Без него (СИ) - Лоренц Катя

Она была счастлива с ним. И я начинаю верить, что она не виновата в его смерти. Нужно найти Халифа и спросить с него. Найти того, кто воткнул нож в брата. Он будет долго мучится. Уж я об этом позабочусь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Юля

После того, как я чуть не потеряла малыша, прошло четыре месяца. Я решила оставить попытки к побегу. Полностью выкинула мысли кому-то что-то доказывать. Старалась избегать темы, которые меня будут расстраивать.

Врач сказал, что риск потерять ребенка остался. Моя цель – родить, а все остальные проблемы оставим на потом.

– Тебе нужна новая одежда, – сказал Адлан, когда я спустилась к завтраку. У нас возникла новая традиция – мы завтракали вместе, потом он уезжал в офис. Раньше делами фирмы в Грозном занимался Султан. Теперь Адлан. Отец семейства Шамиль полностью отошёл от дел.

– Ты уже в одежду не влазишь, – погладила округлившийся живот.

– Руслан подрос. Богатырём будет. Ай, – улыбнулась, когда он пнул меня ножкой. – Хочешь потрогать? – он отрицательно покачал головой. – Давай, не бойся, – взяла его руку в свою и положила на живот.

– Ничего себе, – впервые вижу, как он улыбается. Он опустился на колени, приблизился лицом к животу. – Привет, Руслан. Какой же ты сильный, – от его ладоней шел жар. Он сглотнул, его кадык дернулся. – Я твой дядя, малыш, – по телу разлилось приятное тепло, малыш радостно задрыгал ножками. Из меня вырвался полусмех-полувсхлип.

– Ты ему нравишься.

– Конечно, он чувствует родную кровь.

– Что это такое? – в комнате появилась Лейла. – Ну-ка, сынок. Пошли поговорим, – они вышли за дверь. Но я всё равно слышала, о чём они будут разговаривать.

– Что ты устроил? Зачем ты её трогал? Ты не забыл, что она всего лишь вынашивает ребенка? Для нас! Она не имеет никакого отношения к Ибрагиму.

– Ибрагиму? – переспросил Адлан.

– Да. Это имя твоего деда. Моего отца. Я решила, что сына Султана назову так, – решила она! Значит, инициатором того, чтобы забрать Руслана, выступает Лейла.

– Юля дала ему имя. Моего племянника будут звать Руслан.

– Нет. Это исключено! Ни в моем роду, ни в роду отца не было Русланов! Это не имя для настоящего мусульманина.

– Что ты говоришь? А наш сосед? Его так зовут. И того мужчину, который приходил к отцу.

– Я не дам это имя! Все! Разговор закончен.

Сынок, – примирительно начала Лейла. – Я вижу, как ты на нее смотришь. Не стоит. Отец уже подыскивает тебе хорошую девушку. Она тебе не подходит, – я слышала, что он что-то говорит, но очень тихо, не разобрала слов.

Сколько я не пытаюсь дистанцироваться и жить в своем мире, подальше от проблем, и грядущего будущего, что как дамоклов меч навис над головой – не получается.

Подошла к окну, смотрела на красивый цветущий сад, пыталась успокоиться. Горячие слезы потекли по щекам.

– Юля мы можем... – Адлан подошёл ко мне. – Что это? – стер слезы. – Ты все слышала? – кивнула, зажала рот рукой.

– Зачем твоей матери мой малыш?

– У нее случился выкидыш. И не один. После очередного раза, врачи поставили ей бесплодие. А ей очень хочется ребенка.

– Но мне то он гораздо нужнее! Я не могу... – всхлипнула, не в силах закончить. Адлан прижал меня к груди. – Тише, «сийна бlаьрг» (прим. незабудка). – гладил по голове. Подняла вверх глаза.

– Ты понимаешь. Мой Русланчик, это все что меня держит на Земле. Что мне делать, когда я останусь без него? Мало того, что Султана потеряла. Я не могу потерять ещё моего малыша. У меня никого нет. Никого больше.

– Я придумаю что можно сделать, – вытерла слёзы, которые никак не хотели останавливаться.

– Правда? – с надеждой посмотрела на него.

– Правда, Юля. А теперь пошли в магазин. Твоя одежда скоро лопнет, прямо на тебе.

– Прости. Я намочила твою рубашку, – вытерла её платком. Улыбаясь, посмотрела на него, – его глаза превратились в черную бездну, я даже видела в них свое отражение.

– Юля я... – он стал наклоняться, его руки на спине сжались. Он меня сейчас поцелует!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Что это я? Совсем забыла, что из себя представляет Адлан. О его недвусмысленных взглядах. И что он тогда приходил ко мне в спальню.

