Педагогика для некроманта - Дарья Сорокина

– В каком смысле? – нахмурился стихийник.

– Чтобы труднее было отказать тебе в просьбе.

– А, – он ухмыльнулся, – тебе и так будет трудно мне отказать, на то и расчет. Я очень надеюсь на твою помощь. – В бледно-карих глазах не было и тени лукавства.

– Срежем путь? – Хассел прыгнул на бортик балкона и протянул Мёрке руку. – Смелее! Тебе понравится. Будешь потом хотеть еще и еще.

– Боги! Фирс, ты хоть понимаешь, как двусмысленно это звучит из твоих уст. – Натт вцепилась ему в предплечье.

– Конечно.

Воздух вокруг них начал сгущаться, и глаза Фирса скрыло белое сияние. Он притянул ее ближе, и они резко сорвались вниз. Уши сразу же заложило от свиста. Мёрке обхватила мага обеими руками и с трудом сдерживала крик. В последний момент что-то резко дернуло их кверху, и они осторожно спланировали на землю.

– Мёрке, можешь отпускать. – Хассел аккуратно отстранился, с интересом наблюдая за выражением лица Натт. – Понравилось?

– Лучше по лестнице. – Натт осторожно ступала по земле.

Фирс Хассел довольно улыбнулся, и они направились к старому некроманту.

Йеден Стаат прибирался в дальнем загоне и лишь рассеянно махнул рукой утренним посетителям. Стихийник миновал вольеры с нежитью студентов-некромантов и привел Натт к лестнице в подвал. Они спустились в помещение с тусклым синеватым освещением и нырнули в один из многочисленных коридоров. Фирс приложил к нужной двери метку и поманил Натт внутрь.

Руки Мёрке взметнулись к лицу, едва она увидела огромного еле дышащего пустынного барса:

– Это Виллма? – Натт с жалостью оглядела умирающего зверя.

– Да, – шепотом ответил Хассел. Стихийник больше не выглядел беспечным мальчишкой, отпускающим колкие двусмысленные фразы. В один миг он словно повзрослел, а под глазами залегли глубокие тени.

Некогда величественная кошка была обложена кристаллами, которые поддерживали остатки жизни в безнадежно больном звере. Ничто не вечно. Виллма была стара. Несмотря на чарующую красоту рыжей пятнистой шкуры, мощные мускулистые лапы и толстый, словно канат, хвост, любимица Хассела угасала.

– Фирс, мне так жаль. Я знаю, как ты ее любил, – Натт участливо коснулась плеча Хассела. – Мы можем устроить ей достойные проводы. Я побуду с тобой до конца, пока она не перестанет дышать.

Стихийник покачал головой:

– Нет, нет. Ты ее воскресишь и привяжешь ко мне. Моей силы хватит, чтобы питать ее тело. Я уже зарядил кристаллы на первое время.

– Ты не понимаешь. Так нельзя, это убьет тебя. Она убьет тебя. Фирс, ты не некромант. Каким бы сильным магом ты ни был, это невозможно. Отпусти ее, не мучай душу своей подруги.

– Вот как? – зарычал Хассел и отшатнулся от Мёрке. – Я думал, ты не такая, как они. Думал, поймешь. Я видел твоего Бьелке. Его ты не отпустила! Нравится мучить своего друга?

– Да, ты прав. Я не смогла. Но я некромант, и дредхост слушается меня. Даже если я дам слабину, а это возможно, то контракт разорвется, и, несмотря на его любовь ко мне при жизни, я стану первой, кого он затопчет. Игры со смертью не для стихийных магов. Виллма не хочет такой судьбы для вас обоих. Ей больно, Фирс! Она просит тебя о покое. Отключи кристаллы, дай ей умереть.

– Нет. – Вены вздулись на висках и шее мага. Он злобно посмотрел на Мёрке. – Ты отказываешься?

– Прости, Фирс. Но я думаю о тебе. Ты не переживешь такой контракт, – она снова протянула руку к стихийнику.

– Убирайся, – процедил он сквозь зубы. – Зачем я только попросил чертову северянку.

– Это гнев. Поверь, все пройдет. Я через это проходила, ты же знаешь, Фирс.

– Катись к черту! – он грубо толкнул некромантку к двери. – Не смей подходить ко мне и называть по имени!

Мёрке застыла, не решаясь оставить Хассела одного со своим горем. Но он уже не контролировал себя. Маг рассек воздух ладонью, и мощный поток швырнул Натт в коридор. Дверь с грохотом закрылась.

