Бумажная клетка - Ирина Дягилева

– Прощай, – чуть слышно сказала она.

– Прощай, – прошептал он.

Глава 6

Веселящий газ на десерт

В пятницу в ресторане гостиницы, где жил Назаров, Александр Николаевич Гранидин справлял свое шестидесятилетие. Огромный ресторан был арендован полностью. Герман с Пульхерией приехали задолго до начала торжества. Хотя были наняты распорядители, Герман предпочел проверить все сам. Он носился по залу, словно метеор, отдавал последние распоряжения охране, потом мчался на кухню и лично проверял свежесть продуктов. Прибыли журналисты. Номер одного из гламурных журналов, принадлежащих Гранидину, целиком посвящался рассказу о юбиляре, его жизненном пути сквозь тернии к звездам. Детские, школьные фотографии – это уж как водится, но основная масса материала все же должна быть об именитых гостях, роскошном убранстве ресторана и прочей мишуре.

Пуля выбрала самый дальний столик и углубилась в чтение детектива, который накануне предусмотрительно положила в сумочку. Прочитать она успела только две страницы.

– Читаешь? – услышала она укоризненный шепот жениха.

– Читаю. – Она нехотя захлопнула книгу.

– Может, есть желание мне помочь?

– Нет. Ты и сам прекрасно со всем справляешься.

– Хочу поручить тебе наблюдение за подарками. Очень ответственное дело…

– Ну уж нет! – решительно прервала она его. – Это удовольствие не для меня.

– Так разворуют же! – Герман молитвенно сложил руки и с горестной гримасой взглянул на Пульхерию. – Умоляю тебя, присмотри за ними!

– Ничего страшного! Все не разворуют.

– Ты ничего не понимаешь! Самые маленькие подарки – часы, украшения, мобильные телефоны легко спрятать в карман. Тебе просто нужно вовремя уносить их в комнату для подарков.

– С таким же успехом их и там могут стащить.

– Возле комнаты я поставил охранника.

– Пусть он и следит!

– Соблазн слишком велик.

– Тогда поставь двух охранников, пусть они друг за другом следят.

– Сговорятся.

– Ну, Герман, я тебе не завидую, тяжело жить на свете, всех подозревая. Поручи это Грише.

– Он общается с журналистами.

– Герман, извини, но я этим заниматься не буду, – решительно отказалась Пульхерия. – Без пары часов твой папочка не обеднеет.

– Придется делать все самому, – тяжело вздохнул он. – Кстати, мы сидим за столом вместе с папой.

– А мне нравится здесь. Меня никто не видит, зато я вижу всех.

– Этот столик не обслуживается, – со злорадной, как показалось Пуле, улыбкой сказал Герман.

– Так распорядись, чтобы обслужили!

– Нельзя! Требования политеса. Придется тебе, моя дорогая, потерпеть.

– Учти, Герман, мое терпение не безгранично, – мрачно пробурчала Пуля. Но жених уже исчез.

Начали прибывать первые гости. Пульхерия отложила книгу и стала с интересом наблюдать за происходящим. Кого там только не было: известные депутаты, завсегдатаи телешоу, от кулинарных до политических, несколько знаменитых певцов и актеров, незнакомые мужчины в смокингах и дамы в вечерних платьях, увешанных бриллиантами. Пульхерия читала сценарий вечера и знала, что за весьма внушительную плату пригласили знаменитого итальянского певца, творчеством которого восторгался Александр Николаевич. Певец, конечно, был пенсионного возраста и изрядно потрепан жизнью, но все еще бодр и энергичен и даже написал, вероятнее всего за кругленькую сумму, новую песню, которую обещал посвятить юбиляру, о существовании которого до этого дня даже не догадывался.

Появились Олег с Мариной. Пульхерия заметила, что она машет руками в сторону зала и что-то с возмущением говорит охранникам, и поспешила к ним. Герман не хотел вносить их в списки приглашенных, ведь они были не из их круга, но Пуля обозвала его снобом и категорично заявила – без Марины и Олега на торжество не пойдет. «Рядом с друзьями я чувствую себя увереннее», – объяснила она, и Герман нехотя уступил.

– Пуляша, смотри, кого мы встретили в вестибюле гостиницы. – Марина растолкала охранников и из их гущи буквально силой извлекла Никиту Назарова.

– Они не хотят их пускать! Пуляша, скажи им, – возбужденно тараторила Марина.

– Пульхерия Афанасьевна, нам приказано чужих не пропускать, – виновато оправдывался охранник. – Ладно бы один, но их двое.

– Двое? – удивилась она.

В этот момент появилась Виктория. Выглядела она сногсшибательно: красное шелковое платье, словно змею кожа, обтягивало безупречную фигуру девушки, в меру косметики и ни грамма бижутерии. На нее было больно смотреть, так она была хороша.

– Извините, но я здесь не распоряжаюсь, – холодно сказала Пульхерия.

– Зато я распоряжаюсь. Пропустите! – приказал охране неизвестно откуда взявшийся Гриша. – Пульхерия Афанасьевна, представьте меня своим знакомым.