– Поехали в магазин, – отвернула голову в сторону.

– А как же твоя работа? – спросила, когда мы сели в машину. Сегодня Адлан сам за рулём. Он больше не приставляет ко мне охрану, за мной никто не ходит по пятам, но за территорию дома не выпускают.

Я хожу на занятия йоги и в бассейн по выходным. И теперь, меня сопровождает Адлан. Ждёт в коридоре.

Была мысль сбежать. Но я не знаю куда. Тех денег, что осталось на карточке хватит на комнату в Москве месяца на три. На работу меня никто не возьмёт в таком положении. А проситься к подруге неудобно.

Мы проходили мимо стеклянных витрин. Остановилась. На манекене была очень красивая черная абая с яркими желтыми цветами.

– Зайдём? – посмотрела на вывеску итальянского бренда.

– Ой нет, Адлан. Это очень дорого.

– Идём, – он улыбнулся в который раз за день и повел в магазин.

– Девушка, принесите нам эту, – консультант Зулия, кивнула. Пригласила меня в примерочную. Шелковая ткань приятна коже и мой живот ничто не жмет.

– К этой абае и хиджабу, подойдут эти очки с цветочным узором и сумочка из крокодиловой кожи. – Я вышла к Адлану. Спустила огромные очки на кончик носа и посмотрела на него.

– Ну как я?

– Ты очень красивая, Юля, – сказал низким обволакивающим голосом. Он закинул ногу на ногу и положил пиджак на колени. – Мы берём. Заверните, пожалуйста! – покачала головой.

– Это очень дорого. К чему такие траты?

– Да Юля! Да! Берём. И это не обсуждается, – попробуй его переспорить. Деспот!

* * *

Я выхожу на улицу. В сад. Иду по красной тротуарной плитке, вдыхая аромат разноцветных цветов, которые пёстрым ковром стреляться по обе стороны от тропинки. Придерживаю одной рукой поясницу, второй низ живота.

Живот стал огромным, появились боли в пояснице, стали отекать ноги. Пришлось отказаться от йоги и бассейна. У меня появилась масса свободного времени.

После завтрака Адлан уехал по работе. Его не будет несколько дней. Он обещал вернуться побыстрее. До родов остался месяц. Лето выдалось жаркое и я тяжело переношу прогулки. Но малышу нужен воздух.

Сажусь на качели под развесистой липой. Тут специально для меня лежат бархатные подушки. Адлан принес. Открываю тетрадку в толстом переплете из белой кожи.

С недавних пор я нашла отдушину в дневнике. Только пишу я для человека, который никогда его не увидит. Я верю в жизнь после смерти, когда записываю строки в дневник, кажется, что Султан стоит за плечом. Я просто рассказываю ему, что происходит со мной.

..Вчера Адлан принес красивый голубой костюм для Руслана. Так странно, что мы начали общаться с Адланом только сейчас. Теперь я не впадаю в предобморочное состояние, когда он входит в мою комнату. Руслан всегда рад его видеть. Я чувствую его эмоции. Я знаю, когда Руслан грустит, или что ему не нравится Фарид. Чувствую его неприязнь. Или то, что я теперь не могу пить чай с жасмином, потому что он не нравится нашему сыну. Это удивительно.

Как жаль, что я не могу прийти к тебе на могилку. Я даже не попрощалась с тобой.

..Иногда, когда Адлан уезжает на несколько дней по работе, начинаю грустить. Адлан единственный человек, с которым я могу разговаривать.

..Я не сержусь на твою маму, понимаю как никто ее горе, оно зеркально моему. Но как ни странно, мы не можем найти с ней общий язык. И вряд ли сможем когда-либо это сделать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вчера, Адлан возил меня по ночному Грозному. Я помню, ты говорил, что мечеть в этом городе самая красивая. Ты обещал показать мне ее ночью, когда она будет в огнях. Мне она понравилась. Действительно, очень красиво. Жаль, что тебя не было рядом.

..Сегодня мы ходили в «Цветочный парк». Помнишь, мы бежали через арочные сердечки, дурачились, как дети и ты говорил, что пары, которые пройдет по нему, будут вместе до самой старости? Я стояла возле них и ревела. Последнее время я стала жуткой плаксой, бедные рубашки Адлана, он разорился на них. Я чуть ли не каждый день заливаю их слезами. Твой брат нянчится со мной, как с маленькой. Я благодарна ему за поддержку. Как другу. Но... я знаю, он хочет большего.