Размышления о причинах величия и падения римлян - Шарль Монтескье

Как владыки вселенной, они присваивали себе все ее сокровища; они грабили более справедливо как завоеватели, чем как законодатели. Узнав, что Птолемей, царь Кипра, обладает несметными богатствами, они по предложению одного трибуна приняли закон, согласно которому объявили себя наследниками еще живого человека и конфисковали имущество союзного государя.

Корыстолюбие отдельных граждан разграбило все то, что ускользнуло от алчности государства. Судьи и правители продавали свое правосудие царям. Спорящие стороны разоряли себя наперебой, чтобы купить всегда сомнительное благоволение судьи против соперника, который еще не окончательно истощил себя, ибо здесь не соблюдалась даже справедливость разбойников, которые при совершении своих преступлений соблюдают известную добросовестность. Наконец, государи, зная, что их законные или узурпированные прапа могут быть подтверждены только посредством подкупа, для того чтобы получить деньги, грабили храмы и подвергали конфискации имущества самых богатых граждан; они совершали тысячи преступлений для того, чтобы отдать римлянам все сокровища мира.

Но больше всего выгоды Рим извлекал из того уважения, которое он внушал всем народам. Вскоре он заставил замолчать царей и как бы ошеломил их. Вопрос уже не ставился о степени их власти, ибо сама их личность подвергалась опасности: объявить войну это значило подвергнуться риску плена, смерти или позора при триумфе. Таким образом, цари, жившие в неге и роскоши, не осмеливались смотреть прямо в глаза римскому народу; потер я ь мужество, они надеялись терпением и низостью оттянуть наступление тех несчастий, которые им угрожали.

Обратите внимание па поведение римлян. После поражения Атиоха они стали владыками Азии, Африки и Греции, почти не заняв городов. Казалось, они побеждали только ради того, чтобы отдавать. Но они оставались владыками настолько, что, объявляя войну какому-либо государю, они, так сказать, обрушивали на него тяжесть всей вселенной.

Еще не наступило время овладеть всеми завоеванными странами. Если бы они сохранили за собой города, взятые у Филиппа, то открыли бы глаза грекам. Если бы после второй пунической войны или войны против Антиоха они захватили земли в Африке или в Азии, то они не могли бы сохранить их за собой, ибо победа еще не была окончательно упрочена.

Перед тем как начать повелевать нациями как подданными, следовало подождать, пока они привыкнут повиноваться как свободные и как союзники и постепенно растворятся в римской республике.

Посмотрите на договор, который они заключили с латинами после победы у озера Регилда; он был одним из главных фундаментов их могущества; в нем нет ни одного слова, которое дало бы повод заподозрить их в стремлении к власти.

Они завоевывали постепенно. Когда побеждали какой-либо народ, то удовлетворялись тем, что ослабляли его; ставили ему такие условия, которые незаметно подтачивали его; если он поправлялся, его еще больше унижали: он становился подданным, причем нельзя было указать точно, в какой момент это произошло.

Таким образом, Рим, собственно говоря, не был ни монархией, ни республикой, но головой тела, состоявшего из всех народов мира.

Если бы испанцы после завоевания Мексики и Перу следовали такому же плану, им не нужно было бы все разрушать для того, чтобы все сохранить.

Безумие победителей состоит в том, что они желают навязать всем народам свои законы и свои обычаи. Это ни к чему не служит, ибо люди способны повиноваться при всяком роде правления.

Но Рим не предписывал никаких общих законов, поэтому народы не имели между собой никаких опасных связей; они составляли одно тело только в смысле общего повиновения; не будучи соотечественниками, они все были римлянами.

На это можно возразить, что империи, основанные на феодальных законах, никогда не были ни прочными, ни сильными. Но нет ничего столь противоположного друг другу, как строй римского государства и варварских государств. Говоря кратко, можно сказать, что первый был основан на силе, второй — на слабости; в одном случае существовало чрезмерное подчинение, в другом — чрезмерная независимость. В государствах, завоеванных германскими нациями, власть находилась в руках вассалов и только право — в руках государя; в Риме все обстояло наоборот.

Глава VII Почему Митридат мог сопротивляться римлянам?

