Елизаветинская Англия: Гид путешественника во времени - Ян Мортимер

Сердце Лондона — Темза. Тем, кто живет рядом с ней, очень повезло. Поскольку аллеи и переулки города такие сырые, темные и опасные, а улицы переполнены, многие люди предпочитают спускаться по лестницам к реке и нанимать там лодку, которая отвезет их вверх или вниз по течению. Вверх по течению от Лондонского моста вы найдете причал в Винтри, рядом с Квинсхитом. Там стоят три крана (благодаря которым он получил и другое название — «Причал трех кранов») для поднятия грузов, которые нужно перевезти вверх по течению, например большие бочки вина или бревна. Вечером вы увидите там сотни пришвартованных лодок. Но намного большее значение имеет главный порт Лондона. Он состоит из двадцати с чем-то причалов и пристаней, расположенных на северном берегу реки между Лондонским мостом и Тауэром: туда могут заходить даже морские суда, которые разгружают при помощи кранов. Галлей-Квей, ближайший к Тауэру причал, — общее место загрузки, но большинство остальных причалов — специализированные. Олд-Вул-Квей — для шерсти и шкур. Бер-Квей — для торговцев, прибывших из Португалии или отправляющихся туда. Себбс-Квей — для торговцев смолой, дегтем и мылом. Гибсонс-Квей — для свинца и олова. Сомерс-Квей — для фламандских купцов. И так далее. В порту на якоре стоит столько судов, что писатель и школьный учитель елизаветинских времен Вильям Кемден сравнил причалы с рощами, «заросшими мачтами и парусами». В 1599 году Томас Платтер отметил, что от верфи Святой Екатерины (чуть к востоку от Тауэра) до Лондонского моста словно стоит одно огромное судно, составленное из выстроившихся подряд ста кораблей.

Хотя большинство гостей Лондона говорят о том, что на Темзе много лебедей, вас, скорее всего, еще больше впечатлит именно количество судов: от навозных лодок и тысяч яликов до застекленной королевской баржи. Сама река шире и мельче, чем сейчас, высоких набережных нигде нет. Но одно можно с точностью сказать о любом приезжем: все, абсолютно все говорят о Лондонском мосте. Величественное древнее строение с двадцатью арками — более 245 м в длину, 18 м в высоту и 9 м в ширину — возвышается над водой. Он построен на огромных «волнорезах»: низких плоских каменных колоннах в форме лодок. Они одновременно служат прочным фундаментом и замедляют течение приливных вод. Во время отлива грести вверх по течению невозможно. Не менее опасно и пытаться проскочить под мостом в прилив вниз по течению. Кроме того, волнорезы составляют вместе своеобразную плотину, замедляя течение реки, так что в сильный холод она иногда замерзает. Зимой 1564/65 года лед настолько толстый, что дети гоняют по нему мяч. Это радует всех — даже королеву, которая вместе с придворными выходит на речной лед, чтобы пострелять по мишеням из лука.

И без того впечатляющий вид Лондонского моста лишь улучшают лавки и четырехэтажные дома, построенные на нем. Это дома процветающих купцов, так что мост больше всего напоминает богатую улицу. Ближе к северной оконечности находится сторожевое здание, Нью-Стоун-гейт. В шести арках от южной оконечности — подвесной мост. Первоначально он выполнял две функции: позволял большим кораблям проходить дальше вверх по реке, а также помогал при обороне города.

Чуть к северу от подвесного моста располагается еще одно сторожевое здание, лишний раз напоминая о втором предназначении моста. Впрочем, подвесной мост не поднимали уже много лет и не поднимут уже никогда. В 1577 году обветшавшую башню с подвесным мостом снесли и поставили на ее месте Нонсач-хаус («Несравненный дом»): великолепный четырехэтажный каркасный дом, построенный в Нидерландах, перевезенный на корабле в Лондон и установленный в 1579 году. Ярко раскрашенный дом поставили на седьмой и восьмой арках; занимает он всю ширину моста, но в центре оставлен широкий проход для людей и лошадей. В южном конце моста стоит третье сторожевое здание, Грейт-Стоун-гейт, с круглыми четырехэтажными башнями. После того как снесли башню с подвесным мостом, именно на Грейт-Стоун-гейт вывешивают отрубленные головы изменников. Даже после того как они полностью сгниют, черепа по-прежнему остаются торчать на шипах, напоминая, какая судьба ждет каждого, кто посмеет противостоять монарху. К концу века там по-прежнему останется около тридцати черепов. Лондонский мост — это не просто мост: это символ Лондона и королевской власти.

