Тревожная служба. Сборник рассказов - Эрхард Дикс

Хеншель посмотрел на своих боевых товарищей, на лейтенанта Вальтера, который подбодрил его, дружески подмигнув. «А ведь Вальтера, — подумал Хеншель, — нарушитель хотел застрелить. И застрелил бы, негодяй, если б я не выбил из его рук оружие». И в душе Хайнца поднялась волна негодования, святой ненависти к нарушителю и его покровителям, о преступных замыслах которых говорилось здесь, в зале суда...

Новое утро куталось в пелену тумана. Ефрейтор Хеншель поднес бинокль к глазам. Чудесное мирное утро. Город просыпался, и пятичасовой поезд увозил шахтеров калийных рудников на работу. Вдоль шоссе на той стороне протянулись длинные щупальца автомобильных фар. Приближался джип Федеральной пограничной службы. Каждое утро он подъезжал вплотную к шлагбауму.

«Здесь пролегла граница двух миров», — подумал ефрейтор Хеншель.

Бернд Фидлер

РЕШЕНИЕ

— Товарищ Ян, школа попросила прислать докладчика, и я предложил вас, — так сказал мой командир взвода, и это было начало всей истории.

Я встретил внимательных слушателей в лице ребят из шестого класса. Радостное волнение охватило меня, когда я после годичного перерыва вновь очутился перед школьниками у классной доски. А они, эти мальчишки и девчонки из шестого, хотели знать все: как мы несем службу на границе, как часто дают нам отпуск, понравилось ли мне в школе и многое другое.

Мне не все сразу удалось рассмотреть, но, конечно, новое здание школы в Н., где я учительствовал до армии. выглядело совсем иначе.

Правда, маленькая белобрысая девчонка, сидевшая за первой партой, сообщила мне, что они скоро будут учиться в новом здании. «Значит, пограничные деревни тоже не забывают», — подумал я.

Прозвенел звонок. Ребята в Н. всегда старались сразу обратить мое внимание на то, что урок кончился. Здесь же все сидели тихо, пока я не договорил до конца.

— Эти цветы для вас, — сказала белобрысая девчонка от имени всего класса, — и приходите к нам еще.

Фрейлейн Шуберт, молодая учительница, принялась что-то отмечать в классном журнале. И только теперь я смог спокойно рассмотреть ее. «Выглядите вы очень хорошо, фрейлейн учительница, — подумал я, — вероятно, вам что-нибудь около двадцати».

— Еще раз большое спасибо, товарищ Ян. Мы очень рады, что вы посетили нас.

«Голос, правда, не совсем соответствует ее внешности, — констатировал я. — Немного грубоват. Но глаза хороши... А теперь надо завязать разговор, товарищ Ян», — подбодрил я себя.

Я узнал, что она два года назад окончила учительский институт в Потсдаме; здесь она преподавала родной язык и историю.

Ну как тут не найти общих интересов? Я сообщил ей, что тоже учитель, а значит, ее коллега.

— Преподавал родной и английский языки, — сказал я. — До призыва в армию полтора года работал в школе.

Контакт установить удалось, но перемена между уроками была слишком короткой. Когда учительница провожала меня к выходу, я подумал, что она не сочтет неуместным мой вопрос о новинках литературы по нашей специальности. И точно.

— Если вас интересуют последние номера журнала «Немецкий язык», заходите. Я живу на Хауптштрассе, рядом с «Консумом»[7].

Разве это не приглашение?

На обратном пути я тихо насвистывал про себя и громче обычного здоровался с встречными в деревне. И причиной тому был не только свежий майский воздух.

Служить в пограничной роте — это совсем не то, что работать в школе. В ближайшие четыре дня нечего было и думать об увольнении. В субботу же я, к счастью, попал в первую половину личного состава, получившего увольнительные.

«Растштетте», деревенское кафе, было ярко освещено. Я пришел туда с товарищами не без тайной надежды, что некая особа тоже появится здесь, чтобы приятно отдохнуть. Играл молодежный оркестр. И я обрадовался этому: мне не по себе, когда современные мелодии играют для молодых людей старики.

Зал был просторным и светлым. Правда, в нем все еще висели украшения от прошлого карнавала, но они не портили настроения. Мы нашли уютный столик. Я сел лицом к входу.

В кафе заходило много посетителей, и среди них было немало привлекательных девушек. Однако я все ждал свою новую знакомую. «Наверное, у нее не оказалось свободного времени, или, может, она куда-нибудь уехала», — утешал я себя. Это, конечно, было слабым утешением, особенно для влюбленного. «А что, если пойти прямо к ней домой и попросить последний номер журнала? — подумал я. — Конечно, в такой прекрасный майский вечер этот предлог наверняка покажется надуманным». И я решил применить другую тактику. «Внезапно и скрытно! — сказал я себе. — Так будет лучше. Ты встретишь ее по дороге от квартиры к кафе — разумеется, случайно, — а дальше будешь действовать по обстановке».

Я извинился перед товарищами — хочу, мол, немного подышать свежим воздухом — и вышел из кафе. Я ошибся, полагая, что ждать на улице легче, чем в кафе. Ее все равно не было. Незаметно для себя я очутился перед «Консумом». Рядом находилась ее квартира. Два окна во втором этаже светились. Я забыл о маскировке: ведь цель была совсем рядом. И позвонил в дверь.

— Фрейлейн Шуберт? — переспросила пожилая дама, окинув меня внимательным взглядом квартирохозяйки, тем взглядом, который мне хорошо был знаком еще со студенческих времен. — Фрейлейн Шуберт пошла к подруге в соседнюю деревню.

Она старалась определить, какое впечатление произвели на меня ее слова, во всяком случае, мне так показалось. И добавила уже дружелюбнее:

— Кажется, они собирались вернуться в наше кафе на танцы.

Я сказал «большое спасибо» и «добрый вечер» и, вернувшись в «Растштетте», занял старое место, которое товарищи держали для меня. Оглядев зал, я стал наблюдать за входной дверью.

Ждать пришлось почти до девяти часов. Наконец она вошла вместе с подругой, но меня не заметила. Многие присутствующие деревенские жители приветливо здоровались с ней. Значит, мою фрейлейн учительницу здесь любили и уважали. И это было мне приятно, да я этого и не скрывал.

С нетерпением ждал я следующего танца и при первых же тактах музыки стремглав устремился к ней. Мой командир взвода, увидев меня в этот момент, наверняка бы удивился: обычно я не отличался резвостью в беге по пересеченной местности. Мой бросок был вознагражден: я опередил других конкурентов и танцевал так, как не танцевал еще никогда. Кроме того, танцуя, я гениально начал разговор о сцене в лодке из пьесы «Флажок семерых отважных»: у меня сегодня было достаточно времени, чтобы заранее обдумать, с чего начать. Легко танцуя, она поддерживала разговор. Но тут оркестр заиграл быстрый танец, и беседу пришлось прервать.