Из всех царей, на которых нападали римляне, один Митридат защищался мужественно и поставил их в опасное положение.

Его владения были выгодно расположены в военном отношении. Они находились по соседству с недоступным Кавказом, полным воинственных племен, которых можно было использовать для ведения войны; отсюда его владения распространялись на Черное море, на котором плавали многочисленные корабли Митридата. Он все время покупал новые армии у скифов; Азия была открыта для его нашествий; он был богат, потому что его города на Черном море. вели выгодную торговлю с менее промышленными народами.

Проскрипции, которые вошли в обычай в эту эпоху, принудили многих римлян покинуть свое отечество. Митридат, приняв их с распростертыми объятиями, распределил их между легионами, сформированными им; эти легионы стали лучшими в его армии.

С другой стороны, Рим, терзаемый гражданскими раздорами, занятый непосредственно угрожавшими ему несчастьями, отнесся пренебрежительно к азиатским делам: он позволил Митридату распространять свои победы и поправляться после поражений.

Большинство царей погибало именно потому, что они слишком явно обнаруживали свое желание заключить мир. Этим они лишали все другие народы желания разделять с ними опасности, которых они сами так сильно стремились избежать. Но Митридат с самого начала показал всему миру, что он является врагом римлян и останется им навсегда.

Наконец, города Греции и Азии, увидев, что иго римлян становится с каждым днем все тяжелее, возложили свои надежды на этого варварского царя, который призывал их к свободе.

Такое положение дел привело к трем великим войнам, образующим одну из самых прекрасных страниц римской истории, ибо мы здесь видим не государей, уже побежденных наслаждениями и гордостью, как Антиох и Тигран, или страхом, как Филипп, Персей и Югурта, но великодушного царя, который в своих несчастьях, подобно льву, видящему свои раны, еще более свирепеет.

Эти войны носят своеобразный характер, потому что все время сопровождаются неожиданными переворотами, ибо, хотя Митридат мог легко возмещать свои потери, однако при неблагоприятном положении дел, когда полководец больше всего нуждается в послушных и дисциплинированных солдатах, его варварские отряды покидали его. Если он обладал искусством возбуждать народы и подымать мятежи в городах, то ему в свою очередь изменяли его полководцы, его дети и жены. И, наконец, если, с одной стороны, он имел дело с неспособными римскими генералами, то, с другой стороны, против него посылали в разное время Суллу, Лукулла и Помпея.

Этот государь после того, как он разбил римских генералов и покорил Азию, Македонию и Грецию, был в свою очередь побежден Суллой, заставившим его но мирному договору ограничиться своими прежними владениями. Утомленный римскими генералами, став еще раз их победителем и покорителем Азии, изгнанный Лукуллом, преследуемый в своей собственной стране, он принужден был скрываться у Тигра па. Видя себя побежденным и оставшимся после своего поражения без всяких ресурсов, рассчитывая только на самого себя, он нашел убежище в своих собственных владениях и там восстановил свои силы.

За Лукуллом последовал Помпеи, и Митридат был побежден; он убегает из своих владений, переправляется через Араке, проходит по земле лазов, подвергаясь многочисленным опасностям; набирая на своем пути войска у варваров, он появляется у Босфора перед своим сыном Махаром, заключившим мир с римлянами.

Находясь в отчаянном положении, Митридат составляет план, согласно которому он должен был перенести войну в Италию и пойти походом на Рим с теми же самыми племенами, которые покорили римлян несколько веков спустя, и по тому же самому пути, по которому эти племена потом пошли.

Преданный Фарнаком, своим другим сыном, и армией, устрашенной грандиозностью предприятий Митридата и опасностями, связанными с ними, Митридат умирает по-царски.

Тогда Помпеи своими быстрыми победами завершил великолепное и величественное здание Рима. Он присоединил к своей империи бесчисленные страны, но это больше (увеличило блеск Римской империи, чем ее действительное могущество. Хотя на таблицах, которые несли при его триумфе, было написано, что он увеличил доходы казны более чем па треть, силы государства не увеличились, а свобода народа оказалась в более угрожаемом положении, чем когда бы то ни было раньше.