В Лондоне немало и других достопримечательностей. Над восточной частью города высится Тауэр; вам наверняка будет интересно посмотреть и на средневековый дворец во дворе Тауэра, доживший до времен Елизаветы. Построенный в XV веке Гильдхолл — еще одно важное здание, которое вы, возможно, даже узнаете: в нем находится администрация двадцати шести районов лондонского Сити[12]. Многие местные жители посоветуют вам посмотреть на Лондонский камень — огромный менгир, стоящий посреди Кэндлвик-стрит (намного больший, чем его доживший до современности фрагмент, спрятанный за решеткой в стене). Для большинства этот камень — сердце Британии; люди расскажут вам, что его поставил Брут Троянский, легендарный основатель Британии. Там приносят клятвы, обсуждают сделки и зачитывают официальные указы. Другие достопримечательности, впрочем, будут вам совершенно незнакомы. Собор, например, построили в XIV веке, и, несмотря на потерю великолепного шпиля, его все равно стоит посетить ради памятников средневековых времен — например, окна-розы или гробницы Джона Гонта. Средневековые городские стены целы и невредимы: их хорошо укрепили кирпичом в 1477 году. Древние ворота Ладгейт, Ньюгейт, Крипплгейт, Бишопсгейт, Олдгейт, Олдерсгейт и Мургейт тоже стоят до сих пор. У западной оконечности древних стен стоит Бейнардский замок — практически диаметрально противоположно Тауэру на востоке. Это не замок как таковой, а скорее богатый дом XV века, построенный вокруг двух больших прямоугольных площадей; в каждом углу одной из них стоят шестиугольные башни. Еще одна незнакомая вам достопримечательность — Полс-Кросс, приподнятая над землей восьмиугольная площадка для проповедей со свинцовой крышей в северо-восточном углу двора Собора Святого Павла. Через три дня после вступления Елизаветы на престол в ноябре 1558 года ее духовник произнесет там проповедь. Эти проповеди (как его, так и других священников) вскоре привлекут множество лондонцев и гостей города, которые хотят узнать, как же новый монарх собирается реформировать церковь. А если проповедник чем-то огорчит толпу, могут начаться беспорядки. При прошлом монархе в епископа, произносившего проповедь, бросили кинжал. Он просвистел мимо и воткнулся в деревянную стену за его спиной.

Можно говорить что угодно о дворцах и замках, Лондонском камне, старом Соборе Святого Павла и Лондонском мосте, но настоящая душа Лондона — улицы. Вы можете попасть на такую узкую и темную аллею, над которой нависают балконы домов и которая так жутко воняет из-за того, что содержимое уборных просто стекает в подвалы, вы наверняка удивитесь, как вообще люди могут жить в таких условиях. А потом, завернув за угол, вы внезапно окажетесь на широкой улице с красивыми четырех- и пятиэтажными домами, где во всех окнах стоят стекла, а доски и бревна ярко раскрашены. Венецианца Алессандро Маньо впечатлил визит в город в 1562 году, он даже написал, что «в домах много окон, в которые вставлены стекла, прозрачные, как хрусталь»: это отличный комплимент со стороны человека, чей родной город — один из главнейших центров стекольной промышленности[13]. На некоторых узких улочках круглый год лежит жидкая грязь; в других местах городские власти периодически засыпают дорогу гравием, чтобы поверхность оставалась твердой. В июле 1561 года Генри Мейкин записал в дневнике, что вся дорога через город — от Чартерхауса, через Смитфилд, Ньюгейт, вдоль Чипсайда и Корнхилла до Олдгейта и Уайтчепела — «недавно посыпана песком» для того, чтобы по ней проехала королева. Большинство подъездных дорог к главным воротам города замостили (и перед воротами, и за ними), равно как и Стренд и Холборн-Хай-стрит[14].

В базарные дни на некоторых больших улицах просто не протолкнуться. Нигде в Англии вы больше не увидите столько людей, собравшихся в одном месте. Город бомбардирует сразу все ваши чувства: вы видите его, слышите и чувствуете его запах. В Лотбери, на севере города, слышен скрежет токарных станков, звон, гулкие удары и шипение — там работают металлисты. На рынках вас встречают крики уличных торговцев. По улицам ходят глашатаи, сообщая новости и официальные заявления. Мимо проходит женщина в фартуке, крича: «Кто купит у меня вкусную колбасу?» Потом к вам подходит еще одна женщина с корзиной на голове с криком: «Горячие пирожки с пудингом, горячие!» Постойте немного на месте и услышите: «Купите мои стаканы, стаканы, кому стаканы?» от торговки бокалами или «Розмарин и лаврушка, розмарин и лаврушка!» от еще одной женщины с корзиной трав. В сумерки, когда с рынков все расходятся, появляются фонарщики, которые ходят между домами и кричат: «Служанки, выставляйте лампы!»[15] Проходя мимо тюрем Ньюгейт и Ладгейт, вы услышите голоса несчастных узников из-за решеток: «Хлеба и мяса бедным заключенным, ради Иисуса Христа!»