальчишка, который спас ситуацию. — Ты тут новенький? Меня зовут Лео, давай дружить? — протянул он руку.

— Я смешной? — неожиданно задал ему вопрос Дэн, вместо того, чтобы поздороваться.

— Нет.

— Тогда почему ты улыбаешься?

— Мама говорит, что когда ты с кем-то знакомишься, всегда нужно улыбаться. Так ты выглядишь более дружелюбно.

— Мне стоит сделать также?

— Не знаю, — пожал плечами Лео. Наверное, если хочешь быть моим другом.

— Я Даниэль, — наконец протянул он в ответ руку, и слегка приподнял уголки губ.

— Отлично. Пойдём, я тебе тут всё покажу.

— Даниэль, сынок, мы приедем за тобой после обеда, — обратилась к нему мама, немного успокоившись.

— Хорошо, — кивнул тот, и ушёл следом за первым и единственным другом. Но в тот день его на самом деле интересовало не знакомство или игры, в которые играли другие дети. Ему были любопытны эмоции, особенно когда они начинали смеяться. Как понял Даниэль позже, улыбка была главным оружием во всех делах. Поэтому он выработал свою особую улыбку, которая могла обмануть кого угодно.

Три месяца спустя

Даниэль встал напротив друга, который сидел на стуле, поджав под себя ноги. Он вытирал рукавом слёзы, которые всё никак не хотели останавливаться.

— Ты можешь сесть, — по-доброму сказала воспитательница, но я отрицательно покачал головой. — Ты знаешь, почему Лео плачет? — спросила она, и мой ответ был снова отрицательным. — Позволишь мне объяснить?

— Родители объясняли мне, почему люди плачут, но я не совсем понимаю.

— Ты же знаешь, что бывают слёзы счастья и грусти? — задала она вопрос, и на этот раз я утвердительно кивнул. — Как думаешь, Лео плачет от счастья?

Я внимательно вгляделся в выражение лица друга, в его глаза, в закрытую позу и только тогда ответил:

— Он расстроен.

— Верно. Даниэль, даже если не испытываешь тех же эмоций, ты можешь легко разобраться в них, просто посмотрев на человека. Считай это своей способностью, в будущем, она тебе пригодиться.

На тот момент я ещё не осознавал, насколько правдивыми окажутся её слова, но зато спустя долгие посещения врачей и психотерапевтов, понял, что смогу жить без проявления чувств.

— Лео, ты хочешь что-то сказать? — обратилась к нему воспитательница.

— Мне было обидно, когда ты сказал, что не знаешь, хочешь со мной дружить или нет.

— Поэтому ты плакал?

«— Люди могут плакать даже по таким пустякам?» — про себя подумал я.

— Мама говорит, что слово может ранить больнее ножа.

— Прости меня, — ответил я, запомнив, что эта фраза неплохо помогает.

— Так мы друзья? — с надеждой в голосе спросил Лео, но, конечно же, Дэн не мог этого разобрать, поэтому просто согласился.

— Вот и хорошо, что вы помирились, — сказала воспитательница. — А теперь отправляйтесь на обед. И Даниэль, помни, что я тебе сказала. Люди на самом деле открытые книги и возможно, у тебя получится их прочитать даже лучше, чем всем нам.

Спустя 10 лет

Даниэль снова смотрел на белые стены, но в этот раз он пришёл в больницу не из-за своего очередного обследования.

— Вы должны готовиться к худшему, — вынес свой вердикт лечащий врач их семьи.

— Неужели вы ничего не можете сделать? — умоляюще спросила женщина.

— У него последняя стадия. Мне жаль, но единственное, что вам остаётся, быть с ним и попытаться держаться. Ваши негативные эмоции только хуже скажутся на нём. Он не хотел бы видеть вас расстроенной в отведённое ему время.

— Я ничего не знала. Как это может быть последняя стадия? Он ничего не рассказывал и даже не жаловался на боли. Если бы только… — она зашлась слезами, не в силах закончить фразу.

— Поэтому он и не говорил вам. Если бы вы узнали раньше, смогли бы нормально жить? Не думайте, что он лгал вам. Он просто пытался уберечь вас от боли, которая бы только накапливалась день за днём. Представьте, как тяжело бы ему было каждый раз видеть вместо вашей улыбки, слёзы? Он бы винил себя за это. Иной раз лучше промолчать.

— Вы думаете теперь мне не больно?

— Но вы хотя бы смогли всё это время держать его на плаву. Мне не раз приходилось терять близких, поверьте, я прекрасно вас понимаю. Но иногда я бы предпочёл не знать их диагноз. Когда умирала моя жена, я стал совсем другим по отношению к ней. И в