Он буквально пожирал глазами Викторию, которая смотрела на него с обворожительной улыбкой, обнажив ряд безупречно белых зубов. Пульхерия нахмурила брови и знакомить их не спешила. Вика торопливо протянула узкую ладонь Грише:

– Вы, вероятно, Григорий, сын Александра Николаевича Гранидина? А я – Виктория Хромова. Мы собирались поужинать, но ресторан, к нашей досаде, закрыт на VIP-обслуживание.

Примитивная наживка была тут же простодушно проглочена Гришей. О том, что ресторан закроют для обслуживания юбилея, постояльцев гостиницы предупредили задолго до сегодняшней пятницы.

– Ах, дорогая Виктория, если вы не возражаете, для меня большая честь пригласить вас и вашего мужа на ужин.

– Вы просто ангел, Гришенька, и спасли меня от голодной смерти. – Голос Виктории убаюкивал, а взгляд гипнотизировал, подавляя Гришину волю. – Кстати, я не замужем. С Никитой мы случайно встретились в холле гостиницы. Между прочим, – Вика направила в сторону Пульхерии палец с длинным загнутым ногтем, похожим на коготь хищной птицы, – он давний друг Пульхерии Афанасьевны.

Вскоре сладкая парочка уплыла в сторону ломящихся от разнообразной закуски столов.

– Да, Назаров, подруга у тебя просто супер. Можешь с ней распроститься, – сказал Олег.

Никита пожал плечами. Вид у него был жалкий.

– Это ее звездный час, – сказала Пульхерия задумчиво. – Вы заметили, она заранее подготовилась: навела справки, выяснила кто здесь кто. Она хорошо знала, что перед ней именно Гриша. Никита, что же ты ей не помешал?

– Против стихийного бедствия я бессилен, – грустно ответил Назаров и, не дожидаясь дальнейших вопросов, тут же ушел.

Появился Герман.

– Гриша представил папе девицу в красном платье, – возбужденно сказал он. – Вы ее знаете?

– Да, это стихийное бедствие под названием Виктория Хромова, охотница за большими состояниями, – меланхолично ответила Пульхерия.

– Папа будет в ярости. Он считает, что для Гришеньки хороша только принцесса, которой в приданое дадут полкоролевства размером с небольшую европейскую страну.

– Все принцессы учтены и ни одной свободной не осталось. – Пульхерия злорадно усмехнулась. – Придется ему довольствоваться тем, что есть. Я, к примеру, тоже не принцесса.

– Но и я – не Гришенька. Папа рад от меня наконец избавиться. Я напоминаю ему маму, а он ее ненавидел. Он женился на ней, когда еще не был таким богатым, и всегда видел в ней только помеху. А она, бедная, его сильно любила. Вот моя мама верила в любовь. – Герман сжал кулаки, в глазах горел лихорадочный огонь. – Пульхерия, скажи, ты меня любишь?

Марина с Олегом тактично отвернулись. Официант принес шампанское. Пуля взяла с подноса два фужера и протянула один Герману.

– Вот, выпей шампанское и успокойся, – мягко сказала она. – Давай сейчас не будем выяснять отношения.

– Ты мне не ответила.

– Я тебя люблю, но в настоящий момент ты меня злишь. Если не прекратишь эту пытку, я повернусь и уйду.

Торжественный вечер показался Пульхерии бесконечным. Панегирики юбиляру, пьяные лобзания, бесконечные похвалы и уверения в вечной любви и искренней дружбе, шумные концертные номера, в перерывах танцы для улучшения пищеварения, сизый дым от сигарет, лезущий в нос, рот и глаза, – все, что обычно бывает и на небольших вечеринках, и на юбилеях олигархов. Единственное, что поразило ее, так это то, что Вика оказалась за одним столом с ними и сидела в непосредственной близости от Александра Николаевича. Правда, вела себя, как хорошая девочка: мало пила и много улыбалась, всем своим видом растерянного ангела показывая, что очень смущена оказанной честью и прекрасно понимает, что ничем ее не заслужила. Ее часто приглашали танцевать пьяные друзья Гранидина-старшего. Гришу это злило, но в душе он был горд, что его девушка пользуется таким бешеным успехом. Вика решительно отказывала многим, но каким-то внутренним чутьем угадывала, кому можно и уступить. Она извиняюще смотрела на настойчивого кавалера, давая понять, что здесь не распоряжается, у нее есть хозяин, который сам решает, с кем ей танцевать. Дядечки в возрасте, с солидными животами и потными лысинами, просили Гришу позволить его девушке с ними потанцевать. Гриша хмурил брови, делал вид, что с огорчением уступает. Счастливый кавалер уводил Вику в гущу беснующейся толпы, которая пыхтела, сопела, кривлялась, короче – танцевала. Но даже вдалеке от тяжелого взгляда юбиляра Вика вела себя пристойно, всем своим видом показывая, что она настоящая леди. Пульхерия внимательно наблюдала за Александром Николаевичем. Одобрительный взгляд, каким он провожал девушку, красноречиво свидетельствовал о том, что она ему понравилась.