Русский фантастический, 2015 № 01. Черновики мира [Антология] - Владимир Яценко

Но если допустить на минутку, что все это было… Что все это правда… Все это произошло на самом деле… Как она завтра пойдет в школу?! Как она выйдет из своей комнаты?! На глаза матери? И Павел Константинович… Все пойдет по-старому?! Нет! Это неправда! Она в игре! И она — Ящерица! Она хочет быть Ящерицей и останется ею! А то, что Маулдер не помнит, так немудрено. С его-то наркотой не то что игру забудешь, но и родных папу с мамой!

Она в игре, и у нее все получается. Первые шаги сделаны, начальные очки набраны. А какая там основная цель игры? Стать Президентом? А почему бы и нет? Ведь это игра, здесь все возможно. Она пройдет ее до конца. И получит свой выигрыш.

— Президент Яна Астафьевна Белозерова… — Ящерица, пробуя слова на вкус, произнесла фразу вслух. — А что, звучит!

Александр Тихонов

Тестер

— Присаживайтесь, — представитель следственного управления указал на кресло напротив широкого письменного стола. — Мистер Игнатов, я обязан вас предупредить, что наш разговор будет записываться. Вы не возражаете?

— Я не против.

— Замечательно. Тогда я включаю запись.

Следователь щелкнул по сенсорному дисплею лежащего на столе планшета. Электронное устройство отозвалось протяжным писком, сигнализируя, что запись начата. Выждав несколько секунд, представитель управления глубоко вздохнул и произнес:

— Главным следственным управлением Объединенной Евразии проводится допрос свидетеля по делу о гибели Николая Акимова. Допрос проводит старший следователь Восточноевропейского отделения следственного управления Даг Шолленг. — Он несколько секунд помолчал, потом перевел взгляд с планшета на меня и кивнул. — Назовите ваше имя.

— Андрей Игнатов. Год рождения называть?

— Не стоит… Я спрошу об этом, если потребуется. Вы работаете в фирме «Тест-технолоджи», предоставляющей услуги тестирования виртуальных программ?

— Да.

— Какова ваша должность?

— Тестер, — я замялся, не зная, что добавить. — Просто тестер…

— Мистер Игнатов, расскажите об обстоятельствах гибели мистера Акимова, свидетелем которой вы стали.

— Нам поступил заказ, — начал я, — на тестирование программы для географического общества Объединенной Евразии. Программа была составлена больше трех лет назад, и ее создатели опасались, что за период внесения мелких доработок, то есть за эти три года, что-то в ней могло пойти не так. Программа представляла собой трехмерную карту планеты с функцией просмотра любой точки Земли в масштабе один к одному. Амбициозный проект. Его планировалось запустить во всех школах Объединенной Евразии в качестве пособия по географии. Наше тестирование было контрольным. Ну это когда осталось лишь побывать в шкуре стандартного пользователя и подписать акт сдачи программы в эксплуатацию. Нас с Николаем отправили в составе парной группы. Я должен был поработать два часа, а потом он сменил бы меня, но Коля заупрямился — не хотел два часа впустую шататься по тестовому комплексу и попросился быть первым. Мы вошли в тестовый зал, Акимова подключили к креслу, зафиксировали датчики. Ну вы знаете, как это обычно делают. Потом запустили программу. А я пошел в буфет перекусить, чтобы через два часа вернуться и сменить напарника. Когда спускался на первый этаж, меня нагнал Шон Браун… он работает там… Нагнал и говорит: «Андрюха, там Акимову плохо». Я обратно по лестнице вбежал, смотрю, а Колян… ну Николай… корчится в кресле. Потом он начал срывать с себя все эти датчики и заплакал. А еще через несколько секунд он перестал дергаться и замер. Мы сначала подумали, что ему просто плохо стало — такое бывает на старых программах… Но пульса совсем не было. Шон вызвал врача, правда, было уже поздно.

Пока я говорил, следователь молча кивал, а когда я закончил свой монолог, покопался в документах, сложенных на письменном столе, и выудил из общей хаотичной, как мне показалось, кипы листок бумаги.

— Комиссия установила, — указательным пальцем Шолленг провел по напечатанным на листке строкам, — что смерть Николая Валерьевича Акимова наступила в результате перегрузки центральной нервной системы путем одновременного воздействия на сознание пострадавшего ряда искусственных раздражителей.

Он закончил читать и вопросительно взглянул на меня.

— Резкие колебания звука и изображения, которые вызывают галлюцинации, расстройство нервной системы и даже смерть, — пояснил я. — Программа зависла, вот все звуки с изображениями и смешались воедино. Психика моего напарника этого не выдержала.

— И при каких обстоятельствах такое может произойти?

— Обычно случается при зависании программы или сбое, произошедшем в графическом движке. Еще каких-нибудь десять лет назад такое частенько случалось. Гибли люди.

— Но сейчас технологический уровень позволяет практически исключить подобные случаи. За последние полтора года в мире зарегистрированы всего две смерти тестеров. Если считать вчерашнюю гибель мистера Акимова, то три…

— Наша работа всегда была сопряжена с риском, — я пожал плечами. — Необязательно это риск летального исхода. У тестеров порой происходит потеря рассудка тоже, но такие случаи обычно не добираются до следственного управления. Вопросы компенсации семье тестера решаются в руководящих кругах фирмы-заказчика и тестовой организации.

— И много таких случаев на вашей памяти?

— Мне известен лишь один случай. Женщина-тестер по имени Ольга Субботина, работавшая в паре со старшим тестером Европейского отделения, проверяла программу для военных. Она сошла с ума прямо в трансляционном кресле. Просто в один момент сорвала с себя шлем с датчиками, принялась плакать, и… и все…

— Понятно, — кивнул следователь. — А программу, убившую вашего напарника, до вас тестировали?

— Убивает не программа. А человек, ее создавший или допустивший ошибку. Убивает умник, который вовремя не проверил систему охлаждения установки. Программный код — это лишь инструмент, посредством которого безалаберность одних приводит к смерти других.

Шолленг хмыкнул:

— Мне ясна ваша позиция, мистер Игнатов. Но я бы попросил отвечать на поставленный вопрос, а не философствовать. Пустопорожние разглагольствования не помогут нам выяснить, кто является виновником гибели вашего напарника.

— Так ведь я о том и толкую. Невозможно найти человека, который виновен. Напарник погиб из-за случайности, но прежде была совершена ошибка. Кем совершена, мы не узнаем никогда.

— Не будьте так пессимистично настроены, мистер Игнатов. Отвечайте на поставленный вопрос. Кто-нибудь тестировал программу до вас?