Засеянные звезды - Джеймс Блиш

Последовала хорошо рассчитанная драматическая пауза. Аудитория затаила дыхание. Ветер, завывающий снаружи, был слышен даже здесь. Этот вой напоминал о том, что в разгар бури все выходы будут тщательно перекрыты и всей колонии под горой придется дышать воздухом, прошедшим полный цикл очистки. Секунду спустя по залу пронесся общий вздох — невеселый вздох в предчувствии нелегкого будущего.

Рулман улыбнулся.

— Я не хочу вас пугать, — продолжал он. — Мы продержимся. Но я не потерплю никакой расхлябанности, особенно во время подготовки к кризису. Крайне важно на этот раз сохранить наружные станции. Они нам очень понадобятся еще до конца юпитерианского года — если все пойдет хорошо, конечно.

Улыбка неожиданно погасла.

— Думаю, нет нужды говорить, как важно завершить проект строго по графику, — тихо сказал Рулман. — У нас не останется времени, когда полиция возьмется за нас по-настоящему. Удивительно, что этого еще не случилось — ведь мы скрываем беглеца, за которым гнались почти до самой атмосферы. Возможно, все будущее человечества зависит от нашего проекта. Мы не можем позволить нанести нам поражение — ни землянам, ни природе. Если мы поддадимся, то потеряет смысл вся наша долгая борьба за выживание. Я рассчитываю на каждого из вас.

О каком это проекте говорит Рулман? Очевидно, это имеет какое-то отношение к пантропологической лаборатории внизу. И к кораблю, который, упрятан в стартовой шахте, почти такой же, как та на Луне, из которой начался путь Свени к новой, свободной и полной неожиданностей жизни. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — корабль готов к дальнему перелету маленькой группы людей или, наоборот, к короткой экспедиции большой группы.

Свени понятия не имел ни о каких проектах, кроме долгосрочной программы закрепления генов. Может, Рулман говорит о ней?

Свени не рискнул задавать вопросы. В его душе разразилась буря, прежде чем грянула буря снаружи. И для Свени то, что происходило в нем, было важнее всего. Он не умел жить интересами общества, пусть и небольшого. Его оставляли равнодушными воззвания Рулмана. Он был самым законченным эгоистом в Солнечной системе, эгоистом по замыслу.

Возможно, Рулман это чувствовал. Решил ли он оставить наедине с его переживаниями или же, подозревая в нем шпиона, направил туда, где он мог причинить меньше всего вреда, — так или иначе, Свени оказался на полярной метеостанции, лицом к лицу со страшившим его одиночеством.

Делать было почти нечего. Только смотреть, как ветер наметает у окон метановый снег, и поддерживать станцию в рабочем состоянии. Впрочем, приборы передавали данные в автоматическом режиме и особой заботы не требовали. Возможно, в разгар погодного кризиса и появятся дела поважнее. А может, и нет.

А пока у него появилось много времени, чтобы задавать вопросы, но задавать их было некому, кроме самого себя и свирепеющего ветра.

Свени использовал передышку. Он вернулся пешком к тому месту, где закопал передатчик, и с ним вернулся на метеостанцию. На это ушло одиннадцать дней. Он пережил лишения, затмившие те, что описаны в северных эпопеях Джека Лондона, но едва ли сознавал это. За всю жизнь он не прочел ни одной книги, и все вещи соизмерял по воздействию на него. Он не знал даже, воспользуется ли передатчиком.

Что же делать?

Он по уши влюблен в Майк Леверо, — это уже совершенно ясно. Свени выдержал настоящую войну со своими чувствами, потому что не знал для них названия и оперировал в уме чистыми переживаниями, а не отвлеченными символами. Каждый раз, думая об этом, он заново переживал потрясение. Что касается колонистов, то он уверился совершенно: с любой точки зрения никакие они не преступники. Среди этик храбрых, трудолюбивых и честных людей он впервые в жизни узнал бескорыстную дружбу. И Свени не мог не восхищаться Рулманом.

Все это не давало Свени включить передатчик.

Время, отпущенное на посылку сообщения Майклджону, почти истекло. Безмолвствующий пока передатчик на столе Свени должен послать одно из сочетаний пяти букв: ВАХХУ — «Имею объект, необходим корабль», НАХХУ — «Имею объект, нужна помощь», ХХАНУ — «Ищу объект, есть помощь», ААХУХ — «Ищу объект, необходим корабль», УУАВУ — «Имею объект, имею корабль».

Какова бы ни была реакция компьютера на борту корабля, она нанесет вред колонии. Ни один из пяти сигналов не подходил к сложившейся ситуации.

Если Майклджон не получит сигнала, он будет ждать до истечения трехсот дней. Может, это позволит Рулману довести до конца загадочный проект?

Земле потребуется как минимум два поколения, чтобы создать и воспитать нового агента, используя яйцеклетки давно (и к счастью) умершей Ширли Леверо. Маловероятно, чтобы Земля пошла на это. Там наверняка больше Свени знали о таинственном проекте главы ганимедской колонии — трудно было знать меньше! И если Свени не сможет остановить проект, то следующим шагом Земли станет бомбардировка. Как только там поймут, что вернуть колонистов не удастся даже с помощью тщательно законспирированного агента, они просто уничтожат колонию и тем самым необходимость в ее обитателях.

Вряд ли они воспользуются ядерным оружием. На Ганимеде много дейтерия — часть его связана в ледяных пластах Трезубца Нептуна в виде дейтерида лития. Ядерный взрыв может дать толчок ядерному синтезу, который распылит спутник на атомы. Если активные элементы распада этого взрыва врежутся в Юпитер, до которого всего 655 000 миль, и в нем вспыхнет реакция углеродного или бета-цикла, этот гигант может взорваться. Юпитер имеет малую плотность, но огромную массу. Ударная волна чудовищного взрыва испарит земные моря и океаны и с вероятностью три к пяти вызовет ядерную реакцию на Солнце, превратив его в новую звезду. Впрочем, если этого и не произойдет, на Земле к тому времени не останется никого, чтобы возблагодарить бога.

Но даже если земляне используют, химическую взрывчатку, колония погибнет. А с ней исчезнет все, что обрел Свени: пусть еще не окрепшая, но дружба, немая неосознанная любовь, готовое вот-вот родится новое «я». Исчезнет и сам Свени, и весь его маленький мир.

Послав сигнал Майклджону, он останется в живых. Но как же Майк, Рулман, колония? Он будет обречен носить старую мертвую оболочку, узнает безнадежное, бесконечное одиночество. Пусть даже каким-то чудом его трансформируют в обычного кислорододышащего землянина, но как быть с кровью типа «джей плюс»?

Свени не подозревал, что его одинокая битва с ветром, миллионами клыков обгрызающим фундамент станции, подобна тем, что вели герои древних саг. Его внимание поглощала борьба с самим собой. Он всего лишь выполнял свое дело, и не более того.