Чаровница - Кристина Брук

Подкуп его слуги плюс незаконное проникновение в его дом – два серьезных преступления, каждое из которых в отдельности пахло виселицей по английским законам. Кроме того, она целиком была в его власти: они были наедине, и он мог делать с ней все, что угодно. Но, судя по всему, то ли от незнания, то ли от самонадеянности, свойственной молодости, ее нисколько не пугало положение, в котором она очутилась. «Кто же она?» – эта мысль неотступно вертелась в его голове.

– Вы излишне самоуверенны.

Сесили развела руки:

– К чему столько слов, если вы намерены передать меня в руки закона? Почему вы до сих пор не позвали свою прислугу, чтобы схватить меня? Наверное, у вас, ваша светлость, есть лакеи, готовые выполнить любое ваше приказание. Вы выглядите человеком, с которым шутки плохи.

По губам Ашборна скользнула язвительная усмешка:

– А может, я хочу для начала позабавиться с жертвой, попавшей ко мне в сети? Ну а потом можно будет передать ее в руки городского магистрата.

Сесили фыркнула:

– Чепуха. Я вам не верю. Вас заинтриговало мое неожиданное появление – вот это намного ближе к истине.

– Возможно, – согласился Рэнд, намеренно понижая тембр голоса до бархатистого звучания. – Очень заинтригован. Только вы ошибаетесь в корне: в роли воровки вы для меня нисколько не интересны, зато в другой роли даже очень.

Подойдя к ней, Рэнд не без удовольствия заметил, как потемнели ее глаза, – наконец-то она поняла, к чему он клонит. Он улыбнулся краешком рта, одновременно окидывая все ее выступающие округлости неторопливым взглядом, направленным на то, чтобы напугать, смутить или пробудить самодовольное восхищение.

Сесили хихикнула – насмешливо, кокетливо, без тени какого-либо страха.

– О, пожалуйста, только не смотрите на меня такими глазами, а то я хлопнусь в обморок прямо перед вами.

– Не понял? – Рэнд был обескуражен шутливостью ее тона, но старался ничем не выдать себя.

– Не надо так делать, – горячо проговорила Сесили. – Смотреть на меня такими похотливыми глазами с вашей стороны по меньшей мере просто неприлично.

Ее слова не только обидели его, но и раздразнили в нем хищника, увидевшего перед собой добычу.

– Неужели вам безразлично мое внимание? – Он промурлыкал эти слова, словно большая дикая кошка. – Позвольте усомниться в этом.

Он протянул руку и погладил тыльной стороной по ее щеке, а затем нежно захватил пальцами ее локон.

Глаза девушки вспыхнули таким огнем, что он замер, любуясь им. Внутри нее как будто полыхнуло пламя. Его прелестная воровка в гневе оказалась еще прекраснее.

Она отвела его руку!

– Уберите руки, ваша светлость. Я не одна из ваших очаровательных кузин.

Пробудившееся в нем чувство требовало продолжения, но усилием воли Рэнд остановил свой порыв. Сжав пальцы в кулак, он застыл возле нее.

Большинство мужчин в его положении без всяких колебаний продолжили бы свои домогательства: они были наедине, она тайком прокралась в его дом, на ней был мужской наряд – проще говоря, она сама себя скомпрометировала. Более того, он чувствовал, что нравится ей, что она возбуждена, взволнована, несмотря на то, что изо всех сил пыталась скрыть это. Он мог бы без труда сломить ее сопротивление и овладеть ею.

Так почему же он медлил? Что мешало ему? О, вовсе не ее аристократические замашки и произношение. Он сам не раз убеждался: знатные леди и простые жительницы Лондона слеплены из одного и того же теста, и тем и другим присущи одни и те же слабости и желания.

Впрочем, эту девушку окружало странное облако податливости и стойкости, силы и слабости, что тоже вызывало в нем интерес, но уже несколько другого свойства. Он не мог не отозваться на него, хотя его реакция шла вразрез с голосом его плоти.

По необъяснимой для себя причине Рэнд решительно отбросил прочь все похотливые мысли. Сегодня в душе верх взяла лучшая половина.

– Что привело вас сюда?

Вопрос прозвучал более чем уместно, хотя его стоило бы задать намного раньше.

По ее напряженному взгляду он понял, что гостья усиленно размышляет над тем, что можно, а чего лучше не надо рассказывать.

– Полагаю, вы уже поняли, что я пришла сюда вовсе не с намерением вас обокрасть.

– О чем речь?! Разумеется, вы пришли сюда разузнать как можно больше о «Прометеевом клубе». Если только вы не имеете видов на мою скромную персону, – лукаво произнес Рэнд. – В последнем случае я был бы очень польщен.

Сесили испытующе поглядела на него:

– Удивительно – сколько самодовольства. Кое-кто из моих близких тоже грешит этим недостатком, но ваше самомнение чудовищно высоко.

– Да что вы говорите? Ваши близкие тоже страдают этим пороком – какое совпадение. Кто же ваши родные? Постойте, вы же говорили о том, что вы одиноки, не так ли?

Глаза Сесили гневно сверкнули:

– Хватит подшучивать надо мной. Вы прекрасно поняли, что я имела в виду, говоря о своем одиночестве. Что касается моих близких, то они принадлежат семье, которая по своему положению в светском обществе ничем не уступает вашему. А теперь выпустите меня отсюда.

Рэнду показалось – хотя это могло быть игрой его слишком богатого воображения, – что девушка чуть-чуть расправила плечи, а в ее голосе зазвучала смелость, когда она упомянула о своей семье. Девушка явно гордилась своими родными.

– Вы меня чрезвычайно заинтриговали, – признался Рэнд, мысленно перебирая всех знакомых ему герцогов, у которых, как ему было доподлинно известно, имелись дочери примерно такого возраста. – Может, вы скажете, что это за могущественная семья, к которой вы принадлежите? Ответите вы на мой вопрос или нет, но я все равно узнаю, кто вы.

Сесили пристально поглядела на него, словно раздумывая, верить ему или нет. Решительно вскинув подбородок, она не без иронии сказала:

– Полагаю, это не так уж трудно сделать. Но я облегчу вам задачу. Я леди Сесили Уэструдер.

Это действительно был самый настоящий сюрприз. Она нисколько не преувеличивала. Род Уэструдеров был столь же древним и влиятельным, как и его собственный. Значит, она одна из воспитанниц герцога Монфора. Недавно две из них вышли замуж. Так какого черта ей понадобилось…

Внезапно у него перехватило дыхание. Все стало ему совершенно ясно.

– Я был знаком с вашим братом. Блестящий ум, некоторые даже считали его гением, – медленно и грустно произнес Рэнд.

– Он усмехнулся бы, услышав такой отзыв о себе, – сказала Сесили. Ее голос звучал ровно, глаза были сухими, и только легкое биение голубой жилки на шее выдавало ее переживания.

– Что верно, то верно, – отозвался Рэнд. – Он никогда не останавливался на достигнутом. Его ум не знал покоя.