Натт потирала ушибленный затылок. Еще одна гематома в копилку. Нет смысла стучаться к Фирсу. Будет только хуже. Но нельзя идти на поводу чувств, когда речь идет о манипуляциях с неживой материей. Мёрке слишком хорошо помнила, как Бьелке после воскрешения вскочил на ноги и помчался к ней. Некромантке потребовалась вся сила воли, чтобы не смалодушничать и не броситься бежать от разъяренного дредхоста. Долгий духовный поединок, приручение и подчинение своей воле. Хорошие некроманты не живут долго. Тесный контакт с загробным миром вытягивает жизнь из адепта смерти. Именно с этого предостережения начал Деард Рё’Тен первое занятие в группе Натт Мёрке и Синда Форсворда. Они – единственные, кто не испугался нависшей над ними угрозы и были готовы сунуться в самую преисподнюю, если это потребуется.

Фирс Хассел – стихийник. Он не слышит мертвых и не понимает их. Если бы он мог, то в первый же миг отпустил бедную Виллму. Ей было больно и страшно оказаться заточенной между жизнью и смертью в агонизирующем теле. Кошка почувствовала присутствие некроманта и атаковала сознание Мёрке сумбурными картинками, из которых Натт поняла всю глубину связи между Виллмой и магом.

Хассел был сиротой. Во время подавления бунта в южной провинции Сорплат родные Фирса погибли. Были ли они участниками восстания, Мёрке не знала. Она видела, как пустынный барс утаскивает плачущего шестилетнего мальчика из горящего поместья. Потребовались годы, чтобы в Сорплат вернулся мир. Стихийник оказался в приюте. Сбегал каждый день в лес, где его ждала Виллма, единственный уцелевший член его семьи. Ездовая кошка отца Хассела подарила ему свою верность.

Сиротам выдавали квоты на обучение в лучших академиях страны, и, едва Фирсу исполнилось двенадцать, его определили в Тэнгляйх. Он быстро завел дружбу с отпрысками аристократов северных провинций, в душе ненавидя всех. Одной из немногих, к кому он питал настоящие чувства, была именно Виллма. Но теперь и ее не стало.

Мёрке с гнетущим чувством покинула загоны для нежити, навестив напоследок дремлющего Бьелке. Он привычно фыркнул и ткнулся мертвой мордой в ладонь хозяйки. Когда-нибудь и ей придется отпустить друга. К такому невозможно подготовиться. Но нежить, находящаяся слишком долго в мире живых, рискует стать «бессат морт», или одержимой. Гниение привлекает низших духов, которые селятся в ходячем трупе, постепенно беря верх над душой воскрешенного. Бьелке тоже может стать «бессат морт», и тогда его придется убить. Но Натт Мёрке не хотела даже думать об этом. С любимыми всегда не хватает времени проститься. Бедный Фирс. Она только что лишила его последней надежды. Из некромантов остался еще блаженный Йеден Стаат, но он еще более непреклонен, чем Мёрке. А к Синду Форсворду стихийник и сам не подойдет на расстояние файербола.

Натт постаралась выбросить из головы неприятную сцену в подвале и поспешила к Гостклифу Анду. Как бы ни было ей жаль страдающего Хассела, у нее были обязанности перед академией и будущими студентами.

Декана почти не было видно за кипами бумаг на столе. Перо неистово скрипело, и на приветствие Натт Мёрке мужчина лишь пробормотал что-то невнятное. Она нашла свободный от документов стул и принялась терпеливо ждать, когда Гостклиф освободится. Через десять минут он издал глубокий вздох и встал из-за стола, потирая глаза и переносицу.

– Наверное, уже не рады новому назначению? – участливо поинтересовалась Мёрке.

Декан на мгновение задумался.

– Да я и раньше за Хоррада все выполнял, только за меньшую плату. С его уходом для меня мало что изменилось.

– Не собираетесь выбрать своего собственного протеже?

– Ты имеешь в виду – назначить заместителя? Все время откладываю это решение. У меня три отличных кандидата, и все изъявили желание работать со мной. Сложно выбрать, – признался Гостклиф. Он провел рукой над одним из ящиков стола, выудил из него черный ключ-печать и спросил: – Ну что, готова навестить Деарда Рё’Тена?

– Его еще не предали земле? – Мёрке стало не по себе от предстоящей встречи с трупом того, кого она хорошо знала. Одно дело – работать с незнакомцами, и совсем другое – видеть перед собой родных или близких. Ее не пугали покрытые личинками мертвецы. Они были послушны воле молодой некромантки. Но что, если перед тобой окажется некогда могущественный адепт смерти?

– Все не так просто, Натт.

Гостклиф без смущения называл ее по имени, и в его голосе сквозило тепло с примесью сожаления. Преподаватель ядологии не играл ее чувствами три года назад. Он был искренен, и даже внезапная ярость, положившая конец многолетнему обожанию глупой студентки, доказывала глубину его чувств. Мёрке поскорее отогнала внезапно накатившие эмоции.

– Но будет лучше, если ты сама все увидишь. – Декан Анд долго и серьезно смотрел на студентку, а затем спросил пугающе нежным голосом: – Как ты после вчерашнего?

Натт старалась не отводить взгляд от проницательных глаз декана и как можно более равнодушно произнесла одно-единственное слово: